– Немедленно беги оттуда – услышал осенью 1939 года ксендз Стефан Вышински от своего епископа. – Это приказ, который ты должен выполнить со строгостью послушания. Вышински уже был внесен в немецкие расстрельные списки, а епископ Козал все еще надеялся получить согласие оккупантов на возвращение семинаристов в семинарию во Влоцлавке. Но все было не так, как раньше: Влоцлавек стал «немецким городом», Куявы и Великопольша, как и край Варты – Вартеланд – были присоединены к Рейху.

И хотя речь идет не об аукционе польских страданий, убийствах, разрушениях и перемещениях, положение поляков на территориях, присоединенных к рейху, было гораздо более драматичным, если не сказать трагическим, чем в оккупированном Генерал-Губернаторстве. Согласно подготовленным спискам, в этих районах практически сразу начались массовые расстрелы. Подписывайтесь на наш фейсбук

Примером, который до сих пор шокирующе малоизвестен, является приморская Пясница, где покоятся останки нескольких тысяч польских интеллигентов: священников, учителей, общественных деятелей, врачей, судей, лесников, инженеров, монахинь, таких как блаженная сестра Алисия Котовска из Вейхерова, часто с кашубским происхождения. Эти казни начались в конце октября 1939 года.

Но вернемся во Влоцлавек, к осени 1939 года. Через несколько дней вместе со священниками и семинаристами был арестован епископ Михал Козал. Он умер в январе 1943 года в немецком концентрационном лагере Дахау, убитый инъекцией фенола.

Его осеннее пальто, которое сохранила его сестра, было передано отцу Стефану Вышинскому (о его военной судьбе под измененным именем, потому что немцы не отказались от поисков, рассказывается, в частности, в фильме «Вышинский - месть или прощение»). И в этом пальто он уехал из Варшавы в 1953 году, арестованный Службой Безопасности на три года, что тогда было названо интернированием. После возвращения, во время встречи в Калише со священниками, выжившими в немецких концлагерях, он сказал, что он единственный священник своего года рождения, рукоположенный в 1924 году, не арестованный и не посаженный в то время немцами. единственный! Сегодня и он, и епископ Козал беатифицированы, но это уже другая история.

Епархия Влоцлавка потеряла более 50 процентов своего духовенства во время II Mировой войны, больше из всех польских епархий: всего 225 священников, 8 семинаристов и вспомогательного епископа Михала Козала. 211 епархиальных священников из Влоцлавской епархии прошли через концентрационный лагерь Дахау, из которых 144 там погибли.

Вы - гумус

До 20 августа 1972 года на наружной стене часовни «Смертный Страх Господа Иисуса», находящейся в музее концлагеря Дахау, польские священники, бывшие узники этого места с архиепископом Казимежем Майданьским и епископом Игнацием Ежем поместили памятную доску с надписью на четырех языках, в том числе и на польском: «Здесь, в Дахау, каждый третий мученик был поляком». Каждый второй из заключенных здесь польских священников принес свою жизнь в жертву. Их святую память чтят польские священники-товарищи по неволе».

По сей день это единственная мемориальная доска на польском языке в этом лагере, который, как бы ужасно это ни звучало, был «образцом из Севра» для следующих немецких концлагерей, потому что он был первым, действовавшим ровно 90 лет назад. Применяемые в нем решения, были унаследованы в других местах казни. Очень быстро он стал «главным» лагерем для священнослужителей, хотя они были не единственными, кто погиб там, потому что святой Максимилиан Мария Кольбе или многочисленные блаженные из списка 108 мучеников Второй мировой войны были замучены в концлагере Аушвиц, часто расстреляны или подвергнуты пыткам. Плоцкий епископ Антоний Юлиан Нововейский и вспомогательный епископ Леон Ветманский погибли в немецком концлагере Солдау в сегодняшнем Дзялдово. Первого, вероятно, расстреляли 28 мая 1941 года, второго — в октябре того же года после эпидемии сыпного тифа.

В результате - в этой ситуации трудно написать "благодаря" - переговоров Ватикана с гитлеровцами, немецкие священники в концлагере Дахау получили право служить мессу в лагерной часовне. Польские заключенные священники тоже какое-то время имели такие привилегии, но когда они отказались признать свою немецкую национальность — а ни один из более чем тысячи священников, стоявших на перекличке, не признал себя немцем – они были лишены всех прав.

В концлагерь Дахау были заключены граждане 37 национальностей, в том числе большая группа священнослужителей, 95% из которых были католическими священниками. Самыми многочисленными были поляки - 1777, на втором месте немцы - более 400 и на третьем - французы - более 50. И только полякам не разрешили служить Святую Мессу.

Конечно, они с этим пытались бороться, отправляя ее перед подъемом, благодаря пронесенному в лагерь церковному реквизиту или глотку вина, тайком переправленного в лагерь, в сосудах, тайно сделанных из лагерного листового металла или даже дерева. Есть трогательные – и шокирующие – свидетельства такой скрытой священнической жизни, а также красивые рассказы о тайном служении священников, которые рискуя жизнью, помогали больным и умирающим.

Достаточно вспомнить, что среди выживших узников концлагеря Дахау письменные воспоминания оставили кардинал Адам Козловецкий SJ, архиепископ Игнаций Еж (назначенный кардиналом в день своей смерти, которая забрала его как раз в Риме), архиепископ Казимеж Майданский (дополнительно, жертва жестоких псевдомедицинских экспериментов, из-за которых он физически страдал до конца жизни) или ксендз Мариан Желязек SVD, выдающийся миссионер в Индии, названный отцом прокаженных. Однако тех, кто погиб или умер в Дахау, гораздо больше, хотя неизвестно, какой смертью они умерли: от истощения или были убиты.

Известной исследовательницей судеб священников, которые были узниками лагеря, является доктор Анна Ягодзиньска из Института Национальной Памяти, племянница о. Леона Степняка, узника концлагеря Дахау номер 22036. Епископ Михал Козал принимал его в семинарию во Влоцлавке, и очень молодой священник стал свидетелем его смерти в лагере.

Доктор Ягодзиньска добралась до лагерных документов, по которым ей удалось проследить судьбу ксендзов, замученных изнурительным трудом на плантации (они были тягловой силой для повозок, плугов, борон, для вала, трамбующего аллеи), и что их направляли в так называемый барак для инвалидов, откуда их вывозили на „лечениe”, т. е. на смерть, которая наступала часто вследствие удушения выхлопными газами машины, в которую они заходили, находясь под воздействием каких-то средств. Taк погибли среди многих ксендз Францишек Джевецки, лагерный номер 22666 и ксендз Эдвард Денкенс, номер 27931 – сегодня покровитель известного своей прекрасной духовной деятельностью столичного прихода в Белянском Лесу.

До конца жизни о. Леон Стемпняк, а он умер в 2013 году в возрасте 100 лет, был «хранителем памяти» о бывших заключенных, – часто говорит доктор Анна Ягодзиньска. В 2015 году исследовательница, верная духовному завету своего дяди, возглавила шокирующую конференцию «Дахау — немецкий концлагерь как место мученической гибели польского духовенства (1939–1945)», организованную Институтом Национальной Памяти. Она тогда вспоминала, что после пересечения ворот концлагеря Дахау с надписью «Arbeit macht frei» польским священникам сказали: «Отсюда выхода нет. Единственный выход — это дымоход крематория» и что «еврей имеет право жить всего месяц, польский священник — два месяца». Каждый из них много раз слышал: «Вы не животные, вы даже не вещь, потому что вещь имеет свою ценность, вещь берегут и сохраняют. Вы - всего лишь номер, его можно вырвать и изменить в любой момент. Ты гумус». – Для немцев католическая церковь была врагом. Они еще со времен прусского раздела помнили, что именно церковь мешала им германизировать поляков, сказала д-р Ягодзиньска.

Чудо в Дахау С 2002, в годовщину освобождения КЛ Дахау, 29 апреля, Церковь в нашей стране отмечает День Мученичества Польского Духовенства. В 2015 году в Дахау отправилось большое паломничество священнослужителей. Архиепископ Станислав Гондецкий, глава Конференции Польского Епископата, сказал тогда, что среди 2794 священнослужителей различных христианских конфессий самую многочисленную группу составляли поляки. Из 1780 польских священнослужителей 868 были убиты.

– Это была Голгофа Священников Запада. Настоящая школа мучеников, - сказал иерарх, употребляя определение архиепископа Казимира Майданского. Он также напомнил, что во время Второй мировой войны погиб 2801 священнослужитель из нашей страны (в том числе 6 епископов, 1863 священника и 63 епархиальных семинариста, 289 священников, 86 семинаристов и 205 монахов и 289 монахинь, что составляло 28 процентов польского духовенства на тот момент). – В польском коллективном сознании отсутствует знание о том, что именно польское духовенство понесло самые большие процентные потери среди всех профессиональных групп в стране во время ІІ Мировой войны, сказал архиепископ Гондецкий.

Концлагерь Дахау был освобожден относительно поздно и, по словам узников, чудом. Заключенные уже были приговорены к смертной казни, а кроме того, в лагере находились горы из 7500 трупов. Заключенные повторяли известие о том, что в связи с приказом Генриха Гиммлера от 14 апреля 1945 года весь лагерь должен быть уничтожен, а заключенные убиты. Ксендзы проводили молитвы - новенны о заступничестве св. Юзефа с Чудотворного Образа в Калише, а 22 апреля они поклялись совершить паломничество в Калиш в благодарность за освобождение, о котором молились. Ходили слухи, что вечером 29 апреля лагерь должен быть разрушен, а заключенные убиты.

И в воскресенье 29 апреля, в 17.25 в лагерь прорвалось небольшое подразделение 7-й Армии ген. Джорджа Паттона.

Предостережение

В 1970 году, к 25-й годовщине освобождения лагеря, священники, бывшие узники Дахау, основали Часовню Благодарения и Мученичества в калишском костеле и создали музей и архив, где были собраны документы и предметы из их лагерных лет. Последних свидетелей уже нет в живых, но предметы находятся в костеле св. Юзефа в Калише, до сих пор сохраняется память о паломничестве спасшихся священников.

– Как и каждый год 29 апреля мы встречаемся в базилике св. Юзефа, чтобы вспоминать необычное освобождение священников из концлагеря Дахау, благодаря заступничеству святого Юзефа. Мы хотим продолжать их обет, который они дали святому Юзефу. Мы хотим помнить о священниках-мучениках и просить святого покровителя, чтобы священники были готовы к мужественному исповеданию веры, так, как их предшественники – сказал KAI калишский епископ Дамиан Брыль.

В этом году празднованию будет предшествовать двухдневный, III Конгресс 108-ми Блаженных Мучеников II Мировой Войны, организованный впервые в Калишской епархии после Гданьска и Фромборка - организатором является Поморская Ассоциация Объединенная Европа из Гданьска.

Является ли Конгресс 108-ми Блаженных Мучеников II Мировой Войны подходящим форумом для того, чтобы поднять вопрос о поминовении всех поляков в музее концлагеря Дахау мемориальной доской на польском языке, такой же, как увековечение мученичества представителей других народов на пяти языках? Усилия прилагаются годами, но как ни странно, у Международного Комитета Дахау нет "времени" заниматься этим вопросом - хотя видимо руководство музея КЛ Дахау было бы не против такой доски. Дело слишком серьезное, чтобы сводить его к простому вопросу: «О чем это опять?». Будет ли достаточно какого-то дипломатического «хлопка по столу» или нужно другое давление? Возможно, следует вмешаться Международному Комитету Освенцима, поскольку другие виды деятельности игнорируются?

В прошлом году дело о записи в памятной книге проф. Петра Глинского, которому было отказано в этой возможности руководством музея KЛ Дахау, но запись, однако, была сделана. Польский министр написал 29 апреля 2022 года:

„Опыт концлагеря Дахау должен был стать для всех нас предостережением о том, чтобы зверства, совершенные здесь немцами, никогда больше не повторились. Особенно больно это звучит сегодня, когда в Европе снова рвутся бомбы, а российский агрессор убивает беззащитных мирных жителей Украины.”.

А ведь именно об этом идет речь: что опыт концлагеря Дахау или концлагеря Аушвитц-Биркенау и других памятных мест был и должен оставаться предостережением для всех нас. Если такие места не являются предостережением, то что ним будет? И с чьего согласия?

– Барбара Сулек-Ковальска
– Перевод: Лариса Верминская

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы