Учебный год еще не начался, а эмоции уже вызывает новый предмет. Это история и современность. Вокруг учебника на эту тему ведутся жаркие споры. Книга была написана известным историком, профессором Войцехом Рошковским, и именно она подверглась критике.

Я не хочу здесь комментировать существенные замечания, сделанные по этому пункту. Очевидно, что на них нужно обратить внимание. Нельзя упускать из виду возможные ошибки в учебнике. При этом вес каждого из них может быть разным, а мелочи не повод бить тревогу.

Однако меня больше интересует жестокая кампания против автора книги, имеющая идейно-философскую подоплеку. Поводом для которой послужил фрагмент учебника по вопросам биоэтики. Мы читаем в нем о последствиях сексуальной революции, прокатившейся по Западу в 1960-х годах.

Профессор Рошковский обращает внимание на нравственные изменения в мире: «развод и половая связь без обязательств стали повседневной практикой». Далее читаем: «Вместе с достижениями медицины и наступлением гендерной идеологии XXI век принес дальнейшее разложение института семьи. Продвигаемая в настоящее время модель «инклюзивной» семьи предполагает создание любых групп людей, иногда одного пола, которые будут рождать детей в отрыве от естественных отношений мужчины и женщины, желательно в лаборатории. Все более изощренные методы отделения секса от любви и плодородия приводят к тому, что к сексу относятся как развлечению, а к плодородию - как к производству человека, так сказать, к разведению».

В следующем абзаце профессор Рошковский констатирует, что такое положение дел побуждает нас поставить фундаментальный вопрос: «Кто будет любить детей, рожденных таким образом? Государство, которое берет этот тип «производства» под свое крыло? Родительская любовь была и останется основой всякого человеческого самосознания, а ее отсутствие является причиной почти всех извращений человеческой природы. Сколько раз мы слышим от пущенных под откос людей: меня в детстве не любили, мне никто ничего не давал, вот и приходится брать самому».

Эти слова вызвали ярость в кругах, где сексуальная революция рассматривалась как достижение современности и прогресса. Прозвучали обвинения против профессора Рошковского в том, что он в своей книге клеймит детей, зачатых в пробирке, и их родителей. Некий мужчина даже начал собирать деньги, чтобы привлечь историка к суду.

Подписывайтесь на наш фейсбук
Показательно, однако, что в учебнике по Истории и Современности термин «in vitro» не встречается ни разу. Профессор Рошковский не упоминает о случаях, когда браки в отчаянии решаются на экстракорпоральное оплодотворение (конечно, это пары, в которых, несмотря на усилия, естественного зачатия не происходит).

Дело деликатное. Пары, борющиеся с бесплодием относительным или абсолютным, а так же люди, зачатые в пробирке или путем инсеминации, просто заслуживают сопереживания и уважения. Так что надо взвешивать свои слова. Но значит ли это, что вопросы о моральном аспекте экстракорпорального оплодотворения должны быть табуированы?

Феномен, о котором пишет профессор Рошковский в обсуждаемом фрагменте, касается в основном однополых отношений, а не состоящих в браке пар, пытающихся зачать детей естественным путем. Мы уже имеем дело с ситуациями, когда, например, мужчина из такой пары является донором спермы и ребенка ему рожает суррогатная мать. И это драма детей, зачатых таким образом, на что указывает профессор Рошковский.

Разве мы не имеем здесь дело с моральными дилеммами? Является ли ребенок, рожденный суррогатной матерью для гомосексуальной пары, плодом любви или это - к сожалению, это слово слетает с уст - «продукт» чьего-то каприза?

Профессор Рошковски очень конкретно отвечает на эти вопросы и точно объясняет, в чем проблема. Это не он причиняет вред детям, а люди, которые используют средства техничного продолжения рода, полагая, что они имеют право на эгоистичное счастье.

Одним из последствий сексуальной революции является аннулирование естественных родственных связей. Потому что в дискурсе Новых левых, поддерживающих этот бунт, традиционная семейная модель рассматривается с подозрением как потенциально авторитарная иерархическая структура с отцом как ядовитым тираном во главе.

Только этот человек, «освобожденный» от естественных родственных связей, лишается идентичности. Его формируют отношения - иногда очень непростые - с отцом и матерью. Кроме того, стоит обратить внимание на случаи людей, которые, не зная своих биологических родителей, уже совершеннолетние, берутся за их розыск. Таким образом, они отрицают возможность недооценки генеалогических вопросов.

Кто-то может сказать, что явление, о котором говорит профессор Рошковский, с польской точки зрения является маргинальным и заниматься им не нужно (особенно на уроках средней школы). Между тем, оно имеет специфический культурный фон. Дает о себе знать в массовом масштабе. Ведь сексуальная революция произошла благодаря поп-культуре.

Критики профессора Рошковского ненавидят его как консерватора, отстающего от прогресса. Но предупреждение о последствиях использования достижений науки и техники в репродуктивных целях не было и не является прерогативой консерваторов. Это доказывает роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». В нем содержится мрачное или даже устрашающее видение мира, в котором размножение происходит только путем экстракорпорального оплодотворения, а материнство и отцовство считаются неприличными.

Хаксли — гуру хиппи, один из покровителей контркультуры 1960-х. Так что он ни в коем случае не был консерватором. И все же в своей работе он затронул вопросы, которые задели критиков профессора Рошковского. Ничего, кроме как ждать, когда они начнут требовать цензуры на «О дивный новый мир».

Напрашивается вывод, что на самом деле они имеют в виду, что биоэтика вообще не должна обсуждаться. Задавать вопросы об этике (не только биоэтике) болезненно, потому что это касается экзистенциальных проблем. Больно указывать границы между добром и злом. Вот почему в дискурсе новых левых родители — особенно отец — являются злодеями, как те, кто травмирует своих отпрысков различными формами дисциплины.

Но мерилом нравственной зрелости является, между прочим, осознание границ между добром и злом. Между тем есть люди, предпочитающие существовать в состоянии морального наркоза. Создается впечатление, что это критики профессора Рошковского.

–Филип Мемхес

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

  –Перевод Надин Алейник