Римские цезари. Их уже много веков нет, но тем не менее, они все еще среди нас. Возвращаются в фильмах, романах, комиксах и политических дебатах.

Кроме Иисуса Христа и некоторых святых, никого не рисовали и не лепили так часто. Надкусанные зубами времени изображения древних автократов стали источником вдохновения современных художников, которые сыграли важную роль в развитии портретного искусства.

Галерея чудовищ

Юлий Цезарь в молодости сожительствовал с царем Вифинии Никомедом. Октавиан, будучи младенцем, ночью исчез из колыбели. Его нашли утром на вершине высокой башни, любующимся восходом солнца. Тиберий лишил жизни почти всех своих родственников, а Калигула считал себя равным богам. Гальба был патологическим скрягой, Клавдий и Вителлий – oбжорами, Доминициан же приказал выгнать из Рима всех философов. И это лишь верхушка пирамиды фактов, слухов и мифов. Её главным создателем был Гай Светоний Транквилл, автор сборника биографий первых двенадцати императоров.

Из этой дюжины только один император умер естественной смертью, остальные (если верить нашей летописи) погибли от собственной или чужой руки. В отношении этих императоров трудно выразить сожаление. Даже Август, так охотно апеллирующий к традиционным римским добродетелям, на самом деле был лицемером, имеющим на своих руках кровь многих невинных людей. А что уж говорить о других. Нерон, возможно, и не поджег Рим, но до конца света он останется шутом и матереубийцей.

У „Жития цезарей”, aнтичного бестселлера, во времена Средневековья пальму первенства перехватили Библия и ”Золотая легенда", но в узком кругу умеющих читать людей «Жития» продолжали пользоваться успехом – об этом свидетельствует количество сохранившихся рукописей. У Петрарки их было целых три экземпляра. И можно только радоваться, что «Оpus Мagnum» Светония чудом сохранился. В период Смуты, который последовал после падения Римской империи, во французском Туре сохранился только один экземпляр. В нем отсутствует пролог и начало первой главы. Изобретение печати и перевода сделало „Жития” чрезвычайно популярными, подтверждая истину, что скандалы всегда продаются лучше, чем научные книги.

Подписывайтесь на наш фейсбук Сегодняшние историки не любят Светония. Они считают его узким специалистом, который наследовал греков, потому что именно они придумали литературный жанр „жизнь замечательных людей”. Они не могут не заметить, что из произведений гораздо более высоко ценимого ними Тацита сохранилось едва ли несколько фрагментов.

Светоний не был сенатором, но имел влиятельных друзей. Работая в канцелярии Адриана, он некоторое время имел доступ к императорским архивам. Таким образом, его можно считать хорошо информированным человеком. А что если учесть факт, что он был суеверен, равнодушен к хронологии и порой не мог отделить зерно от плевел, а факты от слухов? Такова была его эпоха. "Жития цезарей" были и есть основным источником знаний о событиях, происходивших 20 веков назад. Они сформировали наше представление о первых римских династиях. Мы обязаны им массой анекдотов, например, о жребии, который „был брошен”, или деньгах, которые не пахнут.

Проблемное наследие

Необходимо, чтобы вместе с новым (наконец-то достойным экспонирования в домашней библиотеке) изданием шедевра Светония попала на книжные прилавки книга Мэри Берд „Двенадцать императоров”. Автор преподает классическую филологию в Кембридже, но тот, у кого в руках были „Помпеи”, „SPQR” или „Парфенон”, знает, что вместо скучной академической лекции по иконографии его ждет путешествие в страну эрудиции. Берд, конечно, анализирует образы римских самодержцев, но, как она сама признает, истинное содержание ее работы – это „история открытий, ошибочных идентификаций, надежд, разочарований, противоречий, интерпретаций и переосмыслений”.

Тема реки, поскольку портреты (анти) героев Светония были и остаются вездесущими, память о Юлии Цезаре поддерживают фильмы об Астериксе, англичане пьют пиво „Август”, Нерон появляется в рекламе спичек и боксёрок. Добавим, что традиция изображать императоров как негодяев, абсолютная власть которых деморализовала до днa, относительно свежа. Черную легенду увековечили романы ("Я, Клавдий”) и фильмы („Гладиатор”, сериал BBC „Я Клавдий”). Историки, скептически относящиеся к откровениям, содержащимся в „Житиях цезарей”, давно утверждают, что даже если в центре царил террор, империя процветала. Октавиан и его преемники, видя несостоятельность республики, обратились к проверенному эллинами государственному решению в виде монархии, в которой власть (по возможности) остается в семье.

Политика завоевания и укрепления единоличного правления очень нравилась новообразованным европейским династиям. Кроме того, претензии на титул римского императора были очень престижными. Саксонские правители Речи Посполитой не случайно назвали себя Августами. Английский король Генрих VIII потратил целое состояние на гигантские гобелены, иллюстрирующие карьеру Юлия Цезаря. Людовик XIV и Иоанн III Собески приказывали себя изображать в римских доспехах. Наполеон даже позволил изваять себя обнаженным, как и подобает правителю, которого обожествляли еще этой при жизни, однако, испугавшись эффекта, он запретил публичную выставку статуи.

Еще в XIX веке изображения политиков, военных, поэтов и философов создавались по античным образцам. Достаточно упомянуть памятник князю Юзефу Понятовскому под президентским дворцом в Варшаве, увековеченный в позе и одежде императора Марка Аврелия.

Однако со временем возникла проблема. Самодержцы из прошлых веков стали отрицательными ориентирами. Лидеры, заявляющие о приверженности к республиканским и демократическим ценностям, а также пацифизму, оказались в затруднительном положении. Римское облачение вместо верховенства закона стало ассоциироваться с тиранией, а также с империализмом. Премьерам и президентам, которым очень часто приходилось бороться с осуждением за цезаризм и созерцать в газетах карикатуры на „нового” Калигулу или Нерона, было совсем не до смеха. Псевдоантичная мания величия в конечном итоге была скомпрометирована троицей диктаторов. Муссолини, Гитлер и Сталин имели схожий вкус: им нравилась имперская, масштабная архитектура, а также топорный реализм.

Был диктатором, а стал ничем

Берд следует по стопам Светония, поэтому ее перечень почетных личностей также открывает Юлий Цезарь, самородный гений пропаганды. Он выпускал монеты со своим изображением, хотел, чтобы его статуя стояла в каждом храме империи. Цель достигнута, но посмертно. Имя погромщика галлов стало синонимом императора Рима, а контерфекты его преемников, тиражируемые тысячами экземпляров, можно было встретить буквально везде. Они создавались с использованием мрамора, золота, серебра, бронзы, дерева, воска, краски и даже теста (были обнаружены формы, позволяющие выпекать десерты в форме лица правящего). От этого массового производства сохранилось около одного процента, чего было достаточно, чтобы заполнить музеи и частные коллекции.

Самая известная коллекция находится в Зале Императоров Капитолийского Музея, который в течение двух столетий был обязательной остановкой для туристов, посещающих Вечный Город. Они, как загипнотизированные, всматривались в 67 мраморных бюстов (в начале их было 84) представленных Светонием. Никто не знает, сколько среди них современных гибридов и подделок. Известно, что уже в древности их часто ретушировали и переделывали из-за прихода к власти нового императора. Ошибочные идентификации являются проклятием археологии. Исследователи античных артефактов, как известно, путали императоров, не умея правильно читать латинские надписи. Даже специалистам трудно отличить оригинал от копии эпохи Возрождения, поскольку инструменты и методы скульптуры изменились только в XVIII веке, а итальянцы были мастерами подделок.

Больше всего неприятностей создает юлийско-клавдианская династия. Сегодняшний Октавиан Август завтра может оказаться Германиком, а послезавтра-Калигулой. Создатель системы принципата правил больше 40-ка лет, но его публичный образ постоянно был юношеским, прямо-таки фараонским. Бесчеловечно спокойное лицо августа служило аватаром, за которым скрывался этот хитрый комедиант (умирая, он просил аплодисментов за хорошо сыгранную роль в театре жизни). Неудивительно, что преемники хотели быть во всех мелочах похожими на него, вплоть до прически.

Бюсты и головы цезарей, как правило, не имеют подписи, а сравнения с лицами из монет бывают баламутными. В результате изображения императоров на протяжении веков, признанные каноническими, сегодня вызывают такие большие сомнения, что их подписывают „неизвестный римлянин”. Портрет правителя, сделанный с натуры, являющийся прототипом статуй, находимых повсеместно, где ступала нога римского легионера, является Святым Граалем средиземноморской археологии. Вполне вероятно, что он у нас уже есть, но мы не можем его распознать.

Еще более анонимными являются изображения матерей, жен и сестер принцепсов. Их влияние на политику Империи переоценивается. Примечательно, что ни один римский историк не писал портреты императриц, а художники, желавшие создать такой комплект (хотя бы для симметрии), должны были основываться на собственной фантазии. Конечно, игнорировать таких выразительных персонажей, как развратная Мессалина или зловещая Агриппина Младшая, было бы грехом, и они стали любимыми героинями художников и литераторов, черпающих вдохновение из произведений Светония.

Стул с Калигулой

В девятнадцатом веке студентов Академии художеств истязали, заставляя рисовать гипсовые слепки голов цезарей, особенно Вителлия. В 1847 году Парижским художникам, претендующим на стипендию, была задана тема линчевания несчастного правителя. Откуда такая популярность? В Риме был найден старинный бюст тучного человека, настолько хорошо соответствующий описанию Светония, что он считался портретом товарища по оргиям Нерона, который правил всего несколько месяцев и не оставил после себя хорошей памяти. Голова толстяка очаровала художников (ее можно увидеть, среди прочего, в” Тайной вечери " Веронеса), а также любителей физиогномики и френологии, псевдонаук, делающих выводы о характере и интеллекте по форме черепа, носа или ушей. Сегодня считается, что скульптура была создана спустя столетие после смерти Вителлия и не имеет к нему никакого отношения.

Контерфектами героев "Жития цезарей" в современную эпоху стали украшать интерьеры домов, сначала людей влиятельных и богатых, затем простых обывателей. Картины и графики чаще всего помещались в столовых (улучшали аппетит?). Лица императоров украшали посуду, обои и упаковку товаров. Ремесленники, стремясь удовлетворить растущий спрос, забрасывали рынок дешевыми и, следовательно, дрянными головками и фигурками. Саксонский курфюрст XVI века заказал набор стульев с изображениями императоров. Берд задается вопросом, кого он усаживал на стул с изображением Калигулы? Три столетия спустя итальянская керамическая кампания производила фаянсовые бюсты, которые сегодня распространены по всему миру.

Иногда в дюжину Светония вносились изменения, дополняя ее женскими фигурами (обычно Клеопатрой), или, заменяя императоров-нечестивцев уважаемыми правителями (например, Адрианом или Марком Аврелием). В продвижение языческих автократов свою долю внесла и Церковь. В картезианском монастыре под Павией в XV веке на фасаде появились полуметровые медальоны с изображением императоров, к которым неизвестный автор причислил также короля гуннов Аттилу. В Аквизгранском соборе хранится распятие, в которое вставлена камея с изображением Октавиана. В церковную чашу из Нитры средневековый ювелир, в свою очередь, врезал монеты с изображением Нерона. Фигура первого гонителя христиан также украшает двери базилики Святого Петра в Риме и витраж собора Пуатье. В последнем случае на спине Нерона сидит маленький голубой дьявол.

Саркофаг для президента

Образец для современных изображений императоров обычно был взят из нумизматики, монет, найденных даже в странах, которые никогда не знали римского правления. Медали и монеты, обычно не вызывающие интереса у посетителей музеев, когда-то были объектами поисков коллекционеров, таких как Микеланджело. В Средние века ими украшали книжные переплеты. В книге Мэри Берд можно найти множество интересных примеров посмертной популярности негодяев, правивших цивилизованным миром две тысячи лет назад. С затонувшего испанского корабля Великой Армады недавно была извлечена цепь с двенадцатью портретами императоров из лазурита, обрамленными золотом и жемчугами. Конечно понятно, что, она украшала шею дворянина-офицера.

Для иллюстраторов труда Светония образцом были воображаемые 11 цезарей (без Домициана), созданные королем художников, Тицианом. Ее первым владельцем был Федерико Гонзага из Мантуи. Этот амбициозный правитель, унаследовавший от предшественников коллекцию старинных скульптур, мечтал о покоях, прославляющих римских императоров и их родственников от потолка до пола. Работами руководил ученик Рафаэля. Camerino dei Cesari была объектом восхищения во всей Европе (герцог Баварский тем временем приказал скопировать ее в своей резиденции), но не прошло и ста лет, как Ганзаги попали в такой переплет, что им пришлось продать коллекцию Федерико. Большую часть купил английский король. Картины Тициана через Лондон попали в Мадрид, где были утеряны при пожаре. Мы знаем их только по более или менее удачным копиям, таким как серия гравюр, выпущенных в массовом порядке фламандским гравером Эгидием Саделером. В этой версии они сопровождались латинскими стишками, прямо оценивающими характер и достижения божественного Юлия и его преемников. Интересно то, что гравюры были созданы по заказу императора Фердинанда II Габсбурга, которого считали наследником традиций римских императоров.

Книга начинается анекдотом о предполагаемом саркофаге Александра Севера, купленном в XIX веке в Ливане командиром американской эскадры в Средиземном море. Командор Эллиот предлагал похоронить в нем кого-нибудь из достойных соотечественников, а желательно президента США. Тот, конечно, отказался. В настоящее время мраморный артефакт находится на складе в Мэриленде, валяясь вместе со старыми машинами и дорожными знаками. Sic transit gloria mundi (так заканчивается слава мира). Не исключено, что постепенное исчезновение знания латыни и классического образования сделает их и другие памятники римской цивилизации нам чуждыми и не вызывающими интереса.

– Веслав Хелминяк
Перевод: Лариса Верминская

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы