Фонд национальной обороны был учрежден указом президента Республики Польша Игнацием Мосцицким от 9 апреля 1936 года. Идея заключалась в том, чтобы за счет социальных взносов собрать дополнительные средства для оснащения армии перед лицом угрозы, исходящей от нацистской Германии. Идея не была особенно уникальной – стоит помнить, что в то время вся нация строила II РП. Вице-премьер Евгениуш Квятковски инициировал четырехлетний план экономического развития, началось строительство порта в Гдыне и Центрального Промышленного Округа.

Вся Польша собирает на армию

ФНО (Фонд Национальной Обороны) стал удачным проектом. Участие в акции считалось признаком хорошего тона – в фонд внесли свой вклад государственные учреждения и частные лица: знаменитости, звезды кино и театра, скауты и сельские старосты (солтысы). Вдова писателя Адама Струга, Нелли, служащая Министерства Иностранных Дел, модная дама, часто носящая жемчуга и платья в стиле ар-деко, пожертвовала семейные драгоценности. Некий аристократ – фамильные драгоценности с бриллиантами, нумизматы – жемчужины своих коллекций. Легкоатлет Януш Кусочински подарил золотой перстень с печаткой, лучница Янина Курковска-Спичайова – восемь серебряных кубков. Рабочие делали взносы царскими «свинками», т. е. золотыми пятью рублями, спрятанными на черный день, молодые пары — золотыми обручальными кольцами. Были организованы спортивные соревнования, матчи по футболу и боксу, доходы от которых перечислялись в ФНО. Согласно подсчетам, к началу Второй мировой войны в фонде накопилось около 1 млрд злотых, из чего сума взносов и пожертвований от населения к маю 1939 года составила около 37,7 млн злотых.

Деньги укрепили бюджет Министерства Военных Дел, которым руководил генерал Тадеуш Каспшицки. На эти средства закупалось оружие и оборудование для оружейных заводов. Помимо прочего, финансировалось строительство торпедной подводной лодки "Ожел" (Орел). Пожертвования хранились в подвалах Генерального Штаба. В сентябре 1939 года они были эвакуированы через Люблин, Тарнополь, Львов и Городенку в Румынию. В польском посольстве в Бухаресте их тщательно инвентаризировали и разделили на «серебряную» и «золотую» части. Серебро было вывезено в Марсель, а после капитуляции Франции оно попало в банк в Тулузе. В Польскую Народную Республику клад был возвращен в 1976 году. Золото переждало войну в Судане и только в 1944 году достигло Лондона. Здесь оно было передано на хранение в гостиницу «Рубенс».

В апреле 1944 года по просьбе Главнокомандующего генерала Казимира Соснковского в Лондон прилетел генерал Станислав Татар — "мозг" операции «Буря», промотор идеи компромисса с Советами, очень самоуверенный человек с необузданными амбициями. Официальной целью поездки была передача отчета о боевой подготовке страны. Неофициально, командование Армии Крайовой в стране просто хотело от него избавиться. В Лондоне Татар был назначен заместителем главнокомандующего по внутренним делам и признан экспертом по Армии Крайовой. Вероятно поэтому генерал Мариан Кукель, министр национальной обороны в эмиграции, в 1945 году передал ему руководство ФНО, думая, что фонд будет передан для помощи бывшим воинам Армии Крайовой и их семьям. В то время золото хранилось в одиннадцати артиллерийских сундуках. Их содержимое было тщательно изучено и отсортировано.

Самоубийство хранителя клада

По решению генерала Кукеля клад был введен в состав фонда Драва, т.е. 10 миллионов долларов предназначенных для Армии Крайовой: курьеров, десантников, самопомощи... Этими средствами управлял генерал Татар и его сотрудники: подполковник Мариан Утник и полковник Станислав Новицки. Эти трое назывались Комитетом Трёх. Упомянутые 10 миллионов злотых поступили из субсидии американского президента Франклина Делано Рузвельта, а выборол их премьер-министром польского правительства в эмиграции Станислав Миколайчик. Из них около 2 миллионов отправились в Лондон, а около 8 миллионов — в Италию, в городок Латиано, где располагалась секретная база «Эльба», координирующая пожертвования для Армии Крайовой. Ее руководителем был подполковник Мариан Доротич-Малевич, с псевдонимом Рышард Ханьча. Лишь скромная часть субсидии дошла до Польши. После поражения Варшавского восстания британцы прекратили заброску на территорию Польши, последняя была осуществлена в ночь с 26 на 27 декабря 1944 года. Между тем в распоряжении «Ханьчи» все еще оставалось 8 миллионов долларов. Это была ошеломляющая сумма. Существовал риск, что британцы захотят завладеть этими средствами.

По этой причине Комитет Трех решил спрятать их в Римской Радиотехнической Школе, которую возглавлял «Рышард Ханьча». Тройка поручила ему передать в Великобританию 5 миллионов долларов. Остальные три миллиона должны были оставаться спрятанными. В этот момент разгорелась беспардонная борьба за деньги. В марте 1945 года президент Республики Польша в эмиграции, Владислав Рачкевич, приказал генералу Владиславу Андерсу, командующему II Польского Корпуса в Италии, принять под свою ответственность доллары АК. Генерал вызвал Доротича-Малевича и потребовал вернуть деньги. Однако Татар не собирался отдавать миллионы. Он инициировал сатанинскую интригу, направленную на «уничтожение Андерса». Он убедил недавно освобожденного из Офлага генерала Тадеуша Бор-Коморовского, что II корпус будет выведен из Италии, а деньги Армии Крайовой перейдут в руки англичан. Он убедил его направить средства из Дравы в 1-ю танковую дивизию генерала Станислава Мачека, дислоцировавшуюся в Германии. И в то же время он склонил «Ханьчу» спрятать 1 миллион в монастыре бонифратов на острове Тибуртина.

4 августа 1945 года из Рима отправились грузовики, нагруженные специальными десантными ремнями, начиненными банкнотами и монетами. Тем временем Андерс следил за «хранителем». В сентябре он арестовал его по необоснованному обвинению и уволил. В октябре разведчики 2-го корпуса конфисковали спрятанный в монастыре миллион долларов. 9 октября они также вошли в квартиру, где жил «Ханьча». Офицер, увидев их, выстрелил себе в голову... Генерал Бур-Коморовский был потрясен этой историей. Он даже созвал комиссию по расследованию гибели подполковника, но мало что нашел.

Долларная интригa

К этому времени по Лондону распространился слух, что Комитет Трех «сидит на деньгах». Этим фактом решил воспользоваться полковник Юзеф Куропеска, довоенный офицер, с октября 1945 г. глава Польской Военной Миссии в Лондоне, а с февраля 1946 г. военный атташе при посольстве Республики Польша. Он установил контакты с Татаром, Утником и Новицким и убеждал их перевести миллионы властям в Варшаве.

Сохранился рапорт, отправленный Куропеской генералу Комару: «В распоряжении Татара и его людей имеется сумма около трех миллионов долларов. Думаю, я убедил его, что использование этой суммы и введение ее в игру в первый год нашего трехлетнего плана принесет нашему обществу неизмеримо больше пользы, чем в более позний период».

Наверное в мае 1947 г., после сфальсифицированных выборов в Сейм, Taтар решил передать золото из ФНО в польское посольство в Лондоне (против воли польского правительства в эмиграции). Оттуда оно было переправлено на Окенче – согласно легенде, в виде катафалка в то время умершего Луциана Желиговского. Kaсеты с золотом были высланы на адрес II oтдела генерального штаба Войска Польского, т. е. органа военной разведки под командованием генерала Владислава Комара. Это человек с несколькими биографиями, исполняющий много функций и принимающий участие во многих тайных миссиях,– он воевал в составе международных бригад в Испании, удовлетворял потребности греческих коммунистических партизан, он также должен был создать разведывательные сети в странах Западной Европы.

Вскоре после этого генерал Татар впервые посетил Польшу. A несколькими месяцами позже из Лондона в Варшаву начали поступать деньги, в регулярных траншах в рамах операции „Бжоза” (Береза). Oфициально часть была передана МНО (Министерству Национальной Обороны), a 1,5 млн долларов на лаболаторное оборудование для институтов физики в Кракове и Варшаве, aвтобусы, медицинскую аппаратуру, лекарства... Вопросами передачи денег занимался экономист Вацлав Яхимяк, вицедиректор действующей на Побережье торговой фирмы „Уния и Гарпун”. Она находилась в беспошлинной зоне, откуда средства поступали в соответствующие учреждения.

Вдобавок коммунисты заполучили недвижимость во Франции и Англии, a также штабные архивы и информацию о лицах, укрывающих деньги, предназначенные для помощи воинам АК и семьям арестованных (одним из них кажется был дерматолог с мировым именем, профессор Марьян Гжибовски, aрестованный в 1949 г. в связи с делом Татара. Он умер во время допроса). В июле 1948 г. Болеслав Берут наградил генерала Татара Крестом Ордена Возрождения Польши IV класса, полковника Новицкого – Kрестом Ордена Возрождения Польши V класса, а подполковник Новицки получил звание полковника.

Феня во Вронках

Уже через год офицеры были приглашены в Варшаву. Они думали, что их примут, как героев, которые передали деньги на восстановление Польши. Они ошибались: их арестовали по обвинению в заговоре, шпионаже и диверсионной деятелльности – но не в растрате ФНО ... Они предстали перед военным трибуналом в фиктивном процессе над генералами (вместе с генералами Ежи Кирхмайером, Стефаном Мосором, Францишеком Германом, полковником Марианом Юрецким, майором Владиславом Романом и подполковником Щепаном Ваком). Юзеф Куропеска также должен был присутствовать на скамье подсудимых, в конечном итоге предстал перед другим судом). В августе 1951 года генерал Татар был приговорен к пожизненному заключению, лишению гражданских прав на пять лет и конфискации имущества; полковники Утник и Новицки к 15 годам лишения свободы, лишению гражданских прав и конфискации имущества.

Станислав Татар отбывал наказание в тюрьме во Вронках. Там он встретил заместителя директора, Яхимяка, (осужденного в 1949 году по делу, связанному с Татаром, к 15 годам заключения по ложному обвинению в шпионаже), которому всего несколькими годами ранее он передавал средства от ФНО... Генерал отправил послание, написанное на фене (тюремном жаргоне) в адрес экономиста и пригласил его на встречу в тюремный туалет.Там он заявил, что по состоянию здоровья, скорее всего, из тюрьмы живым не выдет. Он также открыл своему коллеге золотую тайну: он вернулся в Польшу с согласия Болеслава Берута и Юзефа Циранкевича, а этот же вопрос обсуждали генерал Мариан Спыхальский, Евгениуш Шир и Константин Домбровский. Он пояснил, что это они завладели золотом ФНО. Именно тогда Яхимяк узнал, что кроме долларов в ПНР было передано также и золото.

В 1956 г. генерал был освобожден из тюрьмы и реабилитирован, полковники тоже вышли на свободу. Он пробовал узнать о судьбе золотого клада и недвижимости, а также недвижимости за границей, по этому делу он контактировал с премьером Юзефом Циранкевичем, но безрезультатно. Расследование Татара продолжил Вацлав Яхимяк. Он пробовал связаться с премьером Эдвардом Гереком и редакцией „Tрибуны Люду”. Безрезультатно. Он пробовал поднимать эту тему в СМИ, но не был в состоянии ее продвинуть. В августе 1980 года, т.е. через 24 года, он, однако, смог добраться до Анджея Буйницкого, журналиста „Демократического Еженедельника”, a тот, в свою очередь, до тогдашнего министра финансов Марьяна Кшака, а также до председателя НБП (Национального Банка Польши) Яна Корчака. Откуда взялись эти высокие инстанции? Так вот, редактор Буйницки добрался до информации, что клад доставлен в Польшу в 11 артилерийских сундуках и находится в депозите в 10 касетах!

Благодаря вмешательству министра Кшака было установлено, что до 1948 года золото ФНО хранилось в Министерстве Национальной Обороны. В марте 1948 года 10 запечатанных кассет были переданы на депозит Министерства Финансов Национального Банка Польши. В январе 1951 года специальная комиссия Министерства Национальной Обороны и Министерства Финансов пересмотрела депозит и его частичную ликвидацию.

122 кг золотых предметов и монет были переплавлены на лом и переданы в хранилище НБП. Часть ее предназначалась «на цели платежного баланса государства, включая частичное погашение долга, возникшего в результате международных соглашений, заключенных в межвоенный период». Осталось 550 золотых часов, 156 ювелирных изделий и 155 ценных предметов, включая драгоценные камни. Эта часть была передана Гражданской Канцелярии Президента Республики Польша и Канцелярии Совета Министров. Пять лет спустя депозит покинул казну НБП. Три исторических предмета: золотая медаль Наполеона Бонапарта, Золотой Крест за заслуги XIX века и греческая золотая монета Филиппа Македонского XIV века до н. э. попали в музеи. Остальные драгоценности были проданы через государственные магазины «Деза» и «Юбилер» (без документального подтверждения их происхождения).

Вопросы без ответов

В ноябре 1981 года журнал «Ведомости», издаваемый во Вроцлаве, опубликовал репортаж под названием «Тайна золотого клада ФНО». Он заканчивался серией вопросов, в том числе: почему дело было замято и на что были потрачены деньги от продажи серебра и золота? Что значит, что часть депозита осталась в распоряжении Гражданской Канцелярии Президента и Правительства? На каких условиях были проданы украшения в «Юбилере» и кто мог их купить?

После 1989 года было начато расследование по делу судьбы ФНО, но оно было прекращено из-за отсутствия доказательств. Группа прокуроров и инспекторов НИК проверила все предоставленные им документы по золоту из Фонда и не нашла никаких доказательств, подтверждающих версию о том, что сокровища были украдены коммунистическими функционерами. Была принята гипотеза, что в Польскую Народную Республику попало 208 килограммов золота, а не 350, как утверждал генерал Татар. Следователи опросили многих свидетелей, в том числе Евгениуша Шира, который мало что помнил и уверял, что только в 1980-х годах он узнал о подозрениях в краже золота из ФНО. Однако они не рассмотрели документы о распределении примерно 2,5 млн долларов США из фонда Драва, часть из которых находилась в золоте. На что были потрачены эти средства, неизвестно.

Подписывайтесь на наш фейсбук В 2006 году история добавила к этому делу удивительный эпилог. Комиссия по надзору за ликвидацией Военной Информационной Службы обнаружила в одном из сейфов драгоценные предметы, в том числе ювелирные изделия с бриллиантами, золотые монеты, золотые слитки и золотое перо. Выяснилось, что в специальном депозите оперативного фонда находятся остатки довоенного клада ФНО, а также с аферы "Желазо". Эту информацию подтвердил Петр Бончек, пресс-секретарь ликвидатора ВИС (Военные Информационные Службы) и тогдашнего заместителя главы Министерства Национальной Обороны Антония Мацеревича. Золотая тайна, однако, не была разгадана. Все еще нужно задавать вопросы: куда подевались миллионы долларов из фонда Драва? A также что случилось с имуществом, конфискованном по другим делам, в т. ч. по делу аферы Золотоголовых, т.е. сети, которая вывезла из ПНР сотни произведений искусства, a привезла 16 тонн золота? Тогда были изъяты не только произведения искусства, переданные в дар музеям, правлению города и МВД, но и значительное количество золотых слитков и иностранной валюты.

– Maлгожата Борковска

TVP ТИЖНЕВИК.  Редактори та автори

– Перевод: Лариса Верминская

Выставка «Не потеряйте свою независимость. Серебро Фонда Национальной Обороны. Варсавиана» в Королевском замке в Варшаве открыта до 10 сентября 2023 года.


Источники текста:
„Кто украл золото ФНО” Хеленa Носкович-Беронева
„Taйна золотого клада ФНО” Ведомости, 12.11.81
„Aфера в польской армии. Это была борьба за миллионы долларов” – Facet.wp.pl
„У истоков скандала с TUN. Генерал Станислав Татар, роспуск Комитета Трех и передача фонда «Драва» коммунистической военной разведке, 1947–1949», Даниэль Коресь, Военно-исторический обзор
„Клад Тайняков” – Wprost.pl
„Тузы или посредственности? Какими на самом деле были шпионы Польской Народной Республики?” – Newsweek.pl