На рубеже 19-го и 20-го веков географический ареал литовского языка (и, следовательно, литовцев) был предметом горячих споров этнографов, политиков и деятелей национального движения. Как далеко простирается ареал литовской речи в юго-западном направлении - до Мариамполя, Пунска и Августова? Как далеко на восток? И, вообще, сколько этого языка сохранилось в устье Немана? И в какой, так сказать, концентрации - какой процент населения говорит по-литовски?

Особенно остро этот вопрос стоял в отношении земель, которые никогда в истории не входили в состав Великого княжества. А вот что произошло с землями вокруг Клайпеды (названной немцами Мемелем): в глубоком средневековье эти земли принадлежали государству Тевтонского ордена (окончательно подтверждено Меленским миром 1422 г.), со временем они оказались в пределах герцогской Пруссии, а после разделов — под прусской оккупацией.

Да, местность эту называли Малой Литвой, радовало, что литовскоязычные территории распространялись на юг даже до Голдапа, - но переписи населения не оставляли сомнений: в районах севернее Нямунаса (в нижнем его течении она была несудоходной в то время, но с Клайпедой ее соединял судоходный канал) литовцев было чуть меньше, чем немцев - 49% против 50% населения. Но это было в сельской местности, сама Клайпеда была на 90 процентов немецкоязычной.

Литовские подданные Гогенцоллернов сочувствовали своим соотечественникам, живущим под скипетром царя, поддерживали образование и печатание книг на запрещенном там до 1905 г. литовском языке, поддерживали их контрабанду. Но они не стремились к более серьезным действиям или ирредентизму, тем более, что отличались от литовцев с берегов Вилии одним нетривиальным моментом: они были лютеранской веры, что в католической Литве абсолютно немыслимо.

Всё может случиться

Однако ситуация изменилась, когда империи пали. В Центральной Европе всякое бывает - по крайней мере, так думали "прусские" литовцы, учредившие Национальный совет литовцев в Пруссии еще 16 ноября 1918 года (у них была своя элита — главой этого совета был Вилюес Гайгалайтис, член Ландтага, то есть Сейма в Берлине) и как можно скорее они приняли не что иное, как резолюцию об объединении Малой Литвы с Великой Литвой (т.е. Каунасской и Виленской областей). А что!

Резолюции не изменят мир - если только мир не разваливается, чем пользуются великие (и малые) державы для защиты своих интересов и расширения сфер своего влияния. В общем, это, наверное, самое интересное в «клайпедском деле» — сколько же очень разных интересов столкнулось в 1918-1923 годах на этом песчаном, совсем негостеприимном берегу. Литовцы скрестили мечи с французами?? В последний раз, пожалуй, это было, когда странствующий рыцарь с Луары вступил в ряды Ордена Пресвятой Девы Марии накануне Грюнвальдской битвы. А к тому же: Поляки поддерживающие литовцев в 1920-х? Немцы, которые тайно ПОДДЕРЖИВАЮТ то, что Литва отбирает у них Клайпеду/Мемель?

Все это объяснимо — особенно если принять во внимание свирепость Франции, которая хотела отомстить Германии после Первой мировой войны, франко-британское соперничество между Версалем и Польшей, попытки Варшавы оправдать собственные действия и — традиционно — советская хитрость.

Все началось с готовности союзников отхватывать немецкие земли везде, где только можно. Резолюция "прусских литовцев" и усилия литовской делегации в Версале были поддержаны - здесь уместно поставить восклицательный знак или два в скобках, как это делается в моменты неожиданного поворота событий - польская делегация под руководством Романа Дмовского отправилась на конференцию в Версале.

Дмовский литвоман?

Внезапный всплеск литвомании среди национал-демократии? Временный переход к федерализму и «республиканизму» Пилсудского? Не столько изменение взглядов, сколько надежда на польское государство с Литвой в его границах. Или хотя бы на уступки для Польши в Клайпедском порту и возможность сплава товаров по Нямунасу. Аккуратная формула "Клайпеда - часть Литвы, Литва - часть Польши" не особо нравилась литовцам, но Падеревскому - очень!

Что касается самой идеи отобрать город на восточной границе Рейха у немцев, то все были единодушны, так что - не слишком заботясь о национальных пропорциях в Клайпеде и ее окрестностях, а скорее из геополитических соображений ("Независимая Литва заслужила морской порт!") был создан так называемый Клайпедский округ, формализовав его в статье 99 Версальского договора.

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
  Формула была емкой и неясной: Германский рейх уступал земли к северу от реки Нямунас великим державам и передал их под управление Лиги Наций. Под управление - что само по себе означало некоторую "мягкость" формулы: жители разъединенных земель сохраняли, в числе прочего, гражданство Рейха!

Проблемы (с немецкой точки зрения) начались, когда закулисные комбинации привели к тому, что управление перешло не к относительно нейтральным англичанам, а к французам. Они же стремились уменьшить и маргинализировать немецкое влияние (отсюда, например, запрет на публичное исполнение немецких песен или вывешивание флагов Рейха), и, кстати, закрепить влияние французского капитала. Ибо: почему бы и нет? Сначала, с января 1920 года, генерал Доминик Удри (французский военный, также несколько лет состоявший на польской службе!) в качестве главы армии и Верховного комиссара Лиги Наций, а затем и состоявший при нём штатский Габриэль Петисне, прекрасно галлизировали Неманские земли.

Неменский пастис

Ну не будем преувеличивать: в регионе площадью менее 2 тыс. км2, где 44 % жителей заявили что их родной язык немецкий, 25 % - литовский, а остальные - "клайпедский" (забытый восточноевропейский вариант порто-ганзейского Plattdeutsch!), нелегко было ввести моду на багеты, соломенные шляпы и пастис.

Легче было ратовать за окончательное отделение Клайпеды от окружающих государственных организмов и создание Клайпедского свободного государства (Freistaat Memelland). И в этом вопросе произошло временное объединение французских и немецких интересов (опять два восклицательных знака). Французов вполне устраивал собственный анклав в восточной Балтике, собственная гавань для военных кораблей, экспортный плацдарм и слава для Франции - в то время как местные немецкие элиты понимали, что они, естественно, будут доминировать в правительстве в таком Freistaat, а местным литовским крестьянам останется только выращивать картошку. На референдуме (не имеющем обязательной силы) 3/4 избирателей проголосовали за такое решение и Франция начала серьезно лоббировать этот вариант в Совете послов.

Только что литовцам с такого решения? Чем Мемель в границах Рейха был лучше, чем Freistaat Memel?

Однако эту позицию не поддержали англичане (ибо с чего вдруг французам колонии в Балтийском море?), поляки (потому что, может быть, если Каунас получит Клайпеду, литовцы не будут так злиться из-за Вильнюса, захваченного Зелиговским?) и (два восклицательных знака, пожалуйста, редакция) власти в Берлине.

Почему? Ну, потому что Свободное Государство Клайпеда французы не выпустят из своих рук, и, может быть, поляки получат там какую-то выгоду... И вот тогда-то уж достанется Восточной Пруссии: польский Гданьск и Коридор с запада, польско-французская Клайпеда с востока. А если город пал перед литовцами - ну с ними можно или поладить или надавить на них: немецкое меньшинство может стать серьёзным аргументом...

Желиговский привел нам пример

Ну а Советы, как обычно - вставляют палки в колёса. Хотя в целом им были ближе интересы Берлина, чем интересы Варшавы и Парижа, и они знали, как донести эти сведения до Каунаса.

Непохоже, чтобы каунасские литовские власти знали обо всех этих условиях. Но и местная риторика, и видение «моря для Литвы», и желание объединить нацию говорили в пользу взятия Клайпеды per fas et nefas. А поскольку инициативы в Совете Послов провалились - это был nefas.

Время для нанесения удара, было, по общему признанию, идеальным: в начале января 1923 года в Европе начала нарастать напряженность из-за невыплаты Германией репараций.

В среду, 10 января, в Рурскую область стали входить французские и бельгийские войска — а через несколько часов, когда телеграфы уже грохотали на полную катушку, литовцы подняли восстание в Клайпедском уезде!

Восстание, хм.. Местных добровольцев было несколько десятков, остальные - солдаты регулярной армии, полицейские и члены военизированного формирования Шаулис. Подготовка началась в декабре 1922 года - и самое забавное, что генерал Сильвестрас Жукаускас, подготовивший всю операцию, и начальник военной разведки полковник Йонас Половинскас были непосредственно вдохновлены "Желиговским мятежом" октября 1920 года! Вот что значит – общие традиции Великого княжества…

Правительство в Каунасе позаботилось о создании подпольных гражданских политических структур: повсюду в Клайпедском крае были созданы Комитеты Спасения Малой Литвы: эти комитеты возглавлял Мартинас Янкус. В то же время глава структур «Шаулис» Винцас Мицкявичюс вышел на связь с тогдашним главой германского рейхсвера генералом Гансом фон Сектом - и, заверив его, что во время восстания не пострадают ни граждане Германии, ни немецкое имущество, - он добился разрешения закупить со складов рейхсвера полторы тысячи карабинов, пять пулеметов и полтора миллиона патронов.

Удар из Таураге

Вооружившись им, «добровольцы» под командованием полковника С. Половинкас (в те дни он сменил имя и фамилию на «Йонас Будрис», что звучало более «малолитовски») заняли свои исходные позиции на станциях Кретинга и Таураге по литовской стороне. Избавившись от литовских документов, денег, папирос и спичек и надев трехцветные нарукавные повязки цветов Литвы с буквами MLS (Mažosios Lietuvos sukilėlis, Доброволец Маленькой Литвы), они вошли тремя колоннами, ударив по Клайпеде, на запад, т.е. в сторону границы с Восточной Пруссией и на северо-восток, к морю.

Кто и зачем стал бы им сопротивляться? Французы не улыбалось умирать за Гданьск, с чего бы им рисковать жизнью ради Клайпеды? Утром 11 января весь округ, кроме главного города, оказался в их руках. Верховный комиссар Габриэль Петисне сначала отказался сдать город, поэтому в перестрелке были убиты дюжина повстанцев и два француза. И тогда, хотя на рейде стоял польский корабль «Комендант Пилсудский», английский крейсер «Каледония» и два французских торпедных катера – литовцы завладели городом. Антанта не могла позволить себе быть загнанной в угол, поэтому первые реакции были гневными: 17 января Совет послов назначил и направил на Балтийское море Специальную комиссию, которая 26 января потребовала от повстанцев покинуть Клайпеду, повторив это требование даже тверже 2 февраля.

Большая рокировка

Но на самом деле никто не хотел конфликта. Ни Великобритания, ни Франция не были готовы задействовать дополнительные военные силы, а также было ясно, что молчаливая поддержка Литвы Советами может затем превратиться в активную поддержку - а никто не был готов к новой войне на Востоке.

Более того, вызревала идея Большой Рокировки. Поляки взяли Вильнюс, да? И, скорее всего, от него не отступятся? А литовцы из-за этого возмущены до глубины души, что и не удивительно? И стоило бы наконец утвердить эти границы в Восточной Европе и перестать беспокоиться по этому поводу, да? А что, если…

4 февраля Совет послов меняет фронт и сначала неофициально выдвигает короткое предложение: Клайпеду за Вильнюс. Литовцы получат выход к морю - и все будут счастливы.

Каунас, конечно, протестует: ведь он не может официально смириться с потерей своей исторической столицы! Но на самом деле все довольны: в мае 1924 года была подписана Клайпедская конвенция, и весь округ на правах автономии оказался в границах республики. С этим смирились даже немцы, подписавшие договор о границе с Литвой в 1928 году.

Конечно, смирились они лишь на время. Но это уже относится к известной предыстории Второй мировой войны.

-Войцех Станиславский

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

  — перевёл Кирилл Захаров