В конце августа 1943 года в центре Копенгагена, который уже три года находился под оккупацией, раздались выстрелы. Это немцы пытались захватить корабли датского флота, а датчане решили, что вместо того, чтобы отдать их врагам, они попытаются их затопить. После драмы французского флота в Тулоне в 1942 году это было самое крупное и впечатляющее самозатопление всего военного флота.

Сколько немцев погибло, напав на Данию в апреле 1940 г.? Споры об этом идут многие годы. Oфицально погибших должно было быть немногим больше десятка солдат, неофициально – oколо двухсот (немцы не стремились обнародовать эти данные). Дания оборонялась недолго, потому что тоже не имела шансов оказывать сопротивление своему могучему соседу. Страна сдалась, a условия капитуляции для датчан были очень выгодные.

Подписывайтесь на наш фейсбук Армия и флот продолжали функционировать дальше (в отличие от авиации, уничтоженной немцами во время нападения в 1940 году) и проводили учения. Боевые корабли в основном лишь разминировывали прибрежные воды и могли свободно плавать только в водах, определенных немецким командованием - но там были организованы настоящие учения, с настоящей стрельбой

Оккупационные власти также вынудили командование ВМС Дании «одолжить» им шесть новейших торпедоносцев, но немцы все больше опасались датских солдат. Поэтому они решили отобрать корабли у датского флота и разоружить армию. Так был создан план операции «Сафари», намеченной на 29 августа 1943 года.

Выполнить KNU!

Датское командование готовилось к действиям немцев с весны 1943 года. Секретным приказом предписывалось противостоять попыткам захвата казарм или военных объектов. Готовились и сами военные корабли – было решено, что в случае необходимости они должны либо попытаться добраться до нейтральной Швеции, либо быть затоплеными собственными экипажами.

А у Дании был немалый флот: линкор береговой обороны «Педер Скрам» производства 1908 года (3700 т. водоизмещение, два 240-мм орудия, четыре 150-мм орудия, десять 75-мм орудий, зенитные орудия), а также "Нильс Юэль" спущенный на воду в 1914 г. (водоизмещение 3800 т, десять 150-мм орудий, зенитные орудия), многочисленные торпедоносцы, тральщики, подводные лодки и суда меньшего размера.

Во второй половине дня в субботу, 28 августа, министр обороны Серен Брорсен и командующий флотом вице-адмирал Оге Х. Ведель провели совещание. Вывод был только один: отразить готовящееся нападение Германии невозможно. Командование ВМФ издало новый министерский приказ подразделениям, дислоцированным на базе Хольмен в Копенгагене. В нем говорилось: «Согласно решениям правительства, захвату кораблей в Холмене нельзя противостоять силой». Однако военно-морское командование самостоятельно добавило к этому приказу одно предложение: «В данных обстоятельствах корабли могут быть затоплены». Аналогичный приказ Брорсен отдал командующему армией генералу Эббе Гёрцу, который ответил, что не может предотвратить возможные бои в казармах.

В ночь с субботы на воскресенье, 29 августа, было пасмурно, временами шел дождь. Ровно в 3.56 утра три немецкие военные машины подъехали к Верфтсбро, главному мосту ведущему на Холмен. Немецкий офицер потребовал встречи с командиром. Стало ясно, что речь идет о захвате базы и кораблей.

В 04.08 от датского командования поступил сигнал «КNU», означавший приказ о потоплении кораблей. Через пять минут послышались первые взрывы. Последний заряд был приведен в действие в 4.35. В этот день из 52 кораблей датского флота два находились в Гренландии, тридцать два были потоплены, четыре (не считая более мелких судов) достигли Швеции, а четырнадцать неповрежденных были захвачены немцами.

Вот как описал те события в своих воспоминаниях И. Вестергор, заместитель командира малого тральщика «Лоуген» (водоизмещение 274 т, вооружение: две 20-мм пушки). На борту корабля находилась 20-килограммовая бомба, которую разместили чуть выше киля. От бомбы до каюты офицера шел провод, соединенный с часовым механизмом, который должен был сработать через 10 минут после включения.Как писал Вестергаард, в субботу вечером в Копенгагене "шел дождь и дул ветер, а я был одет в непромокаемое пальто и высокие матросские сапоги. Большую часть времени я ходил взад и вперед по носовой палубе и думал о том, что будет дальше. Неужели нам придется взорвать этот милый, приятный корабль, на котором я провел столько хороших дней?" В полночь командир отпустил его, и Вестергор спустился в кают-компанию, где бросился на диван и уснул.

В 4.00 послышался топот ботинок командира, бегущего по лестнице, и затем снова воцарилась тишина, но только на мгновение. Послышался крик: и офицеры побежали к рулевой рубке. Командир приказал запустить двигатели и сказал: «Мы попытаемся уйти». Но вся гавань была освещена прожекторами немецких кораблей, и, как писал Вестергор, «побег был так же невозможен, как замораживание шнапса в аду». Командир приказал как можно скорее доставить весь экипаж на берег. «Я нажал кнопку, и мы оба [с командиром] убедились, что часы тикают, затем мы сошли на берег и укрылись за складом. Минуты тянулись ужасно медленно (…) вокруг нас мы слышали и видели взрывы других кораблей».

Они подумывали вернуться и проверить, почему не произошло взрыва, но «мы увидели вспышку, за которой последовал взрыв, а затем повсюду вокруг посыпались обломки «Лугена». Через некоторое время они побежали к кораблю, который не мог быть полностью погружен в воду, поскольку там было мелко . Вестергаард вспоминает, что «спуск к офицерским каютам на миделе корабля представлял собой клубок скрученных стальных листов, разбитых деревянных конструкций и пламени огня. На Холмене все еще были слышны взрывы и стрельба”.

Подобные события происходили и вне главной базы флота. Примером особо ожесточенных, хотя кратковременных боев может быть столкновенние Баллонпаркен на Айлендс-Брюгге в Копенгагене (когда-то — база аэростатной компании и артиллерийской школы, ныне жилой район). Датчане были подготовлены к обороне, у них были самые тяжелые 20-мм пулеметы и 37-мм противотанковая пушка («Бофорс», идентичное орудие имела Польша в 1939 году). Около 3.30 утра немецкий патруль подошел к зданию гауптвахты и, поскольку реакции на призывы остановиться не последовало, датские солдаты открыли огонь. Некоторое время шла ожесточенная перестрелка, датчане использовали гранаты, но немцы продолжали попытки прорваться в казармы. В 4.30 был замечен немецкий танк – он был обездвижен пушечным выстрелом. Около 5.05 защитники связались с военным министерством, которое приказало прекратить бой.

Через пол часа воцарилась тишина; защитники уничтожили часть своего вооружения. Во время боев погибли три датских солдата и минимум один гражданский, но и не менее, чем один немецкий танкист.

Опустить флаг

Вот так писал капитан флота Хеннинг Валентернер, в августе 1943 года: «Мне было приказано принять командование торпедоносцем «Хайен» (постройки 1917 года, водоизмещение 109 тонн, вооруженным двумя 57-мм пушками и торпедным аппаратом). Смена командования должна была произойти 29 августа в Корсоре на западе Зеландии. 27 августа я был на борту, чтобы быть готовым к отплытию 28 августа (...). Мы не сомневались, что общая ситуация крайне тяжелая, и мы, командиры, были заранее предупреждены о том, что произойдет. У нас также были запечатанные секретные приказы».

На корабль был заложен заряд взрывчатого вещества, но, как отметил Валентинер, ему и другим командирам кораблей за пределами Копенгагена пришлось принимать собственные решения, поскольку нарастали проблемы с радио- и телефонной связью. И даже если удавалось подключиться, говорить нужно было очень осторожно — немцы могли подслушивать.

28 августа в 18 часов командиры кораблей собрались на борту торпедононосца «Сёлёвен». К сожалению, в порту стояло большое количество немецких кораблей, и шансов спастись или сражаться не было – единственное, что можно было сделать, это потопить собственные корабли. Пунктуально, ровно в четыре часа утра произошла немецкая атака: «сильный огонь из винтовок с бортов всех кораблей, и со стороны немецких частей, стоящих прямо напротив нас на расстоянии 150 метров, также огонь из легких пушек».

Немцы поднялись на борт торпедоносца. Один был застрелен, другой пытался напасть на датчан при помощи штыка, но заместитель командира выхватил револьвер и начал стрелять. Дошло до рукопашного боя, потасовки, все более острой перестрелки. Капитан Валентернер не смог взорвать приготовленную бомбу, поскольку на борту находились датские офицеры и матросы. Через некоторое время его окружили немецкие солдаты. Он был отправлен в лагерь для интернированных. Через несколько дней ему и другим офицерам разрешили пойти на похороны двух офицеров, погибших в результате немецкого нападения.

„После похорон я потребовал, чтобы на обратной дороге меня отвезли на „Хаен”, чтобы, если это возможно, вернуть флаг и вымпел капитана. Разрешение было получено, и, к моему великому удивлению, и флаг, и вымпел все еще были на месте. Я их снял. И эти несколько потертые и порванные куски ткани я сохранил, как дорого купленное воспоминание о 29 августа”.

Самый мощный корабль датского военно-морского флота «Нильс Юэль» находился в Исе-Фьорде – вопреки названию, это скорее бухта, окруженная равниной Зеландии, чем настоящий фьорд. Им командовал капитан Карл Вестерманн. В воскресенье в 4.20 на борт пришла депеша о том, что корабль должен отправиться в Швецию. Поэтому он отплыл из порта Хольбек и направился в сторону Каттегата. Чтобы выйти в открытое море на небольшой скорости (16 узлов), ему пришлось плыть полтора часа.Но в устье фьорда были замечены немецкие корабли и самолеты. Капитан Вестерманн приказал заглушить машины. Вскоре над "Нильсом Юэлем" появились «Штукасы», а затем и «Хейнкель», обстреливая и бомбя датский корабль. Зенитный огонь поразил один из самолетов, но немецкие бомбы упали очень близко. Электрическая система была повреждена, пять моряков получили ранения. Однако броненосец сохранял свою боеспособность и мог одним залпом своих орудий уничтожить любое немецкое соединение, даже размером с эсминец.

Капитан Вестерманн, видимо, боялся принимать какие-либо решения, которые могли бы привести к прямому столкновению с немцами. К его счастью, в 9.48 прибыл представитель датского военно-морского командования с письменным приказом поставить корабль на якорь и ждать дальнейших указаний. Вестерманн понял, что приказ написан под давлением немцев, и решил уничтожить корабль. В конце концов Нильс Юэль сел на мель на мелководье к югу от Нюкёбинга. Бомбу взорвать не удалось, поэтому моряки уничтожили все, что могли, и открыли кингстоны (донные клапаны). Один из офицеров скончался от полученных ран, а трое матросов были госпитализированы.

Иначе себя повел капитан тральщика „Хавкаттен” (раннее торпедоносец, построенный в 1918 г., снаряжение и вооружение аналогично „Хаену”). Поручик Поуль Вюрц предпринял успешную попытку прорваться в Швецию. Аналогично обстояло дело и с малым тральщиком МС 1 (водоизмещение 74 тонны, одна 20-мм пушка и два пулемета). Когда 28 августа его капитан получил закодированную телеграмму с приказом о «высокой готовности», судно находилось недалеко от Мариагера на востоке Ютландии. Оно дошло до другого, небольшого порта, моряки покрасили корабль смолой (!), обмазали пушку, а на борту написали название «Сорте Сарма» («Черная Сара»). Им удалось удачно избежать задержания немцами и добраться до Треллеборга. Позже более десятка кораблей сформировали «Датскую флотилию» в Швеции.

В ходе операции «Сафари» погибло 25 датчан и около 53 были ранены; потери немцев были аналогичными. Вскоре после этого датское правительство ушло в отставку, посчитав себя неспособным управлять страной. Министерствами руководили чиновники высшего ранга, поэтому говорили, что было сформировано «правительство директоров департаментов». События в Дании 1943 г., в том числе фотографии копенгагского Хольмена, можно посмотреть в коротком американском фильме на YouTube.

Трагедия в Тулоне

Датчане хорошо знали, как могут поступить немцы, ибо не менее полугодом раннее произошло самозатопление француского флота в Тулоне. Разница была только в том, что в сравнении с немецкими силами, датские были очень слабые; французы, потерпевшие поражение в войне, все еще имели сильный морской флот.

После перемирия с 22 июня 1940 г. часть Франции не была оккупирована. Правда, военный флот должен был быть разоружен, но после британского нападения на английский порт Meрс эль-Kéбир (в июле 1940 г. британцы уничтожили там один линкор и повредили несколько кораблей, а в британском обстреле погибло 1297 французских моряков), и Дакар (был поврежден современный линкор „Ришелье”) немцы позволили французам оставить часть своих единиц в боевой готовности.

8 ноября 1942 г. началась высадка десанта войск альянтов в Северной Африке. 27 ноября 1942 г. немцы вторглись на доселе неоккупированные территории Франции, взяв под контроль французский Тулон и тамошние базы. Но в то же время они планировали занять эту базу и захватить корабли.

Этим временем французы втайне собирали топливо, благодаря чему они смогли сбежать в Африку – но одновременно они начали и подготовку к затоплению кораблей.Переходить на сторону союзников командование боялось по нескольким причинам – во-первых, они по-прежнему признавали маршала Филиппа Петена своим руководителем, во-вторых, высшие офицеры недоброжелательно были настроены в отношении Великобритании. Между тем ни у немцев, ни у итальянцев не было достаточно сил, чтобы воспрепятствовать выходу французских кораблей в море. Однако экипажи явно симпатизировали союзникам. Известие о том, что Франсуа Дарлан перешел на их сторону, побудило матросов кричать: «Да здравствует де Голль!».

Ранним утром 27 ноября 1942 года немецкие войска начали операцию «Лила»: 7-я танковая дивизия и часть 2-го танкового корпуса СС вошли в Тулон. К счастью, немцы заблудились в огромном порту и их операция замедлилась – новости о действиях немцев дошли до адмирала Жана де Лаборде. В 5.20 танки наконец ворвались на военно-морскую базу, а через десять минут де Лаборде на борту могучего линкора «Страсбург» (водоизмещение 36 000 тонн, восемь 330-мм орудий, шестнадцать 130-мм орудий) отдал приказ: «Sabordez les navires! Сабордез!» («Потопите корабли! Потопите!») – но смелости решиться на побег не хватило.

В порту началось настоящее столпотворение. Французы взрывали взрывчатку, уничтожали двигательные установки и вооружение, портили снаряжение.

„Страсбург” oсел на дне портового бассейна, a aдмирал дe Ляборде остался на его мостике в знак протеста против немецкой агрессии. Когда один из немецких танков выстрелил в направлении броненосца, ему ответили огнем из легких пушек. Только один „Страсбург” мог без проблем противостоять всем танкам немецкой танковой дивизии. Де Лаборде сошел с мостика только лишь по прямому приказу Петена..

В порту были затоплены три линкора, четыре тяжелых и три легких крейсера, около 30 эсминцев и торпедных катеров, десяток подводных лодок и около десяти других судов меньшего размера.

Но четырем подводным лодкам удалось уйти. «Касабьянка» и «Марсуэн» дошли до Алжира, «Глорье» до Орана, «Ирис» до Барселоны. Вспомогательное судно «Леонор Френель» также спаслось и достигло Алжира.

Парадоксально, но альянтов устраивала трагедия в Тулоне — возможность попадания французского флота в руки Германии или Италии была исключена. Гитлера это не беспокоило, потому что он не верил в большие броненосцы, особенно после потопления «Бисмарка». Но фашистская Италия, надеявшаяся усилить свой флот, была сильно разочарована; Парадоксально, но после капитуляции Италии в 1943 году корабли Regia Marina покинули страну и были задержаны альянтами. После войны, когда Франции пришлось отстраивать свой флот с нуля, они были возвращены.

Переломные события

В Польше о трагедии Копенгагена или Тулона можно было прочитать только в книгах или журналах, посвященных истории боевых действий на море во время Второй мировой войны. Между тем, это были знаковые события для хода всей войны. Тулон ознаменовал окончательное поражение маршала Филиппа Петена. Хотя его правление продолжалось, общество начало от него отворачиваться, а генерал Шарль де Голль и идея борьбы с Германией получали все большую поддержку.

Адмирала де Лаборде после войны приговорили к смертной казни за потопление собственного флота, позже приговор был изменен на пожизненное заключение, но в 1951 году он вышел на свободу. Адмирал умер в 1977 году.

Самозатопление датского флота положило конец лояльной немецкой оккупации Дании.

Хотя немцы в этой стране никогда не вели себя так, как в Польше, после августа 1943 года они стали там вести себя более жестоко, и датское движение сопротивления начало набирать силу.Вице-адмирал Ведель после войны был весьма уважаемым человеком, дружил с королем Фридрихом IX, получил, среди прочего, высшую награду Дании — Большой Крест Даннеброга. Он умер в 1981 году.

Пйотр Косьциньски

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

Перевод: Лариса Верминская