Это явление известно не менее десяти лет и является кошмаром для владельцев СМИ. Исследователи придумали термин «news avoidance» («ньюс эвойданс»), который означает «избегание новостей», и — как и положено исследователям — исследуют, пытаясь понять, что происходит. В последнем отчете Института Рейтер (Reuters) этой проблеме было уделено много места. Оказывается, что целых 38% респондентов в мире отвечают, что активно избегают новостей. Тут видим рост по сравнению с менее чем 30% пять лет назад. Если дела пойдут такими темпами, то в ближайшее десятилетие половина человечества скажет новостям свое «нет». Если ничего не поменяется. Вопрос — что должно поменяться?

Недавно либеральная американская журналистка опубликовала в The Washington Post текст, в котором призналась в «постыдной правде», а точнее - в том, что перестала читать газеты и смотреть новостные программы. Aх! Поскольку новости ее раздражали и она чувствовала себя после их прочтения как выжатый лимон и сама была не в состоянии написать ничего оригинального. Так что она пошла - как и положено настоящей американке - к психотерапевту. И та посоветовала ей - пожалуйста, сядьте: прекратить потреблять новости.

Терапевтка пришла к выводу, что ежедневное погружение в то, что сейчас известно как Инфосфера (а журналистка не признавала полумер и в ее ежедневное утреннее меню входили и New York Times, и Washington Post, и Wall Street Journal, в её офисе всегда негромко бубнело CNN, и она слушала новостное радио NPR в душе...), оказало негативное влияние на ее психическое здоровье, и единственным советом терапевта было остановить поток токсичной субстанции.

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
  Прочитав это, я начал размышлять о себе. Как давно я читаю заголовки только для того, чтобы получить примерное представление о том, что является предметом общественного обсуждения, не вникая в содержание текстов, если в этом нет необходимости? Довольно давно. Я думаю, что стал терапевтом для себя. И все же работа с информацией — это моя профессия.

Начинал я как дилетант, еще во времена Польской Народной Республики, когда испытывал извращенное удовольствие от просмотра «Народной трибуны» („Trybunа Ludu”) и других партийных газет, пытаясь вычитать из них, что должно было произойти и когда система окончательно рухнет. В то время я также познакомился с чувством «выжатости», о котором писала американка. Это были ситуации, когда я пересекал тонкую грань между чтением между строк и чтением (или слушанием) того, что было написано (или сказано). Когда я серьезно отнесся к новостной жиже, подаваемой коммунистическими СМИ, и попытался есть ее как обычную пищу, у меня появилось что-то вроде «мозгового несварения».

Тогда мне пришлось сделать небольшой перерыв и вернуться к рассмотрению медийных новостей как предмета исследования. Можно сказать, что, надев интеллектуальный противогаз и резиновые перчатки, удалось справиться даже со СМИ Польской Народной Республики, а бессмертное начало каждого «Вечера с дневником» гласило: «Первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии, товарищ Эдуард Герек», превратилось в простое сообщение: «все по-старому».

Когда в заголовке появлялись премьер или Политбюро, следовало навострить ухо, потому что сразу было понятно, что что-то происходит. Вооружившись такими знаниями, которые я развивал и укреплял, я дотянул до конца существования Польской Народной Республики.

После 1989 года я стал одержим всеми новостями, поступающими из средств массовой информации, и это стало моей естественной средой. Иногда они меня раздражали, обижали непрофессионализмом, пристрастностью, избирательностью и всеми грехами, от которых не были свободны наши СМИ, но я радовался, что они есть и с радостью погружался в них: от «Жизни» с точкой до урбанистического "Нет", от "Политики" до "Пора!" („Najwyższy Czas”), я плескался в их словах и в новостях, которые они создали.

Потом появился интернет, и в какой-то момент я почувствовал себя загнанным в угол. Я больше не мог потянуться за газетой в любой момент, удобно усаживаясь и попивая кофе. Теперь газета потянулась за мной (собственно то, что уже перестало быть газетой, а лишь превратилось в многоглавый гибрид множества СМИ). Она появлялась отовсюду, скрываясь под множеством псевдонимов, и только хотела, чтобы я проводил с ней как можно больше времени, а я чувствовал себя Катажиной Блюм, чьей жизнью в свое время тоже завладела «Газета» (правда, чтобы избежать ненужных ассоциаций, потому что вопрос речь шла о газете как таковой, а вернее, о Die Zeitung (Ди Цайтунг).

Потом я начал выбирать. Как в том анекдоте из справедливо минувших времён: «Рабинович каждое утро подходит к газетному киоску, берет газету, просматривает первую страницу и возвращает газету, не купив. Через несколько дней продавец спрашивает, что он ищет. — Некролог. — Некрологи помещают на последней странице. — Некролог, которого я жду, будет на первой!»

Можно сказать, что эта шутка была одним из предшественников избирательного подхода к информации или «избирательного избегания новостей». Когда невозможно избежать давления информации, мы инстинктивно ищем самое важное. Таким образом мы поддерживаем фикцию участия в медиаобмене, и никто не может упрекнуть нас в самоизоляции, но в то же время мы освобождаем себя от целого огромного потока новостей, который - как в случае с этой американской журналисткой - может быть вредным для нас.

Это освобождение может принимать различные формы. Иногда возникает переизбыток информации о тех или иных лицах или явлениях. Это именно то, что происходит с новостями о Дональде Трампе. Вне зависимости от того, является ли аудитория его сторонниками или противниками, они не хотят так часто о нём слышать.

Молодая женщина, которую цитирует группа американских исследователей, рассказала, что решила взять «отпуск» от новостей, потому что каждый раз, когда ей попадались новые новости о Трампе, она больше не могла, потому что это было слишком «тяжело». Можно предположить, что дело было в том, что они имели мощный эмоциональный заряд и не содержали реальной информации, а скорее проекции авторских идиосинкразий, либо смесь того и другого.

В Израиле такой фигурой был Биньямин Нетаньяху, который с утра до ночи заполнил все информационные бюллетени своей мощной личностью, в России это конечно же Путин, а в Польше - если бы такое исследование было проведено - то, наверное, оказалось бы, что их соответствием является тандем: Качиньский-Туск. В данном случае принцип «хорошо или плохо, лишь бы фамилия была на слуху» работает не на пользу, поскольку переизбыток информации, вне зависимости от её посыла, вызывает бегство тех, кому она адресована.

Забавно и то, что — поскольку мир информации глобален — можно наблюдать своеобразный «эффект бабочки»: накал страстей американскими журналистами по некоторым темам смог вызвать кризис у читателей, например, в Финляндии. Те же исследователи ссылаются на некоего финна, который не выдержал наплыва новостей о Верховном суде в США и отреагировал отказом получать какую-либо информацию о США.

Классический пример феномена сытости — пандемия Covid-19. Сначала все искали информацию о ней. Люди начали свой день с поиска информации о пандемии в Интернете, чтобы успокоить свои страхи, или, по крайней мере, убедиться, что сегодня уже лучше, чем вчера, или лучше, чем у соседей. Они узнавали, что такое «R-фактор», как происходит передача вируса, что на самом деле делает его опасным, как его обнаружить, как его вылечить.

Потом мы стали равнодушны. Во многом потому, что появилось много дезинформации, и было очень трудно отличить правду от лжи. Но, возможно, в большей степени потому, что мы почувствовали, как мало от нас зависит, и ежедневное напоминание о нашем бессилии вгоняло нас в глубокую тоску. Как будто вирус завладел не только нашими телами, но и нашим разумом, а его ежедневную дозу нам доставляли средства массовой информации.

Однако здесь уместно встать на защиту СМИ, ведь информирование о пандемии имело большое социальное значение. Тогда речь шла о всеобщей опасности, и — по крайней мере вначале — все хотели, чтобы информация дошла до них. От этого выиграли даже активисты польской политической партии Конфедерация, хотя и не обязательно таким же образом, как остальные граждане. Равнодушие пришло позже.

Однако есть категории новостей, которые ошеломляют, заставляют чувствовать себя беспомощным и в то же время ничего или почти ничего не дают взамен. Это весь спектр новостей о катастрофах. Что дает нам информация о том, что в Индии произошло столкновение поездов и в нем погибло сто человек? Мы что — как-то можем повысить безопасность индийских железных дорог? Или какая нам польза от известия о том, что сто тысяч кур сгорели на птицеферме?

В обоих этих случаях мы будем иметь дело только с жуткими фотографиями покорёженных вагонов и окровавленных тел или горящих животных без шансов на спасение, которые, благодаря нашему воображению, будут нас сильно напоминать горящих людей. А поскольку, согласно известной поговорке СМИ, одно изображение стоит тысячи слов, услужливые СМИ не оставят нас без изображений, которые будут более или менее буквально появляться на всех экранах, попадающих в наше поле зрения.

Поэтому трудно не понять финскую официантку, которая сказала, что по выходным она меняет свой смартфон на старенькую Нокию, которая является всего лишь телефоном, чтобы физически отгородиться от сообщений, которые могут помешать ее отдыху. Я знаю людей, которые делают это не только по выходным и таким образом пытаются контролировать агрессивные новости.

Это стремление иногда принимает формы, которые могут показаться немного инфантильными. Другая Финка, расстроенная тем, что в новостях было слишком много негативных эмоций, сказала интервьюеру, что она бы предпочитала видеть в новостях что-нибудь приятное: умненьких собак или маленьких панд. Она и не подозревала, что эти фотографии в основном попадают в ту же категорию, что и новости о катастрофах, их можно назвать ненужными новостями, и единственное (но решающее) отличие будет заключаться в приятных чувствах, которые они оставляют у зрителей.

Возможно, именно из-за подобных предпочтений социальные сети заполнены фотографиями кошечек и собачек, а видеоролики с забавными животными с неудержимой силой распространяются в Интернете как вирусы. Что касается меня, то кошечки и собачки раздражают меня не меньше, чем сцены гибели домашних кур во время пожара, потому что и в одном, и в другом случае я не вижу никакой пользы в том, чтобы показывать их адресату, который тратит на их просмотр свое драгоценное время. И моя интуиция подсказывает мне (как, наверное, и многим другим), что познавательная польза должна сопровождать каждое мгновение, проведенное перед экраном, ведь нам отведено так мало...

Феномен преднамеренного избегания новостей, конечно же, также связан с их достоверностью или, скорее, с её отсутствием. Почти треть респондентов Reuters во всем мире заявили, что их решение избегать новостей мотивировано предвзятостью СМИ. В том же отчете была шокирующая новость о том, что бывшей иконе журналистики, британской BBC, доверяют только 55% британской общественности, а за последние четыре года это доверие резко упало с 75%.

В отчете не комментируются причины, но приводятся сведения, из которых можно составить общую картину. Что ж, большинство из тех, кто не доверяет Би-би-си, — это консервативные избиратели, проголосовавшие за Brexit. Учитывая сильную бласклонность корпорации к противникам выхода Великобритании из Евросоюза, неудивительно, что сторонники этого шага разочаровались и перестали доверять организации, в уставе которой есть пункт о беспристрастности, и которая долгие годы (справедливо или нет) считалась её всемирным эталоном…

Американская журналистка, с которой я начал, Аманда Рипли - та, которой психотерапевт рекомендовал избегать новостей, решила разобраться с явлением несколько с другой стороны, чем исследователи медиа, и ответить на вопрос, чего именно не хватает медиапродуктам, потребление которых вредно и от потребления которых отказывается все большая группа зрителей — то есть, чего люди действительно ждут от новостей. Другими словами: что могут сделать журналисты, чтобы их работа не была отвергнута? Диагноз оказался на удивление простым, и в мире журналистики, особенно американской хищнической новостной журналистики, он звучал откровенно наивно.

По ее мнению, люди ищут три вещи: надежду, чувство свободы и достоинство. Последнее она проиллюстрировала рассказом о том, как она несколько часов гуляла с участниками демонстрации против абортов, т.е. среди людей, взгляды которых, по мнению ее коллег, должны быть осмеяны или осуждены, и вместо того, чтобы вести себя как обычно, т.е. из своего кривого зеркала, в котором она могла показывать людей, с которыми она не согласна, она провела это время, разговаривая, пытаясь понять их. Это было, как она сама писала, для нее более человечно.

Можно было бы посмеяться над ее открытием, сказав, что подобные мысли она могла бы услышать в любой церкви, если бы захотела туда пойти (ну, может быть, не в каждой церкви), но не в этом дело. Дилемма, с которой мы сталкиваемся, требует ответа на вопрос, предназначена ли транслируемая информация для обмена ею между людьми, или для того, чтобы это время у них отнять, чтобы люди проводили время попусту перед экраном. Крупные медиакомпании внимательно читают отчеты, подобные вышеупомянутому отчёту Института Reuters и придумывают способы чтобы удержать интерес общественности к своим новостям, ведь от этого зависит само их существование. Алгоритмы отбирают для нас информацию таким образом, чтобы удерживать наше внимание как можно дольше. Так что, возможно, в ближайшем будущем у нас на экранах смартфонов появится еще больше пушистых котиков и несчастных собачек (или наоборот). Возможно, у медиакомпаний появятся другие идеи. В таком случае к нам, однако, всегда будут обращаться (к нам, т. е. к нашему времени) как к товару. И такое к нам отношение, пожалуй, самая важная причина бегства от СМИ. Так что пришло время честной сделки: мы вас читаем, а вы относитесь к нам как к людям. Ну как? Ведь стоит же?

— Роберт Богданьски

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

    —перевёл Кирилл Захаров

https://reutersinstitute.politics.ox.ac.uk/digital-news-report/2022/dnr-executive-summary

https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/21670811.2021.1904266

https://www.washingtonpost.com/opinions/2022/07/08/how-to-fix-news-media/

https://www.amandaripley.com/