Мы говорим: Страстная неделя – время тишины и размышлений. На самом деле, для большинства из нас это просто слова, которые не воплощаются в действия. Наоборот, чем ближе к праздникам, тем становится хлопотнее, более людно, нервознее.

Согласно традиции домашняя генеральная уборка, требующая участия всех трудоспособных членов семьи, должна заканчиваться в Страстной Вторник. На практике ее откладывают до последнего момента. Ну, разве что, ее делают "уборщицы". Впрочем, все остальные предпасхальные приготовления длятся до последнего момента, когда наконец… начинается застолье!

A где пространство для души?

Koкетство ушами

Раньше храмы, даже возведенные вдоль самых многолюдных улиц, позволяли уйти от суеты повседневной жизни. Церкви использовались не только для празднеств, они также были убежищем для тех, кто хотел - пусть даже временно - уединения. Почувствовать, испытать масштаб, отличный от человеческого. Это помогло мне собраться с мыслями, найти себя.

Когда это изменилось? Сложно сказать. Впервые я услышала об этом около четверти века назад: в крошечной церкви в Хельсинки, где я была единственным посетителем, звучали хоры. Но где они были? Нигде. Они «летели» с ленты, из усилителей, расставленных во многих местах. Я еще не знала этого трюка, так что эффект был. С годами я все чаще и чаще сталкивалась с этим типом фонически-туристических достопримечательностей. Вроде сдержанный, как бы удачно подобранный по эпохе и архитектурному строю церквей, но все же внушительный по звучанию.

Подписывайтесь на наш фейсбук Я начала скучать по старой, все менее и менее настоящей тишине храмов. Почему нельзя войти в Дом Божий и помедитировать в тишине перед Его величием? Ведь молитва – это не только размышление, но и чувство. Нужно ли проникнуться "святостью храма" (прямо просится слово: премедитация) благодаря музыке? Интересно, зачем кокетничать с паломником, более-менее случайным, при помощи противоречащими характеру места дополнений? Тишина храмов достаточно громкая, чтобы слушать ее — и себя одновременно.

Чего тебе не хватает

Шшшш…, тихо шшшш…, время тишины,
Уже ее дыхание все ближе,
Этого тебе действительно не хватает,
Oнa одна имеет настоящий вкус,
Тишина такая, как эта…

Сейчас, сейчас– o какой тишине идет речь? Эта песня Будки Суфлера была записана 30 лет назад (на прекрасные слова Анджея Могельницкого). Может быть, тогда была потребность такого типа…. Архаичные потребности родом из мира, где слово «было серебром, а молчание — золотом».

Двадцать лет назад Адась Мяучиньски — тот самый из «Дня психа» — гадко оскорблял рабочих за то, что они с самого утра мешали ему существовать и выполнять тяжелую умственную работу, которая гарантировала: а) выспаться, б) потребность изоляции от всех нежелательных отвлекающих факторов. Боюсь, что сегодня Адась был бы отправлен в изолированную палату. Потому что тот, кто жаждет тишины, квалифицируется, как психически больной.

В «Амаркорде» Федерико Феллини есть сцена: дедушка, слегка оторвавшись от реальности, выходит за пределы дома в момент, когда окружающий мир окутан густым туманом. Старик боится пробираться сквозь белизну и тишину, в которой он не находит ни слышимых, ни визуальных координат. «Я уже на небесах? Если да, то мне здесь совсем не нравится».

Такая ситуация (опять же юбилей: «Амаркорд» был снят 50 лет назад) казалась комичной. Сейчас большинство из нас испытывает страх перед фонической и визуальной пустотой. Это не метафизический страх, когда нас одолевает иррациональный тревога, как, например, перед бурей, когда стихает ветер, все вокруг затихает и напряжение растет, потому что мы знаем, что как ударит! И мир сотрясется до основания. Нет, современность навязала нам такой постоянный шум, что полную тишину мы воспринимаем как... смерть?

Несколько лет назад мы провели пасхальные праздники недалеко от Франкфурта-на-Майне. В Страстную Субботу мы прогулялись по «Банкфурту», как иногда называют этот мегаполис. В этот день здесь — коммерческое крещендо. Местный собор, место коронации немецких королей и императоров, был пуст. С другой стороны, идя по центральным улицам, приходилось продираться сквозь плотную толпу, спешащую за покупками. Кое-где людской поток сдерживали уличные музыканты разных национальностей, исполнявшие репертуар, не имевший ничего общего с праздничной аурой.

Круто, но… как-то варварски. Это было похоже на карнавал в Рио, совмещенный с бешеным шоппингом. У этой почти пасхальной сутолоки была одна причина: коммерция. Единственная современная религия мульти-культи.

В молчании

Вы заметили, какой неловкой кажется хотя бы так важная минута сосредоточенности и тишины при прощании с умершим во время «минуты молчания»? Наверняка каждый мог это наблюдать. Стоять на месте, не говоря ни слова, не ерзая, не занимая рук и не глядя в экран мобильного телефона, оказывается является огромным усилием. Вы не знаете, что делать с ладонями (смотреть на ногти не очень увлекательно), куда направить взгляд (ведь смотреть на других не подобает), как стоять (определенное решение — сместить вес тела с правой ноги на левую и обратно). У всех внезапно першит в горле (вовсе не от эмоций), требуя покашливания и кряхтения.

Да, кажется, что минута молчания длится гораздо дольше, чем показывают часы, и это ни в коем случае не тишина.

Звуковое богатство предполагаемой тишины было использовано Джоном Кейджем в его знаменитой пьесе «4'33» (4 минуты 33 секунды). Это произведение из трех частей может быть исполнено на любом инструменте (инструментах) солистом или оркестром, так как состоит только из пауз. Нет звука в течении всего времени "музыки". Премьера этой «серьезной шутки» Кейджа состоялась — трудно поверить — 71 год назад!

Вот так тишина официально вторглась в мир музыки. Собственно, именно в храмах Полигимнии ее всегда можно было найти – полную напряжения перед концертом, до того, как музыканты приступили к работе и после него, если произведение захватывало слушателей и еще отзывалось в их памяти. Однако величайшей заслугой Кейджа было доказательство того, что наша земная, человеческая тишина полна звуков. И что авторами этих несогласованных "концертов" являемся мы и наше окружение.

Марина Абрамович, известная художница сербского происхождения, по-своему переосмыслила идею американского музыканта-авангардиста. В 2010 году она представила перформанс «Художник в присутствии» в нью-йоркском MoMA. Зрители имели возможность взаимодействовать с ней напрямую, на близком расстоянии через стол, глаза в глаза. Время не ограничивалось, но любые отвлекающие жесты и звуки - строго запрещались!

Не все, кто хотел «иметь честь» участвовать в акции, смогли выдержать напряжение. Одни быстро убегали, другие казались глубоко тронуты чем-то/кем-то. Она, Марина, умела молчать и не шевелиться, за исключением одного случая, когда ее бывший партнер Улай сидел визави …

И когда Абрамович проводила мастер-классы, попасть на которые было крайне сложно, ее первым условием было выбросить мобильный телефон и научиться концентрироваться. Как в монастыре - но под покровительством большого, модного искусства.

Знаете ли вы, кто легко приспособился к суровости «порядка» Абрамович? Леди Гага справилась с этим лучше всех.

Потому что когда молчишь, молчишь, молчишь / тогда растет аппетит к поэзии, который, может быть, дремлет в нас , — написал (и спел) Йонаш Кофта, со дня смерти которого скоро исполнится 35 лет, 28 апреля.

Не только его «Песня о тишине» касалась состояния, в котором нам все реже приходится находиться. "Sound of Silence" Simon & Garfunkel следует считать самой известной данью уважения звуковой пустоте (?) (мои любимые каверы - версии Disturbed и Pentatonix).

Наверное, все знают - эта песня о неумении людей общаться в эмоциональном измерении. Напомню, что «Звучание тишины» впервые прозвучала в 1964 году, когда межличностное общение на расстоянии стало возможным благодаря стационарному телефону.

Кто помнит это эпохальное изобретение Белла? И как здорово это выглядело? В нашей квартире он был черным, бакелитовым, в большом холле, между дверью в бабушкину комнату и ванной. Он обслуживал всех обывателей, поэтому «висеть на проводе» было запрещено. Ограниченное время использования означало, что разговоры нужно было контролировать — самостоятельно, без подслушивания. Я испытывала адские муки, когда звонил кто-то из моих кавалеров. Чувственность нужно было перенести на свидание в реальной жизни. А потом – вместе помолчать, потому что язык тела был более выразительным.

Звуковой наркотик

Теперь о негативе тишины. О какофонии. Мы живем в ней каждый день, мы – горожане. Нас окружает постоянный грохот, издаваемый всеми механизмами, от транспортных средств до оборудования, облегчающего садово-огородную кампанию. (Ужас - соседи в выходные утром косят траву или наблюдают за ремонтными работами).

Мы также к этому добавляем музыку, которую слушаем индивидуально или в группах. Наконец слышатся наши собственные голоса, все более срывающиеся на крик — приходится повышать голос, чтобы быть услышанным в этом гаме.

Раньше детей ругали за то, что они слишком громко разговаривают, теперь им приходится кричать, чтобы привлечь чье-то внимание.

Неудивительно: только уличный шум составляет от 65 до 100 децибел. Дома постоянно играет телевизор или радио, но это еще не все. Многие из нас принимают дополнительную дозу шума индивидуально, в наушниках, которая часто превышает 110 Дб. Вечеринка на дискотеке или рок-концерт – это нагромождение звуков, зачастую превышающее выносливость человеческого уха.

Все аудиологи, т.е. специалисты по нарушениям слуха, трубят о том, что это грозит внезапной или постепенной глухотой. Хуже того, страдает не только это чувство. Все наше существо, подвергающееся длительному перевозбуждению, начинает испытывать различные недомогания: повышенное давление, предрасположенность к сердечным приступам, трудности с засыпанием, рассеянность — вот лишь некоторые негативные последствия частого воздействия громких звуков.

Я помню годы, когда стремительно модернизировавшиеся редакции СМИ ликвидировали закрытые помещения для журналистов, заменив их открытыми пространствами. После пары часов работы я уходила домой гораздо более уставшая, чем раньше, с худшими результатами.

Сегодня мы уже не замечаем этого, не думаем о причине расстройства. Мы воспринимаем шум как нечто само собой разумеющееся. Хуже - когда ничего не играет, не колотится, не гремит, не рычит - страх, страх, о Господи! Конец света что ли? Мы привыкли жить в шуме и не замечаем отрицательных сторон звуковой агрессии. Наоборот, мы все меньше воспринимаем тишину как психологический комфорт, как бальзам для ума. Все чаще это воспринимается так... угнетающее!

Во время праздничных поездок на природу, к морю или в другие места некоторые люди вместо «общения» с природой, с ее разнообразным и насыщенным звучанием, надевают наушники. Они отделяют себя от природы музыкой. Хуже, когда эти нежелательные звуки предлагаются непреднамеренным слушателям.

Почему современные люди, особенно молодое поколение, боятся тишины? Во-первых, избыток сенсорных раздражителей вызывает привыкание, подобное стимуляторам. Состояние возбуждения может быть приятным, удар адреналина в голову позволяет воспарить к вершинам движения и творчества, но после такого усилия следует дать организму отдохнуть.

Во-вторых, многое происходит в тишине на нюансированном уровне, и это влияет на наше внимание — в то время, когда шум пробирается в нас через все поры. Если вы сомневаетесь, посмотрите сцену из «Круиза» Марека Пивовского, где инженер Мамонь играет «скуку» польских фильмов настолько увлекательно и комично, что мнимое «ничего не делание» становится собственным отрицанием. Может быть, нужен талант Здислава Маклакевича (или других выдающихся актеров), чтобы заново открыть для себя ценность тишины?

А может… постараться помолчать, побыть в тишине, прислушаться к себе? Для эксперимента. Потому что «между тишиной и тишиной все качается», как пел Гжегож Турнау. Я это предлагаю в качестве предпраздничной тренировки.

– Moника Малковска
– Перевод: Лариса Верминская

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы