Уже более двух недель вся Франция потрясена событиями в Креполе, где 16-летний Томас Перотто был убит ножом во время набега группы арабских иммигрантов на деревенский праздник. Выходя за рамки отдельной трагедии, эта драма словно линза микроскопа фокусирует внимание на ряде важнейших социальных проблем сегодняшней Франции. br>
Ежегодный зимний бал в небольшой деревне Креполь, организуемый локальным комитетом, является региональным мероприятием. В субботу, 18 ноября 2023 года, он собрал почти 400 человек, преимущественно молодых людей из близлежащих сел, и для многих из них это было первое событие подобного рода в жизни. Так было и с 16-летним Томасом, который пошел на свой первый бал с разрешения родителей под присмотром своего 23-летнего брата, а после он должен был пригласить друзей на ночлег. «Он был лично знаком с 80% участников бала», — говорилось. К сожалению, этот беззаботный сценарий был испорчен незваными гостями.

Согласно первому сообщению в социальных сетях, после полуночи на бал пришла группа из примерно дюжины человек. Как они объяснили позже, они слышали, что там было много девушек, а после полуночи вход бесплатный, четыре евро погоды не делают. Некоторым из них удалось войти – они сидели группой, косо смотрели на веселящихся и искали повод. Остальные пошли на стоянку пить пиво. Разгорелся и первый спор: один из охранников не впустил нескольких из них, поскольку их не было в списке участников, а после обыска выяснилось, что у них с собой есть ножи «длиной от 20 до 25 сантиметров». Ситуация обострилась, завязалась драка, охранник получил ранение в руку. В первых показаниях говорилось даже об отрезанных пальцах.

„Мы пришли убивать белых”

Потом все пошло быстро. Незваные гости окружили помещение, где проходил бал, и начали нападать на уходящих участников мероприятия. Некоторые из них резали ножами вслепую, другие забрасывали людей камнями – настоящая резня. В результате нападения девять человек получили травмы и ножевые ранения, в том числе двое молодых людей 23 и 28 лет, которые были отправлены в реанимацию, шестеро получили легкие ранения. Еще восемь человек были доставлены в службы экстренной помощи в состоянии глубокого шока. «Комната напоминала бойню. Раненых укладывали на пол, как на войне", - рассказывает свидетель.

16-летний Томас Перотто, старшеклассник и капитан местной команды по регби, получил ножевое ранение в сердце и горло. Он скончался во время перевозки на вертолете в больницу в Лионе.

Нападавшие скрылись с места происшествия еще до приезда экстренных служб, а во время побега на автомобиле они начали стрелять из огнестрельного оружия. Они вернулись в свой квартал, в жилом комплексе Монне, в Роман-сюр-Изер, что находится в 20 километрах от города. Нападавшие принадлежали к определенной социальной категории: все они были «молодыми людьми иммигрантского происхождения», принадлежавшими к одной из банд жилого массива. Антиподы популяции маленькой деревни во французской провинции, к которой принадлежали их жертвы.

По словам многих очевидцев, во время нападения агрессоры заявили, что «мы пришли убивать белых». В видеороликах можно услышать расистские, антифранцузские оскорбления, например, арабское слово «гвер», популярное среди иммигрантов. Расистский характер агрессии и ее преднамеренность не вызывают сомнений. В полиции и прокуратуре с самого начала говорили о "планируемой карательной экспедиции".

Полиция довольно быстро установила личности участников нападения на Креполь. В эпоху распространённых смартфонов и геолокации это не представляет особой сложности. Однако их не арестовали сразу, так как за ними незаметно наблюдали, прослушивали телефонные разговоры и собирали информацию. И только когда через три дня после инцидента один из подозреваемых забрал шестерых своих друзей и внезапно уехал из города на машине своей матери, было принято решение действовать. В ходе зрелищной акции 50 жандармов элитного подразделения GIGN (Группа вмешательства Национальной жандармерии) задержали семь человек, в том числе троих несовершеннолетних. Акция произошла в Тулузе, в 450 километрах от Романа, что позволяет предположить, что преступники намеревались сбежать через Испанию в одну из стран Магриба, где они могли рассчитывать на поддержку родственников и безнаказанность со стороны французской судебной системы.

В то же время в Роман-сюр-Изер были арестованы еще двое подозреваемых. Все задержанные — члены одной банды из жилого массива иммигрантов, в возрасте от 17 до 20 лет, у всех арабские имена и фамилии, многие имеют судимости, а главный подозреваемый, Чайд Акабли, ранее был судим за краденое имущество и хранение оружия. Парадоксально, но 25 сентября 2023 года решением суда ему было запрещено носить и владеть холодным оружием сроком на два года.

Две Франции

Этот портрет является полной противоположностью жертвы и символом контраста двух лиц современной Франции. Томас Перотто находится на его антиподах: старшеклассник, у него нет проблем с полицией, а его единственный наркотик — спорт. Он страстно играл в регби, что типично для французской провинции.

Аналогичный контраст между «двумя Франциями» представляют места происхождения жертв и преступников. С одной стороны, Креполь, маленькая деревушка в околице называемая горным Дромом, словно взятая прямиком из песни Шарля Трене о «милой Франции». 500 жителей, церковная башня, небольшая мэрия, банкетный зал, где произошло трагическое событие, тишина, покой, природа. Единственная туристическая достопримечательность — Фантастический Дворец Почтальона Шеваля в Отриве, в пятнадцати минутах езды, где родители Томаса держали ресторан.

Интересно, что часть жителей Креполя – мигранты. Не предполагаемые «беженцы» из Африки от несуществующих войн, а коренные французы, бегущие из французских городов от взрыва преступности и насилия, в поисках мира и нормальной жизни для своих детей и семей. К сожалению, насилие поразило их и там, и оно пришло оттуда, откуда они его и ожидали, - из жилого комплекса иммигрантов.

Нападавшие скрылись с места происшествия еще до приезда экстренных служб, а во время побега на автомобиле они начали стрелять из огнестрельного оружия. Они вернулись в свой квартал, в жилом комплексе Монне, в Роман-сюр-Изер, что находится в 20 километрах от города. Нападавшие принадлежали к определенной социальной категории: все они были «молодыми людьми иммигрантского происхождения», принадлежавшими к одной из банд жилого массива. Антиподы популяции маленькой деревни во французской провинции, к которой принадлежали их жертвы.

По словам многих очевидцев, во время нападения агрессоры заявили, что «мы пришли убивать белых». В видеороликах можно услышать расистские, антифранцузские оскорбления, например, арабское слово «гвер», популярное среди иммигрантов. Расистский характер агрессии и ее преднамеренность не вызывают сомнений. В полиции и прокуратуре с самого начала говорили о "планируемой карательной экспедиции".

Полиция довольно быстро установила личности участников нападения на Креполь. В эпоху распространённых смартфонов и геолокации это не представляет особой сложности. Однако их не арестовали сразу, так как за ними незаметно наблюдали, прослушивали телефонные разговоры и собирали информацию. И только когда через три дня после инцидента один из подозреваемых забрал шестерых своих друзей и внезапно уехал из города на машине своей матери, было принято решение действовать. В ходе зрелищной акции 50 жандармов элитного подразделения GIGN (Группа вмешательства Национальной жандармерии) задержали семь человек, в том числе троих несовершеннолетних. Акция произошла в Тулузе, в 450 километрах от Романа, что позволяет предположить, что преступники намеревались сбежать через Испанию в одну из стран Магриба, где они могли рассчитывать на поддержку родственников и безнаказанность со стороны французской судебной системы.

В то же время в Роман-сюр-Изер были арестованы еще двое подозреваемых. Все задержанные — члены одной банды из жилого массива иммигрантов, в возрасте от 17 до 20 лет, у всех арабские имена и фамилии, многие имеют судимости, а главный подозреваемый, Чайд Акабли, ранее был судим за краденое имущество и хранение оружия. Парадоксально, но 25 сентября 2023 года решением суда ему было запрещено носить и владеть холодным оружием сроком на два года.

Две Франции

Этот портрет является полной противоположностью жертвы и символом контраста двух лиц современной Франции. Томас Перотто находится на его антиподах: старшеклассник, у него нет проблем с полицией, а его единственный наркотик — спорт. Он страстно играл в регби, что типично для французской провинции.

Аналогичный контраст между «двумя Франциями» представляют места происхождения жертв и преступников. С одной стороны, Креполь, маленькая деревушка в околице называемая горным Дромом, словно взятая прямиком из песни Шарля Трене о «милой Франции». 500 жителей, церковная башня, небольшая мэрия, банкетный зал, где произошло трагическое событие, тишина, покой, природа. Единственная туристическая достопримечательность — Фантастический Дворец Почтальона Шеваля в Отриве, в пятнадцати минутах езды, где родители Томаса держали ресторан.

Интересно, что часть жителей Креполя – мигранты. Не предполагаемые «беженцы» из Африки от несуществующих войн, а коренные французы, бегущие из французских городов от взрыва преступности и насилия, в поисках мира и нормальной жизни для своих детей и семей. К сожалению, насилие поразило их и там, и оно пришло оттуда, откуда они его и ожидали, - из жилого комплекса иммигрантов.

Подписывайтесь на наш фейсбук Во времена, когда первые страницы газет занимало дело убийства Томаса, 25 ноября умер Грерад Колломб, долголетний мэр Лиона, один из исторических деятелей социалистической партии, а затем приближенный Эммануэля Макрона с самого начала его президентской карьеры и его первый министр внутренних дел. Совпадение по времени с событиями в Креполе привело к тому, что на волне воспоминаний и некрологов вспомнились его слова 2018 года, сказанные им, когда он уходил в отставку из МВД. Он тогда предупредил, что "сегодня мы живем бок о бок, но боюсь, что скоро мы столкнемся друг с другом". Это крайне радикальное мнение, соответствующее тексту бывшего президента Франсуа Олланда о разгорающихся разногласиях во Франции.

Децивилизация распространяется по карте

Фактически разделение на две враждующие друг с другом Франции уже произошло, но пока официально еще не утвержденное - социологическое разделение, на местах, с фасадными лозунгами об институциональном единстве. Продвижение идеологии разнородности, как мирного сосуществования оказалось наивной фикцией. Символически об этом свидетельствуют два давние марша в память о двух трагически погибших молодых людях. Марш памяти Наэля, застреленного полицейским в конце июня, собрал участников, среди которых единственными белыми были политики и активисты крайних левых сил. Среди шести тысяч участников белого марша в Романе после смерти Томаса представителей «разнообразной Франции» можно было пересчитать по пальцам.

Teрриториальные границы этого разделения непостоянны и все время перемещаются. Недавние беспорядки, которые имели место во Франции в конце июня и начале июля, а также частично распространились на населенные пункты в провинции, позволили заметить явление распространения на эти меньшие города и городки культурных кодов, свойственных для иммигрантских пригородов больших агломераций. Социологи даже придумали для этого явления специальное определение: banlieusardisation, то есть «суурбанизация» (от французского Banlieue — пригород). Перемещение населения касается не только коренной популяции, спасающейся от насилия и преступности, но и населения, которое из-за джентрификации и цен на недвижимость вытесняется в более мелкие городские центры. Переезжая в провинцию, они приносят с собой культурные коды no-go zones (запретных зон): гипернасилие, банды, наркоторговлю и явление утраты моральных норм, называемое децивилизацией. Пятно этого «дегтя» всебольше распространяется по карте Франции и означает, что безопасных мест, включая даже деревни с 500 жителями, становится все меньше и меньше.

Одновременно политики делают все, что в их силах, чтобы не признать тесной связи между мигрантами и насилием. С одной стороны, это мотивируется идеологией, потому что дифференциация по критерию происхождения в корне противоречит априорному постулату равенства, и, если факты говорят об обратном, тем хуже для фактов. С другой стороны, мотивация также очень прагматична. Как заявил Эрик Земмур, власти боятся «арабской улицы» и ее реакции. Именно поэтому минута молчания в память о Наэле, уголовнике и рецидивисте, застреленном полицейским, едва не сбитом ним после того, как тот отказался остановиться для проверки на дороге, состоялась в Национальном Собрании Франции на следующий день после инцидента, когда все обстоятельства происшествия даже еще не были выяснены. Томасу, в свою очередь, пришлось ждать своей минуты молчания десять дней, и так было решено лишь для того, чтобы успокоить общественное мнение, возмущенное неравным обращением с иммигрантами и коренными жителями. «В тот первый момент произошел раскол, а несколько месяцев спустя, когда французы увидели радикально иное отношение к Томасу, они пришли в ярость», — говорит Мари-Элен Тораваль.

„Банальный инцидент”, в котором виноваты пострадавшие

Симптоматично то, что прокуратура и полиция скрыли имена подозреваемых даже после их ареста, что также вызвало сожаление и непонимание. Мотивы понятны: нежелание сразу подтвердить, что «всегда одни и те же». Но сама процедура была очень наивной, ведь список все равно просочился в соцсети. Анонимный министр сообщил журналистам, что «они французы [т.е. граждане Франции, во французском языке нет различий], но ни у кого из них нет французской фамилии». Интернет, как хорошая лакмусовая бумага социальных настроений, начал гудеть.

Можно предположить, что по тем же причинам прокуратура не включила в число обвинений, предъявленных убийцам Томаса, отягчающее обстоятельство: расизм, несмотря на показания свидетелей и к недовольству родителей убитого юноши. Мэр Романа, поддерживающая требования родителей Томаса в этом отношении, возможно, испытала на себе реакцию «арабской улицы». В ответ на ее заявления ей начали угрожать смертью, в том числе обезглавливанием.

Власти, как обычно, вторят ведущим СМИ, с самого начала выдвигая различные оправдания, призванные угомонить ненависть к преступникам. Был задействован целый арсенал приемов социальных манипуляций. Помимо классических обвинений в «обнулении» со стороны правых политических сил, согласно которым позволить говорить Марин Ле Пен или Эрику Земмуру о трагедии, это хуже смерти невинного мальчика, на телевидение и в редакции газет был приглашен целый ряд «соответствующих» экспертов.

С первого часа СМИ используют слово «драка» для описания трагедии в Креполе, что предполагает некую симметрию между агрессорами и жертвами, хотя свидетели явно говорят о нападении. Многих журналистов и комментаторов симметричность не устроила, и они начали перекладывать вину на пострадавших. Известный комментатор Патрик Коэн осмелился заявить на RMC, что молодежь из жилого массива пришла развлечься, а во всем случившемся виноваты насмешки регбистов. В глазах парижан-сторонников левых сельские регбисты — чуть ли не символ агрессии. Крайне левый член парламента Клементина Отэн выступила с феминистской интерпретацией, написав, что «только мужчины нападают друг на друга, а насилие между молодежными бандами обычно является мужским». Известный социолог из CNRS (Национального центра научных исследований) Изабель Вейра-Массон заявила, что смерть Томаса, "тривиальный инцидент", напомнивший ей историю из "Ромео и Джульетты". Список этих гротескных нелепостей бесконечно растет.

Довод против патриотов: национальный флаг

На неожиданную помощь властям пришли французские патриоты, организовавшие 25 ноября демонстрацию в Романе с требованием справедливости для Томаса. Пропаганда немедленно воспользовалась этой возможностью и задействовала тяжелую артиллерию: крайне правых, неонацистов, самопровозглашенное ополчение, желающее линчевать арабов и т. д. Демонстрацию полиция разогнала, не дав сотне молодых французов пройти маршем по жилому массиву, направив в этот район большие силы с целью защитить тех, кто ежедневно бросается по полицейским коктейлями Молотова. Блюстители порядка арестовали 20 человек, несколько из которых предстали перед судом в упрощенном делопроизводстве и были приговорены по сфабрикованным обвинениям к суровым срокам от 6 до 10 месяцев тюремного заключения. Это для Франции неслыханное явление, ведь в этой стране приговоры до двух лет практически не отбываются, но молодых активистов прямо из зала суда отправляли в тюрьму.

Один из участников разогнанной полицейскими манифестации, 20-летний – никакой не радикал, a обвиненный французскими службами исключительно только в участии в манифестации в защиту, церкви предназначенной под снос – был схвачен арабами из Монне, товарищами убийц Томаса. Его вытащили из машины, оттащили в жилой массив, раздели, избили и чуть не линчевали. Когда его угнетатели собирались взять канистру с бензином, чтобы сжечь его заживо, прохожий вызвал скорую помощь. По данным ежедневника Le Monde, его от рук палачей спасли двое местных исламистов, которые пользовались в районе авторитетом бывших джихадистов. Это серьезный инцидент, не получивший широкой огласки в СМИ.

Пользуясь случаем, власти запретили проведение нескольких патриотических демонстраций в различных городах Франции, как будто солидарность с жертвой расистского убийства была большей угрозой для республики, чем банды иммигрантов, терроризирующие страну. Репрессии патриотических порывов докатились до арестов по обвинению в разжигании расовой ненависти за обыкновенное расклеивание плакатов с изображением Томаса. Во время обыска в квартире молодой женщины, обвиняемой в распространении плакатов, полиция изъяла в качестве вещественного доказательства... национальный флаг.

В коммюнике относительно манифестации в Романе префектура использовала интересную формулу, написав, что «80 человек пытались вторгнуться в район Монне». Ляпсус? Если да, то большой. В конце концов, слово «вторжение» является неявным признанием того, что районы иммигрантов представляют собой отдельные территории, отделенные от остальной части Франции границей, пересечение которой может плохо закончиться. Префектура квазиофициально санкционирует здесь жилые комплексы иммигрантов, и пресловутые запретные зоны начинают полностью оправдывать свое название. Полиция еще туда заезжает, особенно при наличии подкрепления, но обычные граждане уже нет.

Как известно, в долгосрочной перспективе невозможно иметь на одной территории две противоборствующие популяции. Даже если нынешняя огнеопасная ситуация не закончится гражданской войной, как предсказывают пророки Апокалипсиса, то наверняка конфликтный характер здешней повседневности обязательно будет нарастать.

Сбудется ли печальное видение Жана Распая из опубликованного в 2004 году текста «Отечество, преданное Республикой»? «Останется то, что этнология называет изолятором: сильное меньшинство, вероятно, какие-то 15 миллионов французов – не обязательно все они белой расы – которые все еще будут говорить более или менее правильно по-французски и придерживаться наследия нашей культуры и истории, переданного нам предыдущими поколениями. Им будет нелегко». На самом деле, это сегодня уже не...

–Адам Гвязда

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

–Перевод: Лариса Верминская