„Он постоянно куда-то спешил”; „Ему не сиделось слишком долго на одном месте”; „Мне казалось, что он постоянно находится в пути”; „Подвижный, словно живое серебро”; „Отличительной его чертой была постоянная спешка”; „Казалось, что ему постоянно не хватает времени” – таким его запомнили редакционные коллеги, которые работали под его руководством семь лет. Но в многочисленных посмертных воспоминаниях имеется недостаточно информации о жизненном пути этого умершего в возрасте 36 лет, инициатора и первого главного редактора „Вечернего Экспресса”.

Загадки

Даже дата его рождения точно не известна. Официально 29 декабря 1916. Но в некоторых документах на самом деле просматривается тот же день и месяц, но четырьмя годами раннее. Совпадает место рождения – Лодзь, но с адресами опять проблемы. Раз просматривается улица Пепшова 3 кв. 12, кое-где Губернаторская 9 – без номера квартиры.

Рост: средний (166 сантиметров), цвет волос русый (это эвфемизм, маскирующий рыжего?), особые приметы: нет. Хотя, по словам очевидцев, заикание можно считать таковой.

В графе «образование» он написал: «неполное высшее» (якобы учился в Высшей Школе Журналистики), однако мы не уверены, что у него было хотя бы среднее образование. По-видимому, выпускные экзамены он сдал поздно, потому что ему пришлось бросить школу и помочь родителям в борьбе с великим кризисом, который только что достиг города на реке Лудка.

Подписывайтесь на наш фейсбук Отец будущего редактора, по имени Леон, владел там текстильным магазином. В эпоху экономического коллапса он был вынужден уволить персонал и переключиться, по сегодняшней терминологии, на семейный бизнес. Две старшие сестры главного героя этого текста, Элеонора и Лея, а также мать Юдита, которая до этого времени вела домашнее хозяйство, переключились на роли продавщиц. «Мои родители умерли в 1939 году. Сестры были убиты осенью 1944 года в Освенциме». Они попали туда из Лодзинского гетто? Чем они занимались? Они были замужем? Количество вопросов растет.

В июне 1935 года Рафаэль Прага присоединился к редакции «Работника» и, вероятно, только тогда начал использовать полонизированную версию имени — Рафал. Он начинал как городской репортер, но вскоре стало понятно, что он лучше редактирует, чем пишет. Несколько лет проработал в офисе журнала, расположенном в многоквартирном доме на улице Варецкой под управлением Мечислава Недзялковского, многолетнего депутата II Речи Посполитой, расстрелянного в Пальмирах, и Сигизмунда Зарембы, заведующего Комплексом Журналов ПСП (Польской Социалистической Партии).

По чьей рекомендации потомок лодского торговца попал в центральный орган Польской Социалистической Партии? Это очередная загадка. В эту группировку он вступил – согласно его утверждению– в возрасте 19 лет, но: „уже с пятнадцати лет я был общественно сознательным, ибо я был тронут всеобщим страданием пролетарской бедноты Лодзи”. Наверняка существовал кто-то, кто приводил молодежь в партийные ряды. Nomina sunt ignota.

Возможно, вступление в ПСП и последующий переезд в столицу стали следствием идеологической семейной ссоры? Может быть, от него отреклись даже самые близкие? Принимая во внимание, что он заявил: «Хотя я был воспитан в иудейской (прогрессивной) традиции, я - атеист с 15 лет».

Опоздания

Журналист - желторотик делал успехи. В апреле 1939 года он дебютировал на редакционной коллегии издания, „как раз по выступлению Гитлера, провозглашающего Польше пакт о ненападении”. Благодаря своей коммуникабельности и общительности, в течении четырех лет работы в Варшаве он познакомился с большим количеством журналистов, освещающих различные области общественной жизни на страницах периодических изданий разного направления. Спустя годы он воспользовался этими знакомствами, формируя редакционный коллектив «Вечернего Экспресса».

В сентябрьские дни осады столицы он в основном участвовал в организации рабочих батальонов обороны Варшавы (РБОВ). Тогда он дважды чудом избежал смерти. Благодаря своей привычке опоздывать.

Когда 5 сентября он проходил по ул. Злотой возле дома 47, стоявший там каменный дом как раз обрушился вследствие взрыва бомбы Люфтвафе, погребая под собой, вместе с другими жителями, активиста РБОВ Болеслава Дратву. Девять дней спустя подобная ситуация повторилась. На этот раз он направлялся на улицу Обозную, где застал завалы, под которыми погиб еще один сотрудник РБОВ, Вильгельм Топинек.

В то время он также встретил двух других членов этого формирования: Юзефа Дзенгелевского и его командира, капитана Мариана Кенига. Спустя годы они дополнили биографические сведения Праги.

Его судьба в первые месяцы оккупации остается загадкой. Вероятно, он помогал Станиславу Дюбуа в подполье ПСП. Каролина Бейлин вспоминала, что Прага рассматривал возможность прорыва на оккупированную Советами территорию — к Белостоку. Однако реализовать эту идею помешала тяжелая пневмония. Возможно, болезнь ослабила и его сердце, ведь он умер от обширного инфаркта. Но на развитие позднейшей не выявленной коронарной болезни сердца, вероятно, также повлияли и другие события военного времени.

Когда осенью 1940 года немцы создали в Варшаве гетто, он остался на так называемой арийской стороне. Опасаясь доноса — ведь его знали многие люди с разными взглядами, — он покинул арендованную квартиру в большом доме на улице Велькой. Сначала он жил на Мокотове в одной комнате с товарищем по ПСП, Лешеком Раабе. Затем на Повисле, в квартире родителей Мацея Вебера – своего младшего друга из подполья, студента-медика, участника тайных футбольных чемпионатов Варшавы, а в будущем известного спортивного врача.

Дольше всего Прага проживал в доме Людвика Миколаевского на ул. Гроховской 221. Удостоверение личности на имя Романа Пашковского подготовили для него Эдуард Чондзиньский (он украл соответствующие бланки из столичного отдела регистрации населения, действовавшего в здании бывшей ратуши во Дворце Яблоновских на Театральной площади) и художник-график Юлиан Жебровский.

Бар «Стиль», которым совместно руководил последний, часто посещали довоенные журналисты, отказывавшиеся сотрудничать с газетами, имеющими немецкую лицензию. Отправляясь туда впервые, Пашковски, он же Прага, совершил ошибку, которая могла стоить ему жизни. Из-за волнения и рассеянности он вошел в кафе «Ватра», расположенное неподалеку, на улице Монюшко, куда часто захаживала темная компания, а такж е шмальцовники, шантажирующие евреев или поляков, которые их укрывали. К счастью, он понял свою ошибку уже на пороге, как только услышал звуки рояля, на котором пианист играл кабачную м узы ку.

Прага был членом Польской Армии Людовой и во время Варшавского восстания редактировал ежедневное иллюстрированное издание «Демократ». После капитуляции он попал (как Пашковски) в лагерь военнопленных «Мурнау» на территории Баварии. В сентябре 1945 года он вернулся на родину, вступив в лицензированную коммунистами Польскую Социалистическую Партию. Он даже был членом ее Главного Совета.

Защитный зонтик

Вскоре ему было поручено подготовить популярный вечерний ежедневник, который должен был стать финансовой базой партии. Таков генезис "Вечернего Экспресса". Кадры редакции, в значительной мере, составляли люди, профессиональное становление которых происходило в между-военный период. Их новый работодатель оказался оперативным и влиятельным. Более того, ему удалось раскрыть над головами коллег защитный зонт. А среди них были деятели, связанные с антикоммунизмом. Они придерживались разных взглядов: национал-демократы - Юлиан Жебровский и Владислав Замбжицкий, консерваторы - Эдмунд Мошинский, санация - Юлиуш Полляк, Мечислав Кшепковский, Каролина Бейлин.

С точки зрения народной власти у других в биографии тоже были темные пятна. Начальник спортивного отдела Казимеж Грыжевский воевал с большевиками. Так же, как и телефонист Стефан Вехецки "Вех". Кароль Хиг-Хиршберг принимал участие в сражениях при Тобруке и Монте-Кассино. Модест Добжинский и Елена Вебер, а также молодежные редакторы Людвика Войцеховская, Влодзимеж Дзенцьоловски и Богдан Томашевски участвовали в Варшавском восстании. Михал же Воевудзки руководил типографиями Армии Крайовой в Варшаве.

Отличающийся содержательностью и рефлексией, «Экспресс» сразу завоевал признание варшавян, быстро понижая рейтинг конкурента — читательского «Вечера». „ВЭ” считался самой информативной газетой столицы, быстрее всех реагировавшей на городские события. Он имел несколько версий. Основной номер поступал в продажу после 13:00, когда заканчивала свою работу, так называемая, первая смена. Сначала «Экспресс» продавали разносчики газет, но со временем он попал в газетные киоски, перед которыми за ним выстраивались очереди. Несомненно, издание действовало по образцу с довоенных «револьверок», делающей ставки на новостях и сенсациях.

Однако из месяца в месяц корсет коммунизма все больше и больше сдавливал как редакцию, так и читателей газеты. После так называемого объединительного съезда польского рабочего движения, когда Польская Рабочая Партия поглотила ПСП, газета стала еще более политизированной.

Боковой путь

Как депутат, Прага на протяжении большего периода депутатского срока уже был членом Польской Объединенной Рабочей Партии. Он мог не опасаться переизбрания в парламент. Уже в 1949 году Служба Безопасности взяла его под колпак, потому что его имя фигурировало в показаниях Дзенгелевского, «врага народа», запертого в тюремной камере. Прага также дружил с Кенигом, исключенным из партии за правые взгляды, поддерживал знакомства с членами ПСП, противостоящими партийному монолиту, Яном Муляком и Стшелецким.

В начале 1953 года казалось, что его дни на посту главного редактора «Вечернего Экспресса» сочтены. Народная власть потеряла доверие к нему, и в бюрократической государственной машине ему готовилась какая-то незначительная синекура. Власти просто искали повод. Мог ли это быть роман с тогда еще только начинающей журналисткой (через несколько лет она стала лицом первого ток-шоу ТВП, а уже в III РП ее обвинили в конфиденциальной причастности)? Однако отставка Праги была остановлена смертью Иосифа Сталина.

Через два месяца, 24 мая, он руководил выездным мероприятием, организованным редакцией. Оно проходило на кортах Легии. Это был жаркий день. Он почувствовал одышку и вернулся на редакционной машине в дом на улице Рашинской на площади Завиши, где по соседству находилась также редакция. Кое-как он поднялся по лестнице на четвертый этаж (лифта не было) и, переступив порог квартиры, упал на пол. Его жена Йоанна, с которой он познакомился еще во время оккупации, тоже из круга ПСП, немедленно вызвала скорую помощь. Машина прибыла очень быстро, но попытка реанимации не удалась - сердечная мышца не возобновила свою работу.

Когда светская траурная процессия под звуки Интернационала провожала усопшего к могиле на военных Повонзках (гроб украшал орден Трудового Знамени 2-й степени, согласно постановления Государственного Совета «за выдающиеся заслуги в области журналистики»), как раз печатался очередной номер «ВЭ». С черной виньеткой.

– Toмаш Збигнев Заперт

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод: Лариса Верминская

Я хотел бы поблагодарить редакторов Анну Крайковскую, Петра Пытлаковского и Влодзимежа Войчешака за помощь в подготовке текста.

Библиография:
Эдмунд Мошинский "Люди и время времени"
Станислав Мария Салиньски "Warsaw Longplay"
Кшиштоф Дунин-Вонсович "Польское социалистическое движение 1939-1945"
Рышард Слугоцкий «В чужой шкуре»