Когда мы говорим о колониальных завоеваниях Российской империи, обычно на ум приходят Ермак, его казаки и покорение Сибири или походы генералов в степи Средней Азии. Кто-то упомянет и русские поселения в Калифорнии или на Аляске. И лишь немногие знают об идее основания российской колонии на территории нынешней... Папуа-Новой Гвинеи.

О Черном континенте вспоминают редко. Тем временем в конце XIX века на Мысе Игольном, самой южной точке Африки, появились подданные царя Александра III, чтобы основать там Новую Москву. Так возникла первая российская колония на этом континенте.

Построим дома, церковь и монастырь

Эта история столь же колоритна, как и ее главный герой. Можно даже сказать, что Новая Москва и попытка заключить союз с Абиссинией стали оригинальным авантюрным проектом Николая Ивановича Ашинова, человека с колоритной, полной тайн и противоречий биографией. Даже время, место рождения и его смерти не до конца ясны. Родился он, скорее всего, в Царицыне или Пензе в 1856 или 1857 году. Умер, вероятно, в 1902 году в своем родном городе или в имении своей жены, богатой украинской помещицы из-под Чернигова.

Стопроцентно известно, что он не был казаком. По одной версии, Ашинов происходил из мещанской семьи из Царицына, по другой - из крепостных крестьян Пензенской губернии. Достоверным фактом является то, что будущий искатель приключений и путешественник даже не окончил школу и ушел из дома в 17 лет. Он оказался на Кавказе, где примкнул к казачеству. Принимал участие в военных и торговых походах в Турцию и Персию. В 1883 году представил план создания сети казачьих станций в Сухумской области на Черном море. Проект нашел поддержку во влиятельных славянофильских кругах, но в конечном итоге завершился провалом.

После поражения на Кавказе Ашинов вновь отправился в Турцию. В Константинополе  от вернувшихся из Египта черкесов он узнал, что далеко на юге находится страна “черных христиан” - Абиссиния. Как раз то, что резонирует авантюрной натуре! Он немедленно отправился морем в Египет, где провел четыре месяца. А оттуда в 1885 году - в порт Массауа на Красном море (на территории нынешней Эритреи, государства в Восточной Африке). Ашинов путешествовал под эгидой нескольких русских торговых организаций и при поддержке генерала графа Николая Павловича Игнатьева, бывшего российского посла в Константинополе.

В Массауа Николай Ашинов якобы встретился с Османом Дигной, адъютантом Мухаммеда Ахмеда, который своими военными походами всколыхнул весь Судан и провозгласил себя Махди (в исламе Махди - это последний преемник пророка Мухаммеда, который придет перед концом света). Выступал ли Ашинов посредником в попытке наладить отношения между Махди и российским царем? Учитывая достижения самозванного атамана, это возможно. Он вернулся в Россию с подарками от лидера суданского восстания.

Но решающее значение во время того путешествия в Африку стала Абиссиния (так в европейской культуре, в том числе в русском языке называлась Эфиопия) и контакты с тогдашним негусом (императором) Иоанном IV (1871-1889). Император опасался посягательств британцев и итальянцев на его страну, поэтому искал поддержки извне В этом случае мы, к сожалению, опираемся также на домыслы и отрывочные сообщения в российской прессе, а также опубликованные позднее рассказы товарищей Ашинова и его собственную - сомнительную - версию событий. Из Массауа Ашинов двинулся вглубь страны через Асмару, Аксум и Адуа, ко двору негуса. Судя по всему, россиянин действовал - не имея таких полномочий - как представитель царя Александра III. Переговоры должны были касаться политического и религиозного сближения двух стран. Николай Ашинов от имени правительства России обещал всестороннюю поддержку и содействие. Иоанн IV должен был настаивать на поставках большого количества оружия из России и помощи русских офицеров в модернизации абиссинской армии. Ашинов в свою очередь попросил о возможности основать порт, который бы стал важной остановкой в ​​судоходстве из Черного моря через Суэцкий канал и Красное море в Тихий океан. Кстати, более сто лет спустя, Россия действительно заключила аналогичное соглашение с Суданом.

В 1886 году Ашинов возвращается в Россию. На Родине, используя свои связи с влиятельным издателем и журналистом Михаилом Катковым, он бомбардирует государственные учреждения своими проектами по созданию русской торговой фактории на побережье Красного моря в Африке. Считающийся одним из основоположников современного русского национализма, Катков был издателем очень популярной газеты “Московские ведомости” и пользовался большим расположением при дворе консерватора Александра III. Поэтому проекту Николая Ашинова журналиста придал идеологическую окраску. По его мнению, Россия - это Третий Рим, с исторической миссией: нести свет добра и истины по всему миру. Например, в Африке, где европейские колонизаторы пытаются захватить последнее независимое государство – православную Абиссинию.

План Ашинова нашел поддержку среди славянофилов и крайних консерваторов. Экспансию в Африке поддержали нижегородский губернатор Николай Баранов, министр внутренних дел Дмитрий Толстой, обер-прокурор Священного Синода Константин Победоносцев, морской министр Иван Шестаков и многие другие высокопоставленные лица. Идея смещения фокуса с Балкан на Африку понравилась тем многочисленным славянофилам, которые все больше разочаровывались медленными темпами российской экспансии на юг, к Босфору. А кроме того, Москву беспокоил британский контроль над Суэцким каналом. Отсюда и лоббирование Конвенции 1888 года о Суэцком канале.

   В феврале 1888 года Ашинов в сопровождении жены Софьи из знаменитого украинского рода Ханенко, “умной, энергичной, образованной, чрезвычайно доброй женщины”, по словам современников, и группы казаков, вышел в морское путешествие из Константинополя на пароходе “Кострома”. Да только не в Массауу. А на несколько сотен километров южнее, к заливу Таджура, западному окончанию Аденского залива. Это территория современного Джибути, называвшаяся тогда Французское Сомали (уже в 1862 Франция оккупировала порт Обок в заливе Таджура и расширила свое влияние среди сомалийских племен).

Россияне высаживаются в близлежащем от залива Таджура небольшом поселении. Атаман произносит короткую речь: “Здесь, на этом пустынном берегу, через некоторое время будет построен город Новая Москва. Со временем построим дома, церковь, монастырь”. Однако уже через две недели он возвращается на родину. Что же произошло? Оказывается негус Иоанн IV посылает в Таджуру двух священнослужителей, просит Ашинова отвезти их в Россию на празднование 900-летия русского христианства и дать им возможность просить царя о помощи для Абиссинии. Оставив шестерых казаков во временном лагере в Таджурском заливе, Николай Ашинов исполняет желание императора. Более того, это это вариант его максимально устраивает. Он надеется на еще большую поддержку своего проекта в России и возвращение в Африку с еще большим количеством колонистов.

Экспедиция под крестным знамением

Гостей из Абиссинии в сопровождении Ашинова принимал Константин Победоносцев, администратор Русской Православной Церкви и влиятельный советник Александра III. Он написал царю письмо, в котором упомянул, что Абиссиния “издавна была частью восточного христианства” и издавна “сочувствовала России”, поэтому правителю следует лично встретиться с Ашиновым и эфиопами. В его письме к Александру содержалось также одно важное замечание: “Что касается Ашинова, он, конечно, авантюрист, но при данных обстоятельствах именно он служит единственным русским человеком, проникшим в Абиссинию. Стоило бы хотя бы серьезно расспросить его, чтобы услышать, с его собственных слов, об этой затее, которую он уже затеял на берегу Красного моря. Все указывает на то, что это может иметь для нас большое значение. В таких начинаниях наиболее удобными инструментами являются такие проходимцы, как Ашинов”.

Александр III дал ему аудиенцию. Примерно в то же время царь получил проект, который еще больше вовлек его в планы Николая Ашинова. Предложение исходило от нижегородского генерал-губернатора Николая Баранова,  горячего сторонника идей нашего повествования. В представленном государю проекте Баранов призвал того поддержать создание Русско-Африканской компании по примеру колониальных предприятий других европейских держав.

Ашинов представил ряд аргументов в пользу участия России в делах Африканского Рога (это широко распространенное, хоть и официально не принятое в картографии название полуострова Сомали). Во-первых, российское присутствие на Суэцком маршруте представляло бы угрозу для Британии. Во-вторых, выгодное положение в устье Красного моря может быть использовано в качестве аргумента для продвижения российских интересов в Босфоре. Наконец, российский порт в заливе Таджура мог бы стать отправной точкой для развития контактов с христианской Абиссинией. Россия могла бы укрепить его и положиться на эту страну в противостоянии британцам.

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
     Однако российский МИД выступил против африканской “авантюры”. Глава имперской дипломатии Николай Карлович Гирс (зять влиятельного политика Александра Горчакова) и его люди опасались негативной реакции, которую планы Ашинова могли вызвать со стороны европейских держав. Поэтому обер-прокурор Священного Синода Победоносцев придумал, как минимизировать риск. Экспедиции Николая Ашинова придали религиозное измерение. Митрополит Исидор благословил проект и поручил найти священника, который официально возглавит миссию.

Выбор пал на отца Паисия. Священнослужитель, выходец из оренбургского казачества, уже принимал участие в военных походах в Среднюю Азию в 1840-1862 годах, а затем много лет провел в монастыре на Афоне. Судя по всему, он знал восточные языки. Официальной целью экспедиции стала поездка в Абиссинию и укрепление религиозных связей с эфиопскими христианами.

Несмотря на предостережения чиновников МИДа, Александр III больше склонялся к позиции “ястребов” в торговых и церковных кругах, явно очарованных открывающимися возможностями экспансии в Африке. После поражения в Крымской войне правительство Российской империи все активнее продвигало свои интересы на Ближнем Востоке. Славянофильские организации, такие как “Славянское общество” и “Палестинское общество”, стали использоваться правительством в чисто политических целях. Религия все чаще служила прикрытием для внешнеполитических маневров Российского государства.

Поэтому Александр III распорядился оказать финансовую помощь в организации экспедиции Ашинова в Африку.  Однако помощь проходила по разряду неофициальных. Император не хотел портить отношения с Италией и Францией, претендовавшими на территории современных Эритреи и Джибути. “Палестинское общество”, возглавляемое братом царя, великим князем Сергеем Александровичем, собрало средства, которые позволили Ашинову снова отправиться в Африку.

Однако с самого начала было ясно, что речь идет о стратегических, а не религиозных интересах. В Военно-морском архиве сохранился приказ управляющего Морским министерством ивана Шестакова командиру канонерской лодки “Маньчжур” Сибирской флотилии от 11 ноября 1888 года. В приказе предписывалось тщательно осмотреть Таджурскую бухту и доложить Морскому министерству, “является ли она надежным укрытием для кораблей и к чему насколько она недоступна для противника”. Ситуация осложнилась, когда через десять дней адмирал Шестаков умер, а новым морским министром стал адмирал Василий Чихачев. Он отказался от обещания своего предшественника Николаю Ашинову, что канонерская лодка “Маньчжур” будет сопровождать экспедицию в Африку. Поэтому  Ашинов отправился в Одессу, чтобы арендовать корабль для экспедиции.

Таким образом пароход “Корнилов” отплыл в Александрию 10 декабря 1888 года. Сколько храбрецов пошло в рейс с Ашиновым? Информация противоречивая. Чаще всего цифра составляет 150 человек, хотя встречается и цифра 175. В записках одного из участников экспедиции мы читаем, что в ее состав входила религиозная миссия в 40 человек, а также воинская часть в 150 человек. Помимо вольных казаков на борту были одесситы, несколько осетин, несколько терских казаков, трое петербуржцев и двое харьковчан.

Кем они были? С десяток интеллигентов, а также плотник, плотник, кузнец, слесарь, садовник и бывшие солдаты с женами и детьми. Добровольцев разделили на шесть отрядов, которыми командовали бывшие военнослужащие. Отметим, что из Александрии в Порт-Саид их переправлял еще один российский корабль “Лазарев”. Затем в Порт-Саиде Ашинов зафрахтовал австрийский корабль “Амфитрида”, который и доставил экспедицию к месту назначения. Так 6 января 1889 года корабль вошел в залив Таджура.

Уберите оттуда этого мерзавца…

Там экспедиция встретилась с казаками, оставленными Ашиновым во время своего предыдущего визита, а также с абиссинским духовенством, ожидавшим прибытия колонистов. Тогда путешественники из России планировали отправиться в Абиссинию. Это была официальная версия. Формальным правителем этих земель был султан Мухаммед Сабе, с которым Ашинов установил дружеские отношения во время своего предыдущего визита. С ним, а также с Мухаммедом Лейтой, вождем племени афар, русские заключили соглашения, благодаря которым колонисты смогли занять заброшенный бывший турецко-египетский форт Сагалло, примерно в 40 км к юго-западу от Таджуры.

14 января 1889 года русские заняли форт и подняли над ним российский флаг. Ашинов объявил о создании поселения под названием Новая Москва, а земли, лежащие вдоль моря на 100 и на 50 верст вглубь страны, были объявлены русскими (тогда одна верста равнялась 1066 м). Колонисты начали разбивать сады и огороды (саженцы и семена были вывезены с родины) и строить дома. Вскоре из России должно было прибыть торговое судно с запасами продовольствия, оружия и железа.

Однако поддержавшие Ашинова славянофилы проявили катастрофическое невежество в отношении функционирования европейского колониализма. Они полагали, что занятие земель в Африке группой казаков не вызовет подозрений у других держав. И Великобритания, и Италия с самого начала открыто проявляли враждебные настроения по отношению к планам Николая Ашинова. Их дипломатические представители в Санкт-Петербурге неоднократно предпринимали попытки воспрепятствовать экспедиции, о чем долгое время широко сообщалось в прессе. Не менее тревожной казалась мысль о поставках оружия в Абиссинию.

Но настоящей угрозой для Новой Москвы оказались не Лондон и не Рим. А Париж. Хотя казалось, что до тех пор, пока Ашинов был готов признать французский суверенитет в регионе, власти Франции закрывали на все глаза и позволяли ему строить Новую Москву. Однако, когда Ашинов обозначил французским чиновникам, что в качестве партнера он рассматривает только местного военачальника Мохаммеда Лейту, это вызвало возмущение. Тем более, стало ясно, что религиозный характер экспедиции был прикрытием. Прибывший в Сагалло французский офицер потребовал от русских как можно быстрее покинуть форт. Николай Ашинов отказался. Поскольку Франция находилась в хороших отношениях с Россией, местные представители Парижа не решились предпринять немедленные действия по изгнанию незваных представителей дружественной державы.

Александр III, который поначалу не слишком беспокоился тем, что Ашинов может спровоцировать французов, вскоре получил сообщения о неподобающем поведении самозваного атамана как от своего посла в Париже, так и от военно-морских офицеров. После ряда протестов французов царь принял решение: “Совершенно необходимо как можно быстрее убрать оттуда этого мерзавца Ашинова... Он только смущает нас , и нам будет стыдно за его деятельность”.

Царь поручил российскому поверенному в делах в Париже сообщить французскому министру иностранных дел, что российское правительство “совершенно не причастно к авантюре Ашинова, осуществленной под его ответственность и на свой страх и риск”, и что он “совершенно не в курсе” о соглашении, которое Ашинов якобы подписал с местными властями относительно Сагалло. Суть соглашения заключалась в том, что, если город станет французским протекторатом, Ашинову придется подчиняться существовавшим там законам. Соглашаясь с точкой зрения главы МИД Гирса, Александр III решил отправить в Таджурский залив военный корабль для ареста авантюриста.

Интересно, что первоначально Париж самостоятельно планировал разобраться с самой Новой Москвой. Соответствующие приказы уже были отданы эскадре адмирала Орли в Красном море. Их отменили, когда стало известно, что россияне решили решить проблему самостоятельно. Но было поздно, французская эскадра уже отплыла из порта Обок.

В воскресенье, 5 февраля, после службы в импровизированной церкви Святого Николая, жители Новой Москвы заметили в водах напротив Сагалло крейсер и три канонерские лодки. Ашинов получил письмо от гонца с ультиматумом: казаки должны сложить оружие и сдать его в течение часа. Ходят слухи, что атаман, плохо знавший французский язык, подумал, что французы хотят сойти на берег и официально поприветствовать новых владельцев форта. Поэтому он отправил обратно гонца с приветствиями и приглашением к адмиралу Орли, предполагая, что дружественная Франция не причинит ему никакого вреда.

Но вместо дружеской встречи в три часа дня начался артиллерийский обстрел Сагалло. Несколько человек погибли. Среди них - четверо детей и две женщины, раздавленные обломками. Шестеро мужчин получили ранения. Французские снаряды уничтожили огороды. Поселенцы в панике бежали подальше от берега. В крепости осталось около семидесяти человек, в том числе сам Николай Ашинов, его жена и отец Паисий. Они подняли над Сагалло рубашку - как белый флаг. Через пять минут французы прекратили огонь.

Люди Ашинова были доставлены в Обок, где находились французская фактория, два католических монастыря, три магазина, несколько кафе и более сотни французских жителей. Отец Паисий на вопрос, почему русские оказались на берегу Сомали, ответил, что они всего лишь ждут караван, который должен был двигаться в Абиссинию, а Ашинов вообще не помышляет об оккупации этой территории.

Пришельцев из России посадили в тюрьму. В ответ на протесты они услышали: “Ваше правительство позволило нам обращаться с вами как с пиратами”. Затем их погрузили на корабль и отправили в Суэц. Оттуда поселенцев забрали в марте 1889 года русские корабли “Чихачев” и “Забияка”. С Ашиновым по-прежнему обращались как с заключенным.

От героя до полного ничтожества

Когда остатки экспедиции достигли Севастополя, комендант порта конфисковал все документы экспедиции, а министру внутренних дел графу Дмитрию Толстому царь поручил подготовить отчет. Все вдруг дистанцировались от “авантюриста” Ашинова и “неграмотного монаха” Паисия. В газетах стали публиковаться сообщения о криминальном прошлом “пройдохи”, которого еще несколькими месяцами ранее сравнивали с Ермаком и Колумбом, а его уходящий в Африку корабль с одесской набережной провожала восторженная 20-тысячная толпа.

Российское правительство изображало Николая Ашинова чуть ли не бунтовщиком, но прежде всего - неумелым авантюристом. Царь Александр уполномочил правительство опубликовать официальное заявление о признании французского суверенитета над Сагалло и подтверждении мнения о том, что французы действовали законно, принуждая Ашиново подчиняться законам этого места.

Министр иностранных дел Николай Гирс обвинил Ашинова в том, что тот якобы хочет рассорить Францию ​​с Россией, и потребовал сослать его в Сибирь на пять лет, а его товарищей - на три года. Помогло влияние и деньги жены атамана. Софья Ивановна ходатайствовала за мужа в Петербурге. Со временем Сибирь заменили ссылкой в ​​Балашов Саратовской области. А уже в октябре 1889 года Ашинов получил помилование. Ему разрешили поехать в имение жены. В апреле 1890 года полицейский надзор был снят. Судя по всему, сам Александр III позже принял его в Гатчине, где атаман подарил царю две загадочные рукописи из Эфиопии.

Все это подтверждало бы, что Ашинов не действовал в Африке самостоятельно, а выполнил возложенную на него миссию. Лишь когда затея провалилась, Петербург поспешно дистанцировался от посланника. Что случилось с Ашиновым позже? По-видимому, он появился в Париже, а оттуда перебрался в Лондон, отправив царю письма, в которых снова излагал новые идеи колонизации африканских земель. Легенда гласит, что на одном из этих писем Александр III нацарапал два слова: “записки сумасшедшего”. Так или иначе, о дальнейшей судьбе Ашинова мало что известно. Дата его смерти (предположительно 1902 год) на самом деле неизвестна. Тем более, место, где он умер. По одной версии, это было в его родном городе, по другой - в имении жены на территории нынешней Украины.

Сегодня можно только догадываться, к чему привело бы успешное завершение миссии Ашинова и создание российской колонии в Африке. Если бы только Петербург проявил больше интереса, настойчивости и сопротивления давлению Парижа! Французы, которым нужен был союз с Россией в качестве противовеса Германии, могли бы согласиться и выделить русским колонистам несколько сотен, а может быть, даже и тысяч квадратных километров тогда еще практически необитаемых территорий во Французском Сомали.

– Гжегож Кучиньский

 TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод: Светлана Черепанова