В городе Беч Малопольского воеводства 27-30 июля 2023 года состоится девятый Кромерский фестиваль (Kromer Festival Biecz). Это праздник культуры Первой Речи Посполитой, более 200-летнего периода польско-литовского союза. То есть той золотой эпохи развития Польской Республики, которая ознаменовалась необычайным развитием в культуре государства. Польское телевидение (Telewizja Polska) в этом году является соорганизатором мероприятия. Поэтому на канале TVP Kultura в течение всего Kromer Festival Biecz будут транслироваться интервью с гостями и концерты фестиваля. Кроме того, в 30 июля в 21.55 по среднеевропейскому времени канал TVP Kultura покажет главный концерт с Рыночной площади города.
подробнее

”TVP Еженедельник”: Не окажется ли шляхетская идеология Речи Посполитой - сарматизм - в жерновах перемалывающий все культуры отмены?

КШИШТОФ КЕЛЕР: Это печальное замечание, и, к сожалению, я вынужден с ним согласиться. В последнее время в Польше выходит множество статей и книг, в которых с особым удовольствием описывается все негативное в истории государства.Поэтому неудивительно, что культура сарматского периода находится под прицелом. В этом нет ничего нового: критика дворянской культуры появилась уже во времена польского Просвещения, например в программной комедии Франтишека Заблоцкого “Сарматизм”, написанной в 1784 году. Суеверность, пьянство, разврат, ксенофобия, некий примитивизм - так прорисованы черты сарматских героев. в комедии им противостоят люди из “варшавского круга”: более мирские, светские, с более широким кругозором и лучшим вкусом. Позже, конечно, феномен сарматизма стал предметом интереса так называемых Краковской исторической школы, которая во время разделов Речи Посполитой пыталась проанализировать причины падения республики, ища их во внутренних факторах. Последним аккордом критики сарматской культуры стал недавний период Польской Народной Республики, где даже в специальных энциклопедиях отсутствует определение этой древней польской культуры. В учебниках времен социализма просто дублировались термины эпохи Просвещения. У меня складывается впечатление, что нынешняя критика сарматизма возвращается к просветительскому и марксистскому дискурсу, но к ней добавляются новые темы. От эксплуатации крестьян (часто упоминается рабство) до колонизации восточной границы государства и других негативных социальных явлений. Таким образом создается новая версия старой черной легенды Сарматии.

Тут можно бы колко спросить: а известн ли в Европе XVII- XVIII веке такое государство, в котором не отсутствовали бы эксплуатация человеческого труда и вред, причиняемый подданным со стороны господствующего класса...

К сожалению нет. Эксплуатация вписана в историю человечества. И эксплуатация, которую мы наблюдаем сегодня, вероятно, будет осуждена так же сурово, как и та, которая имела место быть в прошлом. Когда я отдыхал в Альпах и путешествовал по окрестностям Большого перевала Сен-Бернар, я читал о страшных страданиях невольников, чей труд использовался во время прокладывания дороги через этот перевал. Дорога нужна была для того, чтобы войско могло пройти по этому пути для дальнейших завоеваний. Мы тогда удивлялись, чем советское строительство Беломорканала отличалось от такого рода крупных проектов. Возможно, разница заключалась в вопросе: создает ли данная культура, цивилизация нечто стоящее, имеющее высшую цель или просто преследует своих подданных и является подражательной, воровской. Почему же мы восхищаемся человеческой изобретательностью, благодаря которой высоко в горах появляются пути сообщения, и ужасаемся от бессмысленной, в конечном счете дикой жестокости, являющейся результатом прихоти советского сатрапа? Я считаю, что дворянская, сарматская культура, хотя и основанная на эксплуатации, кое-что создала. Она ​​сформировала некую цивилизацию, оставила непреходящие достижения, и поэтому я не согласен на ее тотальную дискредитацию, какой ее представляет культура проснувшихся (от англ. “woke culture”). Хотя, повторяю, я вижу и слышу человеческие слезы и безмерность страданий.

Когда появился этот термин?

Сарматизм? Сложно сказать. Слово, безусловно, использовалось в эпоху Просвещения - поскольку появилось в названии одноименной комедии Заблоцкого. А затем - использовалось после 1945 года, когда было наполнено только негативным содержанием. По этой причине я считаю, что, если мы хотим говорить о культуре дворянства, о культурном становлении дворянства Речи Посполитой многих народов, мы не должны использовать этот термин. По определению, это слово “обходит стороной” все положительные элементы того периода, то есть республиканское видение гражданской свободы и сопутствующую политическую систему, построенную на республиканских ценностях. Культ гражданских добродетелей или чувство ответственности гражданина за политическое сообщество, которое нас завораживает. Сарматия была сообществом, построенным снизу вверх. “Сообщество полезности”, как прекрасно охарактеризовал его Станислав Ожеховский (католический священник, историк, автор политических и религиозных сочинений эпохи Возрождения, идеолог так называемой золотой дворянской свободы - прим. ред.). Здесь я должен добавить, что многие из знатных горожан XVI- XVII веков не называли себя “сарматами”. Более того, я считаю, что идеи неоримской политической теории и практики были для знати более важными, чем “сарматские” вопросы.

В конце концов, кто-то когда-то придумал эту концепцию.

Географические и исторические термины “Азиатская Сарматия” или “Европейская Сарматия” произошли не из мифологических источников, а из записей римской историографии и ранней картографии. Когда во времена Возрождения термины стали использоваться все чаще, их автоматически переняли жители Речи Посполитой. Хотя я бы поостерегся заявлять, что среднестатистический дворянин как-то особенно интересовался своей историей в древности. Это была привлекательная легенда о храбрых воинах из сегодняшнего Ирана, которые вторглись в земли Центральной Европы и остановились здесь, чтобы создать более позднюю благородную нацию. Ян Длугош, историк XV века, очень значимый человек для интеллектуальных кругов того времени, в своих произведениях поместил легендарных сарматов в причерноморские степи.     Подписывайтесь на наш фейсбук  
     А вот средневековые историки, Галл Аноним или магистр Винцентий по прозвищу Кадлубек, мало что говорят о сарматах. (Здесь уместно будет сделать отступление и напомнить, кем были вышеупомянутые ученые мужья. Ян Длугош был летописцем Ягеллонского двора, живший в XV веке, автор “Анналов или Хроник знаменитого Царства Польского” в 12 томах, которые сегодня являются основным источником знаний о Средневековье в Польше. Галл Аноним – автор древнейшей польской хроники на латинском языке начала 11 века “Хроника или деяния князей и правителей польсих”; он считается первым польским летописцем. Винцентий Кадлубек - епископ Краковский, живший на рубеже XII и XIII веков, автор “Хроники Винценциана”, считается одной из важнейших фигур в истории польской литературы и историографии; его именуют “отцом польской культуры”. - прим. ред.) Винцентий Кадлубек писал о Гракхе, имя которого известно людям, знакомым с античной культурой, - он мифическим образом основал на Висле политическую общину. Хотя создание таких легендарных предначертаний не являлось польской специализацией. У французов свой галликанизм, у скандинавов свой готизм и так далее. Посмотрим на литовцев, ведь они пришли из самого Рима. Они были убеждены в своих древних корнях, а основателем Литвы считался родственник Энея, дошедший в своем путешествии до Балтийского моря. Это было, можно сказать, и стало естественной тенденцией в определенный период европейской истории.

Речь Посполитая состояла из нескольких языковых и религиозных общин. Не этот ли сарматизм мы сегодня присваиваем Польше?

Конечно! Сарматизм не равен польскости. Даже когда сегодня говорим о “польском дворянстве”, мы немного ошибаемся с соответствующим понятийным размахом. Ведь участники дебатов жонглируют такими терминами как  дворянство Великой Польши, Малопольши, Руси, дворянство Короны или дворянство Великого княжества Литовского. После двух веков обучения национальным понятиям мы до сих пор не можем в этом разобраться. Даже если общность дворянства не была национальной, она распространялась на польскую, русскую и литовскую знать. Это было скорее активное сообщество, я бы даже сказал - этос. Современные ученые, которые не могут избежать исторического презентизма и отвергают возможность объективной исторической истины, называют дворянство того периода “корпоратизм”. Но такие сравнения анахроничны. Они скорее сбивают с толку, чем описательны. Меня, например, озадачивают высказывания о “полонизации” литовского дворянства, фигурирующие в современной антидворянской риторике. Странно выглядела та полонизация, при которой русский язык был официальным языком в Великом княжестве Литовском практически до конца XVII века! (В Первой Речи Посполитой на протяжении всего ее существования присутствовала исключительная веротерпимость, не было гонений, еврейских погромов или религиозных войн. Сегодня в Польше для этого периода существует термин как “государство без структуры”. Дворянство состояло из последователей католицизма, православия, кальвинизма, лютеранства, арианства и даже представителей малочисленной татарской знати, исповедовавшей ислам. - прим. ред.).

Кем же были сарматы в Европе? Кажется в XVI веке у поляков не было комплексов по этому поводу.

Речь Посполитая в ее Золотом или Серебряном столетиях, то есть с XV по XVII век, была ключевой страной в этой части части Европы. Ее население знало об этом, у них присутствовало ощущение хорошо функционирующего государства, граждане которого любили подчеркивать свою самобытность. Когда Ежи Оссолинский въехал в Рим со своим колоритным посольством, он демонстративно проявил великолепие, как бы “случайно” потеряв золотые подковы. Так весть о богатстве Речи Посполитой распространилась по всему миру. (В период правления последних представителей из династии Ягеллонов в “золотым” XVI веке, государство в составе Царства Польского и Великого княжества Литовского являлось одним из крупнейших и богатейших государств в Европе. Источником этого стали благоприятные макроэкономические факторы, связанные с экспортом зерна и древесины в Западную Европу – прим. ред.) Во всяком случае, это было не просто страна с парадным фасадом только потому, что его жители верили в свою уникальную роль в Европе. Население Речи Посполитой понимало: с геополитической точки зрения страна должна была защищать Европу от угрозы с востока или севера (от ислама или московской тирании). И в то же время подчеркивалось, что сама страна ни на кого не нападала. А если если и получала какие-то земли, то в результате объединения и союзов. Если и обращала кого-то в свою веру,, то крестом, а не мечом. Это не выглядело как мания величия (и тем более не таковой): да, республика строила свой интернациональный raisond'être абсолютно прагматично и без малейшей экзальтации. Как известно, сарматы неплохо разыграли эту карту в международной политике, веками проводя миролюбивую политику по отношению к Великой Порте (принятое в истории дипломатии наименование правительства Османской империи. - прим.ред). И прежде всего, размахивая знаменем antemurale, Речь Посполитая старалась не вовлекаться в идею великого антитурецкого крестового похода, к которому постоянно возвращались Святой Престол и другие европейские государства. Я считаю, что Польша веками проводила очень разумную международную политику.

Представители шляхты Речи Посполитой, посещавшие великосветские салоны Европы, отличались довольно исключительным, уже тогда, хорошим знанием латыни. И в этом кроется тайна сарматизма. С одной стороны латынь, с другой - ориентализм; с одной стороны - любовь к античности, с другой - к турецкии шароварам…

Атрибуты Востока также были излюбленным элементом материальной культуры знати и магнатов. Это была достаточно сильная и уверенная цивилизация, она не боялась заимствований. А кроме того сарматы в своей политической практике или политической рефлексии обращались к римским республиканским традициям. Это стоит подчеркнуть: они обращались не к имперской традиции, а к традициям республики. Образно говоря: для них имел значение не Тацит, а Цицерон или Ливий. Не дворцовые или придворные интриги, а политическая борьба народа за свободу. Периодические издания такого толка изучались в Речи Посполитой, эти установки сформировали гражданский дух населения. Хотя со временем... Осталась только риторика. Где-то со временем "слово" отделилось от "дела"... (С конца XV ​​века в Королевстве Польском сложилась довольно своеобразная политическая система, называемая дворянской демократией. Дворянство, составлявшее целых 10% населения, вместе с королями династии Ягеллонов участвовало в управлении государством, участвуя в так называемых собраниях. Дворянство в тот период обрело беспрецедентные гражданские свободы. При этом монарх не принимал никаких важных государственных решений без согласия дворянства.  Когда же династия Ягеллонов прекратила свое существование, дворянство выбирало королей на свободных выборах - первые состоялись в 1573 г., а последние в 1764 г. - прим. ред.)

У сарматизма было множество названий. Кажется, что сам термин проходил последовательные этапы, начиная от ягеллонских времен и заканчивания падением Речи Посполитой.

В очередной раз не обошлось без "сарматизма". Культура Речи Посполитой (или, возможно, ее некая цивилизационная формула) была динамичной. Иначе обстояло дело в XV веке, когда она только формировалось в результате переговоров между подданными и правителями. Именно в этот период появилось "гражданство" как модель функционирования общины. А поворотным моментом этого периода, вероятно, является конституция nihil novi. Совершенно другой была культура еще во времена последних Ягеллонов (Ренессанс с его сильным присутствием неоримских идей в публичном пространстве - вплоть до движения казней в 1660-х гг.). Нечто иное происходило во время первого междуцарствия, которое фактически стало проверкой республиканского гражданства - именно граждане в ходе публичных дебатов создали Генриковы статьи, которые некоторые считают первой конституцией в современном мире. Переломным моментом Золотого века стал политический кризис, связанный с Сигизмундом III Вазой, который и привел страну к Сандомирскому восстанию 1606-1607 годов. С тех пор богатые магнатские семьи оказывали все большее влияние (это происходило постепенно, но неумолимо) на государственную политику, превращая республику с тремя разделениями власти (король - аристократия - граждане), в олигархию. К этому прибавился серьезный кризис второй половины XVII века, то есть еще одна опустошительная война. Это были тяжелые времена: восстание Богдана Хмельницкого, шведское нашествие, московские войны, турецкие войны... Тот факт, что государство оправилось от всех  притеснений, в том числе и экономических, свидетельствует о больших возможностях республики.

Или, цитируя Карла Маркса, бытие сформировало сознание? Магнаты Речи Посполитой накапливали капиталы, а могущество и крах государства действительно определялись ценами на зерно в Европе.

Согласен. Бесполезно спорить с Марксом во что бы то ни стало. Однако не все кажется результатом экономических явлений. Некоторые умы видели угрозу государству еще в конце XVI века. Такие писатели, как Петр Скарга (а может быть, и часть политического окружения Сигизмунда III Вазы) видели угрозу в нарушении принципа политического равновесия во все более сильном росте магнатов, превращающихся в олигархию. Но единственный ответ на это они видели (как говорят: такова была тенденция в Европе того времени) в укреплении королевской власти. Республика не пошла по этому пути. Все в порядке? Плохо? Я не знаю. Результатом стало еще большее обогащение богачей и их постепенное засилье в государстве. “Частность”, личный капитал, на который жаловался Скарга, ранит и дразнит общество в измерении дворянина из среднего класса. Но не так сильно, как в случае с кем-то, у кого будут средства, чтобы иметь собственную армию или проводить свою международную политику. А если этот магнат происходит из исторически молодой семьи и у него в роду отсутствуют поколения образованных предков в политической школе Речи Посполитой, то эта частное благосостояние дается ему еще легче. Возвращаясь к экономике: могущество Речи Посполитой строилось на торговле зерном и лесом. Но в последующие века эта экономическая модель начала изнашиваться.

Почти 90% поляков имеют крестьянское происхождение. Так почему же мы должны ссылаться на дворянство, эксплуатирующее их? А может быть, кто-нибудь хотел бы построить свою идентичность крестьянском роде из северной Мазовии, а не на каких-то сарматах!

Да пожалуйста, стройте! (смеется). К счастью, у нас здесь полная свобода. Я больше историк идей или литературы, чем идеолог Сарматии. Подчеркну только, что в какой-то момент в этом месте Европы появилось нечто уникальное, практически нигде больше не имеющее аналогов. Что-то не только польское, но и европейское. Возьмем национально-освободительную борьбу во время разделов, постоянную борьбу за свободу, а позже даже движение “Солидарность” (В 1795 году Речь Посполитая в результате Третьего раздела страны Россией, Пруссией и Австрией исчезла с карты Европы, потеряв свою независимость на срок 123 года до окончания Первой мировой войны. Все это время в Польше предпринимались попытки вернуть независимость либо путем участия в наполеоновских войнах на стороне Франции, либо с помощью национальных восстаний 1831 и 1863 годов, направленных против России. Оба восстания были жестоко подавлены. - прим. ред). Ведь все это выросло из либертарианских идеалов Сарматии, от несогласия на ограничение. Это то, что потом отличало нас от русских, подавленных царской тиранией, а также от пруссаков и австрийцев, которых учили муштре, которые потом боялись любой фигуры в военной форме. Наша Сарматия была уникальной, единственной не заимствованной культурной формой, созданной здесь – чем-то, что является капиталом, влияющим на социальное будущее Польши.

Поскольку вы являетесь “тотальным неосарматом”, задам вопрос: как разумно применять, как управлять этим капиталом во времена постмодернизма, галопирующих культурных изменений или сосуществования с иммигрантами?

Эх, не думаю, что я неосармат, тем более тотальный. Мы должны понимать, что Европа XVI века была временем кровавых религиозных войн и гонений. Мирное сосуществование жителей Речи Посполитой стало неожиданностью для людей с Запада, будь то католики или протестанты. На территории государства сосуществовало множество религиозных и этнических групп, многие их которых, спасаясь от преследований, нашли здесь свое место. Рядом жили евреи, протестанты, католики, православные, армяне, татары-мусульмане. Мирное сосуществование в среде представителей различных религиозных конфессий  был основой этого либертарианского творения. Кроме того, существовали и другие аспекты построения сообщества, актуальные в современном мире. Например, юнионизм, то есть способность стран сотрудничать в одном политическом организме. Чем это не сегодняшний Евросоюз? Это умение общаться между народами и религиями, осознание того, что во имя bonumpublicum нужно договариваться. Содружество гордилось своим пацифизмом или антиимпериализмом, то есть отказом от подчинения других силой.

Кроме того, благородное Содружество имело на удивление много общего с... американским республиканством. То есть с построением государства, основанного на столпах равенства, основного положения в государстве гражданина и его свободы, и в то же время уважения к закону. Это те ценности, которые исповедовались на Висле и Нямунасе пять веков назад и которые актуальны сегодня. Это было общество, свободное от комплексов. Но еще раз для протокола: речь идет о сообществе, которое ни в какое сравнение не идет с современным сообществом. Таким образом, авантюра гражданской субъектности не включала, например, крестьян, она в небольшой степени включала только горожан. Очень интересно в те времена была представлена политическая организация евреев, проживающих на территории Речи Посполитой. Но это совсем другая история. Сейчас мы говорим о политической организации дворянства. Стоит помнить об историческом контексте, в котором мы говорим об этих явлениях.

- Беседовал Цезарий Корицкий

 TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

- Перевод: Светлана Черепанова

Профессор Кшиштоф Келер - поэт, эссеист, литературный критик, прозаик, преподаватель Университета кардинала Стефана Вышинского в Варшаве. Заместитель директора Института книги, а в прошлом - директор TVP Kultura. В 2014 году вышел в свет его роман “Внучка Рагелы”. В 2016 году опубликовал работу “Речь Посполитая. Гражданство. Freedom” и сборник эссе “Palus Sarmatica”, за который получил премию Identitas. В 2020 году он получил литературную премию “Четыре колонны” за свои жизненные достижения в течение последних тридцати лет (1989–2019). Его исследовательские интересы включают древнепольское культурное наследие.

Профессор Келер - соавтор нескольких документальных фильмов, в том числе: “Сарматия, или Польша”, “Адам Мицкевич”, “У вас есть свой поэт” (биографический рассказ о Николае Семпе Саржинском). Сценарист и соавтор исторических программ на TVP Kultura “Żywot sarmacki” (“Живот Сармацкий”) и “Wędrowiec Polski” (“Путешественник польский”), которые также можно посмотреть на платформе vod.tvp.pl