26 апреля 1947 года, 76 лет назад, началась операция "Висла" в Бещадских горах и других пограничных районах с СССР, в частности с Советской Украиной. В рамках этой операции, наиболее интенсивная из которых продолжалась до конца июля 1947 года, было принужденно выселено около 140 000 человек украинской, лемковской и смешанной брачной национальности.

Переселенцы были перемещены на восстановленные территории, при этом необходимо было соблюдать дистанцию в 50 км от государственных границ и 30 км от крупных городов. Перемещенные лица не могли составлять более 10% населения данной территории. Были предприняты усилия по рассредоточению ферм, чтобы предотвратить образование анклавов. Семьям из разных районов, которые раньше не знали друг друга, разрешалось соседствовать друг с другом.

Подписывайтесь на наш фейсбук Украинский "элемент интеллигенции" был размещен на расстоянии от других перемещенных лиц. Семьи, наиболее подозреваемые в поддержке Украинской повстанческой армии, были отправлены в концентрационный лагерь Явожно, а специальные суды вынесли 160 смертных приговоров тем, кто незаконно вернулся на родину.

Народная власть уничтожает "ненадежный элемент”

После Второй мировой войны в Польше проживало около 700 000 украинцев. К 1946 году были завершены крупные переселения в УССР, скоординированные с "репатриацией" польского населения из Советской Украины. Переселение в УССР не положило конец деятельности ОУН и Украинской повстанческой армии на юго-восточных территориях Польской Народной Республики (название Польская Народная Республика не действовало до 1952 года). Бандеровцы продолжали нападать на посты ОУН, инфраструктуру и штаб-квартиры местных органов власти. ОУН хотела вычленить из Закерзонщины (названной в честь линии Керзона) независимую Украину, которая могла бы быть расширена за счет территорий к востоку от реки Буг в случае конфликта между СССР и Западом. С конца войны и до операции "Висла" в Бещадском, Бескидском и Люблинском районах было убито 2500 солдат Народной польской армии, 600 ополченцев и 600 гражданских лиц.

Власти ПНР, успешно проведя, то есть фальсифицировав, референдум и выборы в Сейм, и преуспев в борьбе с польским подпольем за независимость, решили покончить с украинской партизанщиной, угрожавшей территориальному единству государства. Используя коллективную ответственность, было решено пойти коротким путем: не преследовать отдельные бандеровские отряды, а одной операцией лишить их поддержки, которой было украинское население, проживавшее на польской стороне границы, особенно в юго-восточных районах. Неточные списки "неопределенных элементов", подготовленные еще в январе 1947 года, означали, что перемещению иногда подлежали ветераны Красной Армии, члены Польской рабочей партии (ППР) и даже этнические поляки.

Хотя прямые боевые действия против бандеровцев не были главной целью операции "Висла", в результате операции Украинская повстанческая армия потеряла 70% своего личного состава, а остальные были распущены. Мир и народная власть вернулись в опустевшие районы, где несколько сотен деревень были перемещены, а многие из них полностью сожжены или перепаханы.

До конца существования ПНР отношение официальной историографии к операции "Висла" было положительным, но писали о ней мало. Эта тема не существовала в средствах массовой информации. После 1989 года акция была осуждена Сенатом и президентом Польши. Историки рассматривают ее как преступление коммунистов. Подчеркивается, что хотя государство должно было что-то сделать с бандами УПА, оно должно было ударить по УПА, а не по зачастую невинному гражданскому населению. В конце концов, коммунисты расправились с подпольем независимости, не выселяя и не сжигая села. Однако источники, близкие к украинским националистам, признают, что если бы не операция "Висла", боевые действия в Бещадах и Бескидах продолжались бы еще десять лет.

Легионер, симпатизирующий Красной Армии и немцам

Операция "Висла" была спланирована и проведена под командованием генерала Стефана Моссора и - что, возможно, неудивительно в случае коммунистического преступления - офицера Второй республики с легионерским прошлым.

Стефан Моссор, как и многие представители его поколения, начал свою карьеру в австро-венгерской армии. Позже он стал командиром эскадрона во Втором полку легионов. Он служил в Раранче, Рокитне и Костюхновке. В польско-украинской войне и польско-большевистской войне. Во Второй Польской Республике - офицер кавалерии, выпускник Кавалерийской школы в Грудзёндзе, Высшего военного училища и французской Высшей военной школы. Как дипломированный офицер в звании подполковника командовал полком и был первым офицером штаба генерала Тадеуша Кутшебы в Главной инспекции вооруженных сил.

Элитная французская школа написала о нем в статье: "Лучший офицер из всех иностранных офицеров". А в польской военной академии: "Выдающийся офицер во всех отношениях. Сочетает интеллектуальные и военные качества в такой степени, которая не часто встречается в ежегоднике". Ложку дегтя добавляют воспоминания его коллеги по Высшей школе, впоследствии генерала Станислава Копаньского: "Моссор был очень властным (со склонностью даже к некоторой безжалостности) и с ним было довольно трудно ужиться".

В Главной инспекции вооруженных сил Стефан Моссор готовил планы будущей войны. Он писал, что Польша продержится шесть-восемь недель в борьбе с Германией даже при помощи Запада. Кроме того, он не верил в помощь Франции по "внутриполитическим причинам". Он дал понять своему начальству, что у Польши два врага и в этой ситуации следует заключить союз с одним из них. Незадолго до войны он типизировал СССР, даже постулировал подготовку баз для Красной армии в стране. Это было слишком. За свое пораженчество он был уволен из ГИСЗ и переведен на линию фронта. На должность командира полка в пограничную кавалерийскую бригаду.

В сентябрьской кампании он попал в плен на одиннадцатый день боев. Командовал он не очень хорошо, говорили, что он не заботился о страховке и разведке. Его полк был полностью разбит. Подполковник защищается тем, что генерал Юлиуш Роммель ставил ему невыполнимые задачи и командовал не лучшим образом.

Штефан Моссор пережил войну в следующих лагерях: шталаг Гёрлиц, офлаги Пренцлау, Нойбранденбург, Фрауенберг и Гросс-Борн. В 1940 году, после победы Третьего рейха над Францией, и снова в 1941 году после нападения на СССР, Моссор передавал записки немецкому дежурному офицеру, охранявшему заключенных. Их содержание не сохранилось, но из того, что Моссор говорил после войны, известно, что он предлагал немцам услугу поляков в обмен на прекращение репрессий. Об этой услуге, как следует понимать, должен был позаботиться он сам. Что ж, в отзывах о Стефане Моссоре писали, что он был амбициозным офицером.

Неизвестно, чтобы это, по сути, совместное предложение возымело какой-либо эффект, не было даже какой-либо реакции. Если только не считать своего рода ответом включение подполковника Моссора в группу военнопленных, посетивших Катынь в 1943 году. Стефан Моссор был в Катыни и видел разрытые могилы своих коллег. После посещения Катыни он был доставлен в Берлин и, как говорят, отказался перед лицом допрашивавших его офицеров вермахта сказать, кто, по его мнению, виноват в этой резне. Не называя виновных, он рассказал своим коллегам в лагере о Катыни после возвращения из Берлина. По тайным каналам он отправил главнокомандующему в Лондон рапорт о своем посещении Катыни, в котором также упомянул о своих меморандумах немцам.

Возможно, немцы сделали Стефану Моссору предложения о сотрудничестве, потому что через некоторое время после посещения Катыни его перевели в лагерь Фрауенберг с облегченным режимом. Моссор протестовал, не выходя на апелляции, и через шесть недель его перевели обратно в Нойбранденбург.

В последнем лагере, Гросс-Борн, Моссор связался с офицерами с коммунистическими симпатиями и отказался эвакуироваться вместе с ними перед приближением Красной Армии. Он дожил до освобождения Второй армией Народной польской армии.

Он активно боролся с "реакционными бандами".

Он поступил на службу в Народную армию Польши еще в феврале 1945 года, в июне получил звание полковника, а в сентябре стал бригадным генералом. Он был командующим военным округом в Кракове, заместителем начальника Генерального штаба и начальником канцелярии министра национальной обороны, а также председателем Комиссии по проверке польской армии. В 1947 году он вступил в Польскую рабочую партию.

Такие люди, как Стефан Моссор, были нужны коммунистам, по крайней мере, на первых порах, для легитимации власти. Благодаря ему и десятку других генералов, зачастую только что выдвинутых из более чем трех тысяч офицеров Второй республики, Народная армия Польши смогла создать впечатление общенациональной.

Генерал Стефан Моссор не разочаровал доверия. На своих постах он координировал "безопасность" референдума 1946 г. и выборов в Сейм в январе 1947 г. Он боролся с подпольем независимости, или "реакционными бандами", с оптимизмом и энергией: "У нас сокрушительное десятикратное преимущество в численности и стократное в оснащении. Если мы устраним недостатки и ошибки, то решим вопрос за несколько месяцев". - верил он в 1946 году; год спустя: "В этом году произойдет окончательное установление власти правительства национального единства. Будут сильные попытки беспорядков со стороны реакции. Ее трубка - ПСЛ и нашептанная пропаганда. Ее оружие - банды". Обеспечение спокойствия в летне-осенний период является первой государственной необходимостью. Эта задача лежит прежде всего на нас, и мы ее выполним".

За министерско-штабным столом он оценил детали: "Из совокупности действий вышеуказанной оперативной группы у меня складывается впечатление, будто командиры сознательно избегают встречи с бандой. Они ищут ее там, где нет никаких признаков того, что она может быть, обходя стороной район, где она была ощутимо обнаружена. [...] Они демонстрируют полное отсутствие энергии и, похоже, боятся брать на себя ответственность".

Между тем, при проведении образцовой операции командир должен учитывать следующие факторы: "быстрая и правильная оценка ситуации, смелое принятие решений в сочетании с мужеством взять на себя ответственность, решительные и последовательные действия (немедленное преследование) и сотрудничество".

28 марта 1947 года генерал Карол Сверчевский был убит недалеко от Балигруда из засады, устроенной Украинской повстанческой армией (УПА), когда он ехал инспектировать пост в Цисне. Для коммунистов он был легендарной личностью, "Вальтером", сияющим славой времен гражданской войны в Испании. Он стал поводом или, скорее, предлогом для операции "Висла", по крайней мере, в пропагандистском плане, поскольку уже были составлены списки украинцев, подлежащих депортации. Генерал Стефан Моссор предложил провести депортацию в феврале, а 27 марта повторил это предложение на заседании Комитета общественной безопасности.

24 апреля 1947 года Моссор получил назначение от министра обороны, маршала Михала Роли-Жимерского, в качестве уполномоченного правительства по вопросам переселения. Он стал командиром оперативной группы "Висла", насчитывавшей более 20 000 солдат при некоторой поддержке ополченцев, офицеров ПБ и Службы охраны железных дорог. В распоряжении группы было четыре бронепоезда и десять самолетов. Силы УПА, которые могли оказать сопротивление, составляли около 2400 партизан и несколько сотен поддерживающих их гражданских лиц.

Перед началом операции "Висла", проект которой он сам подготовил, генерал Моссор писал партийным властям, что депортации позволят "окончательно решить украинскую проблему в Польше".

Коммунистическая “благодарность” конвеером

Акция прошла быстро, и большинство выселений было завершено в течение трех месяцев. 22 июля Стефану Моссору было присвоено звание генерал-майора. Последние отряды УПА были нейтрализованы в 1949 г., а последние переселения состоялись в 1950 г. После успеха и повышения в звании судьба Моссора также изменилась.

Он был арестован и судим в 1951 году на так называемом процессе генералов, вместе со Станиславом Татаром, Ежи Кирхмайером и несколькими полковниками. Были вынесены приговоры о пожизненном заключении и деградации, в случае Стефана Моссора и всех остальных, кто хоть что-то опубликовал, плюс их работы были изъяты из библиотек.

Суд над генералами был первым этапом чистки армии и должен был подготовить суд над Владиславом Гомулкой и заместителем министра обороны Марианом Спихальским за правые националистические девиации. На данный момент армия очищалась от враждебных элементов, т.е. офицеров с прошлым Второй РП. Более ста офицеров предстали перед судом в ходе раскольнических процессов, и многие из них были приговорены к смертной казни. Конечно, все они были обвинены в шпионаже в пользу империалистических стран.

Моссора, и, вероятно, не только его, обвиняли в фашизме в стране до войны, но только его - в фашизме во время войны - лагерные меморандумы немцам. Возможно, немаловажное значение имело то, что Стефан Моссор был в Катыни, о чем он сообщил своему начальству с опозданием на два года, и не помешало то, что, по официально провозглашенному мнению Моссора, преступление совершили немцы.

Стефан Моссор подвергся суровому следствию с использованием конвойного - многочасовым, иногда круглосуточным допросам. После вынесения приговора последовало еще одно расследование, когда были предприняты попытки заставить его дать показания против маршала Михала Рола-Жимерского и генерала Вацлава Комара. Показания не были получены, и Моссор поплатился за второе расследование сердечным приступом.

Наступившая оттепель принесла Стефану Моссору годичный отпуск из тюрьмы в 1955 году. Больше он в тюрьму не возвращался. В 1956 году он был реабилитирован и восстановлен в Управлении исследований Генерального штаба. Его воинское звание также было восстановлено. Генерал Стефан Моссор умер от сердечной недостаточности в 1957 году. Довоенный офицер - как писали о нем в заключении: "пригоден для службы в строю в качестве командира полка и в штабе на любой должности, соответствующей званию квалифицированного полковника", - сделал личные выводы из своего анализа военных возможностей Второй республики еще в лагере для военнопленных. Он искренне и последовательно ставил на одного из врагов Польши, за что поплатился тяжелым тюремным заключением и безвременной смертью. Первоначально он сделал ставку на другого врага в лагере. Нетрудно представить, что его конец после войны был бы еще более быстрым, без повышения по службе и карьеры в течение нескольких лет, если бы он сотрудничал с немцами. Для польского офицера в то время выбор не стоял между Россией и Германией.

– Кшиштоф Зволиньски
– Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы