Декабрь 1939 года в Поморье – Балтийской Померании был ужасен. Те, кто выжил после погрома, возвращались к своим семьям, других все еще ждали, хотя и со все меньшей надеждой, потому что все еще забирали из домов, ловили, куда-то перевозили, и следы увезенных исчезали. Приближались кошмарные рождественские праздники, когда не было никаких вестей о близких, обычно об отцах, братьях, внуках, хотя исчезали и женщины. Но по всем СМИ трубили, что Польши больше не существует, а Поморье «всегда» была частью великого германского рейха и останется ею навеки. Война была выиграна Германией.

  Официально, 8 октября 1939 года. Адольф Гитлер издал указ, которым в одностороннем порядке присоединил западные территории оккупированной немцами Польши к Третьему рейху.

  На сайте Музея Второй мировой войны говорится следующее: «Для поляков, проживавших на оккупированных территориях, это повлекло за собой трагические последствия. Немецкая политика по отношению к завоеванному населению отличалась исключительной жестокостью. Ее целью была германизация оккупированных территорий, что означало культурное и даже физическое истребление польского населения. Невообразимый террор привел к арестам, массовым депортациям и убийствам. В рамках так называемой Intelligenzaktion немцы с особой яростью выискивали и уничтожали представителей польской политической, экономической и интеллектуальной элиты».

  Спасенный чудом

  Мой дед чудом выжил во время погрома в Поморье. Как учитель и руководитель сельской школы в деревне по дороге в Накло-над-Нотецён, он был выбран для ликвидации, депортирован и, как выяснилось позже, заключен в Короново, в местную тюрьму. Это случилось вскоре после того, как вся семья вернулась домой после продолжавшейся три недели неудачной эвакуации. Бежали в направлении Варшавы. Сотни тысяч беженцев, искавших убежища и спасения от немецких захватчиков, двигались по польским дорогам в первые недели сентября 1939 года. Наша семья вместе с целым табором других польских семей беженцев двигалась в сторону столицы на телегах, запряженных лошадьми.

Через две недели или около того польская армия наконец развернула скитальцев назад возле Сохачева и приказала им возвращаться. Почти сразу после возвращения нападавшие дали о себе знать. Они назначили место сбора учителей. Там их должны были ознакомить с новыми законами и порядками. Но вернуться с этого «собрания» не довелось. Дедушку отвезли в тюрьму Короново (тюрьма была известна, в частности, тем, что до войны здесь содержались политические противники, прежде всего коммунисты), где на 3-м этаже разместили группу польских учителей.

«Объект использовался как место временного интернирования лиц польского происхождения, подозреваемых в недружелюбном отношении к местным немцам. После тщательной проверки именно этого обстоятельства часть заключенных была отпущена домой, а другие были расстреляны в близлежащей деревне Бушково, расположенной к северо-западу от Короново», – пишет профессор Влодзимеж Ястржембски, автор, в частности, обширной публикации «Террор и преступление», вышедшей в 1974 году.

Моего деда спасло то, что, кроме профессии учителя, у него была еще одна – он был выдающимся пчеловодом. А новым жильцам соседнего поместья Потулице как раз требовался человек с такими навыками. Они поспрашивали, нет ли в округе такого человека, и местные жители указали на «нашего учителя». Он вернулся в последний день года, 31 декабря, в канун Нового 1940 г.

Кольца из Долины Смерти

В 2024 году исполнится 85 лет со дня событий осени 1939 года. Лишь недавно они обрели собственное имя. Поморское преступление.

  В Гданьском Поморье в 1939 году в 400 городах было убито не менее 30 000 человек (а возможно, и до 50 000). Общее число жертв установить невозможно из-за уничтожения немцами документации перед тем, как они покинули территорию в конце войны, а также из-за эксгумаций и сжигания тел убитых. Жертвами стали польские гражданские лица (интеллигенция, духовенство, рабочие, землевладельцы), евреи и инвалиды, пациенты психиатрических больниц. Ни военные, ни члены вооруженных формирований, сопротивлявшихся оккупационным войскам, а просто мирное население.

  Будет ли память об этом ужасном преступлении достаточно сильно звучать в следующем году – так, чтобы ее услышали не только в Польше, но и в Берлине, а возможно, и во всей Европе? Будем надеяться, что да. Однако для этого необходимо создать правильный политический климат. Попробуем угадать, будет ли он соответствующий.

Преступные действия немцев и места массовых убийств раскрываются до сих пор. Среди последних – игльские поля в Долине смерти под Хойнице (Иглы – район Хойнице – прим. перев.). Исследования, проводившиеся здесь в течение двух лет под руководством прокурора Института национальной памяти, дали свои результаты. Об этом, в частности, рассказал руководитель археологической группы доктор Давид Кобялка в интервью порталу chojnicenaszemiasto.pl.

  В последний день исследований было найдено место массового захоронения поляков, убитых осенью 1939 года и в начале 1945 года (когда следы преступления были в панике стерты) немецкими формированиями.

      Подписывайтесь на наш фейсбук  
  «Мы проверили показания свидетеля, который утверждал, что в 1939 году участвовал в рытье рвов, ставших затем местом казни. Это был основной объект нашего исследования в этом году. И в последний день, когда все уже были уверены, что из этого исследования ничего не выйдет, я вместе с прокурором решил, что мы все же попытаемся проверить вопрос о первоначальной Долине смерти, то есть о полях Игл, которые находятся на высоте сегодняшних Игл. Именно эта территория была названа местным населением Долиной Смерти осенью 1939 года. И представьте себе, что эти долгие поиски оказались бесплодными, и здесь, куда мы пришли, мы нашли место, где было большое скопление польских довоенных монет и снарядов. Через два метра мы наткнулись на перемешанную землю, а это значит, что здесь что-то происходило, и через мгновение перед нами оказался первый снаряд, а затем и первые останки. О том, какие эмоции мы испытывали в тот момент, не стоит рассказывать публично. Мы были просто счастливы», – говорит доктор Давид Кобялка.

  Институт национальной памяти сообщил по этому поводу, что в результате эксгумации и археологических работ, проведенных к настоящему времени в Долине смерти, были обнаружены останки жертв преступления, а также принадлежавшие им личные вещи или их фрагменты. Также было найдено более 4250 артефактов или элементов артефактов, принадлежавших жертвам на момент их смерти, включая обручальные кольца, перстни, печатки, медальоны с изображением Девы Марии, кресты, четки как элементы розариев, серебряные карманные и наручные часы, фрагменты обуви, пуговицы различных видов, очки, ложки, искусственные зубы. Часть предметов была уничтожена в результате контакта с огнем. На основании найденных колец были установлены личности двух убитых и, скорее всего, сожженных женщин.

  Подобные щемящие находки уже были известны полякам по другому, самому жестокому преступлению, совершенному советской властью, – Катынскому расстрелу.

Сегодня известно, что самыми крупными и известными местами Поморского преступления являются: Пясница под Вейхерово, Шпенгавск под Старогардом Гданьским, Ласы Калиские под Картузами, Скаршевы, Мнишек под Свенце на Висле, Иглы в Хойнице, Рудзкий Мост под Тухолой, Каролево и Радзим под Сенпулно Краинским, Патерек возле Накло-над-Нотецён, Трыщин и Фордоньская долина смерти возле Быдгоща, Барбарка возле Торуня, Кламры возле Хелмно, Лопатки возле Вонбжезьно и Скрвильно возле Рыпина.

  Преступление по-соседски

Как произошло это преступление? Основная ответственность за Поморскую резню лежит на немцах, проживавших в то время на территории современных Поморского и Куявско-Поморского воеводств.

  В результате Версальского мирного договора Гданьское Поморье, более века входившее в состав Пруссии, было возвращено Польше. Часть немцев после присоединения Поморья–Померании к Польше уехала, но те, кто остался, любой ценой укрепляли свои позиции, создавали организации и партии, в том числе самую многочисленную и влиятельную Младонемецкую партию. Немцы считали западные области Второй польской республики «своими» землями и хотели как можно скорее «деполонизировать» их (Entpolnisierung). В качестве метода использовался геноцид.

  В течение пяти лет они хотели полностью германизировать Поморье. Эту задачу взял на себя рейхсканцлер Данцига – Западной Пруссии Альберт Форстер. Этот преступник, пойманный после войны и в конце концов казненный (хотя можно прочитать и мнения, что не совсем ясно, был ли он точно казнен), 27 ноября 1939 года в Быдгоще сказал: «Тот, кто принадлежит к польской нации, должен исчезнуть. Самая почетная задача для нас – сделать все, чтобы каждое проявление польскости погибло без остатка».

Уже в начале сентября 1939 года в Гданьском Поморье начали формироваться местные отряды, состоящие из фольксдойче. Президент Института национальной памяти д-р Кароль Навроцки по случаю обнаружения места преступления на Игльских полях заявил, что осенью 1939 года жертвы были убиты своими же соседями. «Немецкими соседями, которые активно участвовали в организации Selbstschutz и пользовались поддержкой специальных подразделений Einsatzgruppen» – подчеркнул он.

Были составлены проскрипционные списки с именами поляков, подлежащих уничтожению. Помощь оказывали люди с немецкими корнями, проживавшие на территории Польши и не имевшие немецкого гражданства. Свидетельства показывают, что во многих случаях происходили личные расчеты с польскими соседями. По этой причине некоторые исследователи называют Поморское преступление 1939 года соседским преступлением.

Жертвы и преступники знали друг друга еще с довоенных времен, но что из этого следует? Не размывает ли термин «преступление по-соседски» ответственность, не запутывает ли и не искажает ли истину?

Наибольшая ответственность лежит на Volksdeutscher Selbstschutz – объединении уже существующих местных организаций. Сельскохозяйственная организация была создана на всей территории оккупированной Польши, но особую роль она сыграла именно в Поморье. Она занималась истреблением населения при активной поддержке вермахта и СС.

Общий принцип заключался в том, что немецкие соседи, граждане довоенной Польши, должны были выявлять своих польских соседей, которые в чем-либо «провинились» перед ними, и передавать их. Selbstschutz использовали беспощадные методы допросов, пыток, изнасилований, расстрелов или убийств другими жестокими способами.

Как подчеркивают исследователи: гражданских лиц заключали в тюрьмы и убивали по расовому признаку, только потому, что они были поляками, идентифицировали себя с Польшей и боролись за нее. Это была этническая чистка в огромных масштабах. Безнаказанный геноцид. Немецкий террор, включавший убийства больных и людей со всеми видами инвалидности, на два года опередил расово мотивированную политику уничтожения еврейского населения в этих самых поморских областях, начавшуюся в 1941 году.

Тайна Кровавого воскресенья в Быдгоще

  Среди многих историков, которые на протяжении нескольких десятилетий занимались исследованием немецких преступлений в Поморье во время оккупации, одним из самых узнаваемых является упомянутый выше профессор Влодзимеж Ястржембски. В 1970-е годы он еще не называл эти события «Поморским преступлением», поскольку это название вошло в обиход совсем недавно. Подзаголовок, который он дал своей работе, – «Уничтожение польского и еврейского населения в Быдгощском округе в 1939–1945 годах». Это поразительное чтение, полное фактов, имен жертв, свидетельств очевидцев и выявленных мест казней. И все же она содержит лишь часть данных, поскольку многие случаи в то время еще не были раскрыты. Однако общие сведения о преступлениях и их характере были задокументированы и впервые опубликованы в таком широком издании.

  Именно из этой книги мы узнаем, что первые облавы проводились в Быдгоще. Книга изобилует примерами преступных действий немцев с самого начала войны.

  Есть там и озадачивающее (даже сегодня) утверждение: «Оккупационная история Быдгоща в 1939–1945 годах омрачена событиями, произошедшими 3 сентября 1939 года, которые нацистская пропаганда окрестила "Кровавым воскресеньем Быдгоща"».

  В этот день в городе, еще свободном от гитлеровских войск, примерно в 10.20 утра началась диверсионная операция, подготовленная при активном участии местного немецкого меньшинства, против польских войск, выводимых из так называемого «Поморского коридора», и польского гражданского населения города. Местные немцы, а также диверсанты из Рейха, тайно доставленные в Быдгощ в последние дни перед войной, открыли винтовочный огонь с чердаков, крыш домов, за заборами, из подвалов и костельных башен, в основном по частям 15-й пехотной дивизии, маршировавшим по улицам города.

  Начало диверсии вызвало контратаку польских нелинейных частей, которым помогало патриотически настроенное польское население города. Последние оказали неоценимую помощь в выявлении объектов, принадлежащих немцам, откуда и были атакованы польские войска.

«Бои, происходившие 3 и частично 4 сентября 1939 года на улицах Быдгоща, привели к потерям с обеих сторон. Все польские ученые, исследовавшие до сих пор нацистскую оккупацию Гданьского Поморья, сходятся во мнении, что факт убийства контратакующими поляками десятков диверсантов или немецких жителей города в знак солидарности с ними (это число оценивается примерно в 150 человек) послужил нацистам после вступления в Быдгощ поводом для жестокой мести его мирным жителям. С этой целью геббельсовская пропаганда создала миф о якобы мученической смерти немецкого меньшинства в Быдгоще».

  Это начало одной из глав публикации профессора Ястржембского 1974 года.

  О том, как это выглядело с немецкой стороны, ярко рассказывает писатель Гюнтер Грасс, немецкий лауреат Нобелевской премии, в своем знаменитом автобиографическом романе «Луковица памяти», опубликованном в 2006 г. :

  «Да, я состоял в организации ”Гитлерюгенд”, был юным нацистом. До конца веровал в идеи национал-социализма. Фанатиком, правда, не был, не маршировал в первой шеренге, однако, подчиняясь некоему рефлексу, держал равнение на знамя, о котором говорилось в песне, что оно значит «больше, чем смерть», и шагал в общем строю. Мою веру не омрачали сомнения, меня не может оправдать ничто, хоть сколько-нибудь похожее на саботаж или тайное распространение листовок. Я не вызывал подозрений анекдотами о Геринге. Напротив, я действительно считал, что мое отечество находится в опасности, поскольку его окружают враги

  С тех пор, как меня ужаснула «Бромбергская резня», статьями о которой в первые дни войны полнились страницы газеты «Данцигер форпостен», клеймившей всех поляков как подлых убийц, любая акция Германии казалась мне оправданным возмездием». (Гюнтер Грасс, «Луковица памяти», перевод Бориса Хлебникова, Москва, Иностранка 2008 г.).

  Или еще один отрывок, подтверждающий то, о чем писали в Данциге и, конечно, во всех других немецких газетах того времени:

  «(...) - повзрослевший собиратель подробностей (...),и пока его вновь ужасают репортажи на целую полосу о "Бромбергской резне", которую якобы учинили третьего сентября «польские нелюди», он видит себя самого».

  Именно так это выглядело повсюду. «Этот миф (...) обошел весь мир, послужив осенью 1939 года не только для оправдания агрессии против Польши, но и в еще большей степени для "морального" оправдания насилия, совершенного над поляками в первые недели и месяцы оккупации». – пишет профессор Ястржембски.

  Влодзимеж Ястржембски (в то время имевший докторскую степень) сообщил, что в польской историографии существуют две противоречивые гипотезы относительно цели провокации диверсии в Быдгоще. Первая заключается в том, что это должна была быть организованная сверху провокация, подготовленная по согласованию с центральными властями Третьего рейха. Согласно этой гипотезе, провокация предполагала принесение в жертву определенной группы местных немцев, чтобы можно было говорить о «бромбергском блютсонтаге» (кровавом быдгощском воскресенье) и использовать эти инциденты в самом ужасном пропагандистском измерении.

Вторая гипотеза подчеркивает, что немецкая диверсия была связана с поддержкой вермахта и должна была помочь нацистам быстро взять Быдгощ под свой контроль. Сам Ястржембски спустя годы изменил свое мнение. Этот историк, работающий в Университете Казимира Великого в Быдгоще, в конце концов решил, что никакой диверсии не было, а переполох в городе был вызван несчастным случаем на одной из улиц с участием конного экипажа. Это, в свою очередь, вызвало панику среди жителей и толпы беженцев, которая переросла в беспорядки, жестокое обращение и убийства поляками немецких жителей города. Изменение взглядов получило широкий отклик в СМИ, и полемика с Ястржембским велась во многих формах.

  Еще одним прорывом стала публикация в немецкой историографии Гюнтера Шуберта: «Кровавое воскресенье в Быдгоще. Смерть легенды». Автор, историк и журналист, доказал, вопреки утверждениям предыдущей немецкой историографии, что 3 сентября 1939 года в Быдгоще произошло «восстание», подготовленное диверсиями Третьего рейха. К вновь прибывшим из Германии (через Данциг) должны были присоединиться некоторые жители Быдгоща и сформировать с ними диверсионные группы из нескольких человек. Они были размещены в нескольких точках города и начали обстреливать отступающих польских солдат.

  Вина без наказания

Эти споры между польской и немецкой историографией, споры об истине продолжаются уже много лет. Но как бы то ни было, Поморская резня, случившаяся в первые недели после немецкого вторжения в Польшу и затронувшая тысячи семей в Поморье, неоспорима. Немецкая сторона должна признать свою вину, в том числе и в этом ужасном преступлении на этнической почве. Подводя итог, следует также помнить, что виновные в большинстве случаев избежали наказания. Это также неприемлемо.

  Кароль Навроцки, председатель Института национальной памяти, обращает внимание на статистику.Не только в отношении Хойнице и Долины смерти, но и в отношении всего Поморья. «После 1945 года у немецкого государства, идущего к демократии и процветанию, были все инструменты для суда над преступниками, был выявлен 1701 преступник. Было возбуждено 258 уголовных дел, 233 из которых были прекращены. 10 человек были осуждены, а в Поморье было убито 30 000 человек в 400 городах и поселках. Это жестокая и беспощадная статистика. Почему преступники так и не были привлечены к ответственности?» – спрашивает Навроцки.

  Но, не забывая о вине, следует все же признать, что известны случаи, безусловно, немногочисленные, но все же имевшие место, когда немцы спасали своих соседей от угнетения и помогали им выжить в самое жестокое время. Об этом также говорили свидетели.

– Гражина Рашковска 

 TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– перевод Денис Куценко 

При подготовке статьи использованы:

Материалы Института национальной памяти;
  Влодзимеж Ястржембски «Террор и преступление. Уничтожение польского и еврейского населения в Быдгощском округе в 1939–1945 годах». Издательство «Интерпресс». Варшава 1974;
  Информация из местных СМИ Поморского и Куявско-Поморского воеводств;