Немецкие поселения появились в России уже в XV и XVI веках, но не Иван Грозный создал условия для немецких ремесленников, а со временем и администраторов, ученых и военных в стране на Волге. Заселение и копирование моделей в, например, основании городов было и в нашей стране, но это не значит, что без немецкого права не было бы городов в Польше или России. Они были бы, но организованы по-другому, и до немецкого закона они были.
Вечный немецкий "Drang nach Osten" имел не только зловещее, военное лицо, но и вполне мирное, как в Польше, так и в России. Сами немцы в разной степени относились к своей цивилизаторской миссии. Миссия как нечто сознательно предпринятое была лишь дополнена феноменом экспансии немецкой буржуазии с целью наживы на Восток в 19 веке. Благоприятная толерантность в Польше для немецкого поселения, в России была насущной национальной потребностью, поддержанной царскими указами.
В XVII веке активизировалась немецкая эмиграция в Россию, гораздо более привлекательное место для жизни, чем разрушенная после Тридцатилетней войны Германия. В это же время начинается феномен быстрой карьеры новоприбывших немцев при дворе царей.
Петр I, будучи еще молодым царедворцем, во время прогулки по Москве наткнулся на район, населенный преимущественно немцами. Москва в XVIII веке утопала в грязи, коррупции и пьянстве. Это был небезопасный город, а администрация царского двора вступала в конфликт с традиционной властью боярских семей. В конкретных ситуациях побеждала та сторона, которая эффективнее использовала насилие или денежные мешки. На улицах Москвы лежал не только мусор, но и трупы жертв казней, политически мотивированных драк и обычных преступлений.
В районе, называемом Немецкая слобода, царь нашел чистоту, порядок и опрятных, вежливых людей. Именно в этом районе, который - непонятно почему - презирало большинство жителей Москвы, следует искать истоки последующих путешествий Петра I на Запад и, прежде всего, его решимости сделать Россию похожей на Запад. Так и получилось, выборочно и не очень последовательно, ибо содержание - днем на цепи, ночью на свободе - медведей в столице было запрещено царицей Елизаветой Петровной только в 1751 году.
Племянник царицы, будущий царь Петр III, был последним правителем, в жилах которого (после его матери) текла кровь Романовых, хотя правило наследования по мужской линии гласило, что на престол взойдет Карл Петер Ульрих фон Гольштейн-Готторп, герцог Голштинский, и о Романовых придется забыть навсегда. Тем более что Петр III, еще будучи герцогом Голштинским, женился на Софи Фридрих фон Анхальт-Цербст, известной в истории как Екатерина II. Однако до Первой мировой войны, вероятно, в пропагандистских целях, династия называлась Гольштейн-Готторп-Романовы.
Подписывайтесь на наш фейсбук
Во время своего царствования Петр III забыл о своем происхождении по дистальной линии от дочери Петра I. Он редко говорил по-русски и был очарован всем немецким, особенно прусским. Настолько, что спас государство Фридриха II. Когда во время Семилетней войны армия его тетки заняла Берлин, а у Фридриха II было три тысячи солдат на позициях вдали от столицы, Елизавета внезапно умерла, и племянник отозвал армию и даже заключил сделку с Пруссией. В немецкой историографии, да и за ее пределами, эти события называют чудом Бранденбургского дома, что вряд ли удивительно.
Будучи рыхлым объединением мелких княжеств, Римская империя германской нации была богата принцессами, с помощью которых она не только укрепила династию Гольштейн-Готторп в Санкт-Петербурге в 19 веке. Первая мировая война принесла тенденцию отказа от немецких фамилий немецкими де-факто правящими семьями в странах, воевавших с Германией. Гольштейн-Готторпская династия стала использовать исключительно фамилию Романовых, хотя кровь Романовых в ней уже давно угасла.
Династия Саксен-Кобург-Гота, правящая в Англии, взяла фамилию Виндзор, что побудило германского императора Вильгельма II пошутить со своим кузеном, что он собирается на представление "Веселых козлят Саксен-Кобург-Гота". Шутка вполне удачная, разрушающая стереотип о недогадливых немцах.
Однако правители из рода Саксен-Кобург унд Гота не стали реформировать Англию на немецкий манер, не окружили себя немецкими чиновниками и офицерами, как это делали Романовы с конца XVII века, а продолжали использовать голштинских готторпов. В России должности в администрации, при дворе и в армии в той или иной степени занимали немцы, в основном прибалтийские.
Во-первых, дворянство земель после государства рыцарей меча, а затем инфантов занимало в российской элите место, непропорциональное количеству немцев в государстве. Следует уточнить, что в армии это относится к генералитету, поскольку в офицерском корпусе в XIX веке - нравится нам это или нет - поляков было больше, по крайней мере до Крымской войны.
Александр Герцен, русский писатель и мыслитель, немец по матери, записал следующее: "Не только правительство, но и мы сами настолько привыкли к мысли, что Россия не может управляться хорошо без немцев, что нам кажется просто невероятным, чтобы русский кабинет министров, русская армия могли обойтись без Нессельроде, Канкрина, Дыбича, Бенекендорфа, Адлерберга".
В то время только в Санкт-Петербурге проживало 42 500 немцев, что на тот момент составляло всего 7% населения российской столицы. Неизвестно, сколько из этих немцев занимали должности во властной элите, но Герцен не изобрел немецкое господство.
В конце XIX века в ходе первой переписи населения 1,8 миллиона респондентов признали себя немцами, из них 1,4 миллиона проживали в сельской местности. 50 000 немцев работали в сфере образования, включая высшее, а 35 000 занимали должности на государственной службе и в армии.
