Дело начинается как в романе из серии «Мистер Автомобильчик». В августе 2017 года обеспокоенные реставраторы знаменитого Версальского Дворца позвонили в Центральное Бюро Франции по Борьбе с Незаконной Торговлей Культурными Ценностями (OCBC). Стол для карточной игры XVIII века продавался у известного антиквара в том же городе, всего в нескольких сотнях метров от дворца. Интригующим было то, что этот старинный предмет мебели происходил из... дворцовой коллекции, из которой он исчез много лет назад.

Загадочный и деликатный случай, идеально подходящий для мистера Автомобильчика вместо детектива из OCBC, который нанес визит антиквару. Инспекторы этого небольшого, всего в 30 человек, но очень специфического отдела французской криминальной полиции понятия не имели, куда их приведет это рутинное расследование.

Aнтиквар ничего не собирался скрывать. Он подробно рассказал, как однажды ему нанес визит солидный, высокий государственный чиновник, уже вышедший на пенсию, который хотел избавиться от своей коллекции из-за переезда. Ничего странного: именно так торговец произведениями искусства пополняет свою галерею и, благодаря таким случаям, может предлагать своим клиентам большой выбор антиквариата. Интерес был быстро удовлетворен. Oказалось, что продавец имел для продажи 18 ценных предметов мебели, в основном с XIX века. Что странно, он вообще не торговался и согласился на предложенные антикваром 3000 eврo. Сумма, при такого рода трансакции, просто смешная.

Продавец вовсе не стремился остаться анонимным, и не скрывал своего имени: Хуберт Астьер. Эту фамилию антиквар хорошо знал, потому что он не мог ее не знать, хотя бы в силу своей профессии, медиального директора государственного музея дворца в Версале в 1995-2003 годах?

Полиция, занимающаяся произведениями искусства, с удивлением обнаружила, что бывший директор, вероятно, распродавал самую лучшую мебель из коллекции дворца, то есть государственную собственность, предоставленную ему в долг только для обустройства служебных апартаментов. Речь шла не только о зеленом, покрытом войлоком игровом столе, который привлек внимание дворцовых реставраторов, но и о целых 18 предметах мебели, каждый из которых носил печать и подпись государственной коллекции.

Путешествующая мягкая сила (soft power)

Ибо следует знать, что во Франции, стране с центристскими и бюрократическими традициями, вся казенная мебель, ткани, ковры, гобелены, безделушки и фарфор складируются и хранятся специально созданным для этой цели учреждением под названием Мобильер Натиональ (Mobilier National). Это респектабельное учреждение, ныне входящее в состав Министерства Культуры, уходит корнями в Средневековье.

В ту эпоху оснащение замков мебелью и тканями было ключевым вопросом для королевского двора из-за особенностей его деятельности. Король Франции не проживал годами в Лувре или другом любимом ним замке, а регулярно путешествовал по королевству, а с ним и весь его двор. Несколько дней охоты в охотничьем домике в Фонтенбло, несколько месяцев войны с тем или иным соседом в крепостях Шинон или Лош, несколько месяцев отдыха на Луаре в замках Амуаза или Блуа…

Каждый раз двор перевозил с собой полные повозки мебели и тканей. Дворецкие доставали из сундуков и ящиков кровати, табуретки, шкафы и столы, чтобы король и придворные могли чувствовать себя как дома. На стенах висели плотные ткани, которые не только их украшали, но и защищали от холода и сквозняков. После царского пребывания весь двор тщательно сворачивался и отправлялся в очередную резиденцию, которых становилось все больше по мере территориальных завоеваний и строительства новых замков и дворцов. Кроме того, нужно было за всем следить, пересчитывать, чтобы ничего не пропало, чинить, ремонтировать и разбирать, когда что-то сломалось, заказывать у мастеров новые работы и т. д. Это нелегкая работа.

Кочевой образ жизни двора и все более богатые украшения, особенно при правителе эпохи Возрождения Франциске I, вынудили создать специальное учреждение, отвечающее за мебель. В 1604 году Генрих IV создал королевскую администрацию под названием Garde-Meuble de la Couronne, или Garde-Meuble Royal. В то время как французский халат прижился в Польше и стал предметом семейного гардероба, то во многих европейских языках garde-meuble остался в своей первоначальной форме. Давайте придерживаться термина «королевская коллекция мебели», как в варшавских Лазенках.

Людовик XIV видел большой потенциал soft power (мягкой силы) в престижной королевской коллекции мебели, тканей, фарфора и произведений искусства, прославлявшей не только величие Короля-Солнце, но и французские ноу-хау. Уже Франциск I использовал его таким образом, принимая английского короля Генриха VIII на Поле Золотой Парчи или императора Карла V во дворце Шамбор, но Людовик XIV возвел использование предметов королевского обихода в ранг государственной политики.

Стойкий централизатор Жан-Батист Кольбер реорганизовал для этой цели Гард-Мёбель в 1663 году, определив ее постоянную резиденцию в Париже, на месте нынешней площади Согласия (Concorde). Интересно, что королевская коллекция была, как королевские сады: свободно доступна для посетителей. Бурбоны усовершенствовали ослепительное великолепие своих союзников, врагов и подданных. Они также усовершенствовали бюрократию. Таким образом были созданы реестры всей мебели, посуды, тканей и т. д. Описания всех королевских сокровищ помещались в толстых тетрадях, оставляя на полях записи, если предмет «покидал коллекцию», например, в качестве дара или был уничтожен.

Учреждение было ликвидировано, как пережиток деспотизма, в мае 1798 года, во время Французской революции, опустошившей и расхитившей обстановку и мебель многих дворцов. Однако учреждение пролежало в могиле недолго и возродилось в 1800 году под названием Garde-Meuble Консулов, а затем в 1804 году как Mobilier Impérial. После многочисленных имперско-королевских-республиканско-революционных волнений в XIХ веке эта институция была восстановлена во время Третьей республики и по сей день продолжает функционировать под названием Mobilier National. Она отвечает за сохранность и консервацию самых ценных сокровищ французской истории.

Ее второй миссией, не менее важной, является культурная мягкая сила (soft power). Сегодня перед Mobilier National стоит задача оборудовать самые престижные государственные учреждения: президентский Елисейский Дворец, канцелярию премьер-министра, то есть Матиньон, отдельные министерства, префектуры, посольства и т. д. – как в повседневности, так и по случаю приемов или дипломатических раутов.

В огромных подвалах и чуланах Mobilier National находится более 130 тыс. предметов, таких как гобелены, ковры, мебель, часы, люстры, керамика, старинные ткани, кружева и т. д. – они датируются периодом с XVII века по сегодняшний день. К этому следует добавить еще 100 тыс. декоративных произведений и несколько сотен тысяч изделий из фарфора Севрской мануфактуры. 75 тысяч из них имеют ценность культурного наследия, в том числе несколько тысяч являются поистине престижными и бесценными.

Исчезающая Национальная Мебель

Проблема в том, что такая пещера Алибабы, не только собрання в одном месте, но и разбросанная по всему миру, рождает соблазн. Многим людям, как, например, антиквару Хуберту Астьеру, не терпится отхватить кусок пожирнее. Время от времени всплывают подобные дела, по крайней мере самые знаковые, которые попадают в судебные списки и на первые полосы газет.

В июне 2012 г. в СМИ попало дело Франсуазы Дебезье, бывшей префект департамента Лозер, приговоренной к трем годам тюремного заключения (включая один год не условно) и 40 тыс. евро штрафа за кражу и присвоение государственной собственности. Занимая должность в субпрефектуре Менде в 2007-2009 годах, она присвоила себе различные предметы на сумму около 20 тыс. евро. Согласно описи, исчезли картины, постельные принадлежности, лампы, кресла в стиле Людовика XV, старинные стулья, столы, зеркала, вино, серебряные столовые приборы и подсвечники, а также малоценные безделушки, кастрюли, горшки и даже китчевая картина авторства жены предыдущего префекта. Позже часть из них префект вернула, часть заменила, а часть нашли при обыске в ее квартире. Помимо назначенных наказаний суд запретил ей пожизненно занимать государственные должности.

Случай, произошедший несколько лет назад, был более известным. Хьюго Малецки, генеральный секретарь по региональным вопросам в префектуре Нормандии и высокопоставленный правительственный чиновник, был арестован и доставлен к судебному следователю в Ле-Пюи-ан-Веле. Почему в Оверни, на другом конце Франции? Потому что его обвинили в присвоении, как минимум, одной картины в период, когда он занимал должность в субпрефектуре Бриуд в 2006-2007 годах.

В каком-то смысле чиновник с липкими руками спас от забвения картину русской натуралистки от 1940 года, Натальи Гончаровой (1881-1962), под названием «Георгины», потому что он нашел ее на чердаке префектуры. Будучи художником-любителем, он сделал грубую копию разных размеров, повесил ее на стену и унес шедевр домой. Если бы через несколько лет к нему не обратились работники музея, готовившие выставку, подмена, наверное, осталась бы незамеченной. В ходе поисков пропавшей картины выяснилось, что в 2012 году она была продана в Лондоне на аукционе Sotheby's за 103 250 фунтов стерлингов. Коллекционер, выставивший картину на аукцион, купил ее несколькими годами ранее у Хьюго Малецкого за 12 тыс. евро.

Суд в Ле-Пюи-ан-Веле приговорил художника-любителя к двум годам тюремного заключения и пятилетнему запрету занимать государственные должности. «Ваши действия как высокопоставленного государственного чиновника подорвали авторитет государства», — возмутился судья.

Однако не только провинциальные чиновники извлекают выгоду из богатств плохо охраняемого Сезама. В 2006 году из посольства Франции в Конакри, столице Гвинеи, исчезли пять гобеленов размером два на шесть метров. Это не то, что можно потерять или унести в чемодане. Министерство иностранных дел, отвечающее за все произведения, находящиеся во французских посольствах, консульствах и других дипломатических миссиях за рубежом, подало в общей сложности 123 жалобы на кражу или исчезновение произведений, хранящихся в этих учреждениях.

Аналогичная ситуация создалась и в парижских министерствах. Круглый стол известного современного дизайнера Жана-Мишеля Вильмотта, хранившийся в отеле Матиньон, резиденции премьер-министра, так и не был найден. В 2014 году из отеля Кастри, где тогда располагалось Министерство Строительства, пропала позолоченная скульптура Венеры и Купидона в стиле скульптора XIX века Клодиона. В свою очередь, картина Жюлиана Дюпре была украдена из... Министерства Юстиции, оплота республиканского порядка.

Никто не знает, что случилось с часами Буля из дворца в Мезон-Лаффит, рисунком Дюфи в музее Кантини в Марселе или картиной Миро во французском посольстве в Вашингтоне. Кроме того, среди пропавших из Сената вещей числится мраморный бюст Нерона, двухметровая и широкая кровать из акации из дворца в Версале, кресло-бержер из красного дерева из Национального Собрания... Список можно продолжать бесконечно, но в итоге не удалось отыскать 23 тыс. предметов.

Республиканская клептомания присутствует на самых высоких уровнях власти, во главе с Елисейским Дворцом. По оценкам, президентство Франции «потеряло» более тысячи доверенных ему произведений искусства. Некоторые пали жертвой беспорядка, как люстра, пропавшая из инвентаря на 25 лет, но недавно найденная в другой комнате, потому что ее просто перевесили и четверть века никто этого не замечал. Похожая история произошла в региональном музее изобразительных искусств в Ментоне, где реставратор нашла утерянное полотно чешского импрессиониста Отокара Кубина под кучей хлама на чердаке.

Однако сотни произведений искусства пали жертвой не административного балагана, а явного воровства. Некоторые чиновники считали, что покидая свои должности, они могут взять что-то себе на память. А июне 2019 г. в Париже была подана жалоба по делу хищения семи произведений искусства из Елисейского Дворца, т. е., ни мало, ни много, из резиденции французского президента. Исчезли деревянные и терракотовые статуэтки, а также бронзовый бюст стоимостью в несколько тысяч евро каждый, депонированные в период с 1879 по 1984 год. Исчезновение этих произведений было выявлено в ходе инспекции дворца, проходившей в период с ноября 2012 года по январь 2013 года.

Неверие в добрую натуру чиновника

Институт инвентаризации и сопутствующего осмотра, имеющий решающее значение для коллекции государственной мебели, парадоксально стар и традиционен, и в то же время очень нов. С момента основания Mobilier National администрация периодически готовила опись вверенных ей сокровищ. Первая известная инвентаризация была проведена Гедеоном Бербье дю Ме, назначенным главой Королевской гвардии Кольбером в 1663 году. Она длилась десять лет и закончилась в 1673 году публикацией реестра в 18-ти толстых томах, в которых подробно описывалось содержание королевской коллекции.

Однако позже, когда эти сокровища оказались в руках Республики, инвентаризация, похоже, уже не была приоритетом. Она была проведена в 1894 году, а затем заброшена более ста лет. За это время произошли две мировые войны, десятки смен правительства, тысячи новых министров и десятки тысяч префектов и послов, каждый из которых имел когорту сотрудников и чиновников.

В это время только Счетная Палата, то есть верховное контрольное управление Франции, похоже, интересовалась судьбой национальной казны и время от времени запрашивала более подробную инвентаризацию всей мебели и произведений искусства, находящихся в собственности и на хранении. Именно ее публичный отчет 1996 года, получивший широкую огласку в средствах массовой информации, побудил тогдашнего премьер-министра Алена Жюппе создать специальную комиссию (CRDOA), ответственную за надзор за инвентаризацией. Ее работа тронулась с места, и с тех пор она периодически сообщает компетентным органам о многочисленных нарушениях и подает жалобы в случае подозрений в краже.

Генеральная инвентаризация началась в 2007 году и выявила то, чего боялись все в государственной администрации, а именно гигантские масштабы недостачи. Лишь немногие, возможно, несколько процентов, регистров Кольбера сохранились со времен ancien régime. Из общего числа государственных коллекций уже во времена Республики безвозвратно исчезло около 15% фондов, из которых возможно 5% можно объяснить разрушениями в войнах, пожарах, переездах и случайных происшествиях, и только 1% можно отнести к воровству, как с оптимистической верой в порядочность государственных чиновников утверждает Жан-Пьер Бади, первый шеф комиссии CRDOA.

Однако, когда мы смотрим на статистику, кажется, что цифры противоречат этому оптимизму. 73% данных на время предметов невозможно найти в центральных государственных учреждениях, таких как Елисейский дворец, Национальное Собрание, Сенат, Экономический и Социальный Совет, Конституционный Совет, Государственный Совет, Счетная Палата или Кассационный Суд. Аналогичная ситуация наблюдается в министерствах (62%) и иностранных представительствах (55%) и несколько лучше в провинциях, например, в префектурах (17%).

Цифры кажутся невероятно большими, что отчасти объясняется тем, что предметы подсчитываются в штуках, поэтому двухметровую мраморную скульптуру, украденную из Сената, считают так же, как разбитую чашку из Севрской мануфактуры. Известно, что сервизы и филигранные безделушки хрупкие и ломкие со временем тоже портятся. По этой причине по фарфору ведется отдельная статистика, и с исключением изделий Севрской фабрики «потери» уменьшаются с 73% до 10% в крупных учреждениях и с 62% до 26% в министерствах.

Не везде произведения искусства исчезают одинаково. В большом количестве они таинственным образом исчезают в Министерстве Сельского Хозяйства (43%), Министерстве Иностранных Дел (40%) и Министерстве Социальных Дел (38%). В свою очередь, Елисейский дворец потерял «всего» 12% антикварных предметов, хотя под этим «всего» все равно подразумевается примерно 700 штук. На подиуме находится – уважаемый Конституционный Совет, потерявший лишь два из 185 доверенных ему предметов.

Подписывайтесь на наш фейсбук Новая комиссия и ее очередные руководители несомненно обладают чувством миссионеров: инвентаризируют, ищут, составляют протоколы, сотрудничают со специализированными отделами полиции… Жан-Пьер Бади гордился тем, что лично нашел 900 пропавших произведений искусства. Иногда их можно найти на чердаке или в другом офисе, но уже были случаи, когда мебель или фарфор с марками Mobilier National обнаруживались в антикварных магазинах и даже на сайте Le Bon Coin, то есть французском OLX. Время от времени предметы, пропавшие из посольств в Восточной Европе, загадочным образом оказываются на венском рынке Нашмаркт. С 2014 года существует даже специальная общедоступная база данных, содержащая около 22 800 разыскиваемых предметов.

В комиссию подано 2300 жалоб и еще 900 ждут своей очереди. 87 из них касаются резиденции президента, а 60 - премьер-министра. Однако жалобы являются крайней мерой и подаются только при наличии полной документации произведения искусства, включая описание, недавнее местоположение и, желательно, фотографию. Иногда беспокоить полицию просто не стоит, поскольку нанесенный ущерб незначителен, а стоимость отдельных предметов сравнительно невысока.

Но только эти 2300 жалоб, которые касаются небольшого процента пропавших произведений искусства, означают кропотливую работу для целой армии мистеров Автомобильчиков на долгие годы.

Какие последствия имел Хуберт Астьер, директор Версальского дворца, который оказался обладателем ценной мебели из-за того, что просто не открыл дверь чиновникам, когда они пришли дать ему на подпись протокол решения? Теоретически за присвоение имущества Mobilier National и продажу его антиквару ему грозило наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет и 375 тыс. евро штрафа. Он просто посмеялся, получив всего лишь выговор.

– Aдам Гвязда

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод: Лариса Вермнская вязда