Аристотель считал, что сильный средний класс является необходимым условием для хорошо функционирующего государства. Сегодня на Западе этот взгляд древнегреческого философа рассматривается как клише в основной общественной дискуссии. Можно даже сказать, что это превратилось в суеверие.

С одной стороны, во времена галопирующего турбокапитализма средний класс сильно пострадал (что особенно ярко проявилось во время мирового финансового кризиса несколько лет назад), но с другой стороны, политики как справа, так и слева пытаются завоевать его расположение. Ведь даже если эта прослойка, которую когда-то называли буржуазией, переживает трудные для себя времена, она, тем не менее, играет ключевую роль в современных обществах.

Средний класс совершил настоящую революцию в мировой истории. Ренессанс оказался переломной эпохой. Великие географические открытия, рождение капитализма, гуманизм, Реформация - все эти явления на рубеже XV и XVI веков предвещали серьезную смену парадигмы. И главной социальной силой, формировавшей новый порядок в Европе, была буржуазия. Оно вытеснило рыцарство с его добродетелями, такими как честь. В свою очередь, это способствовало распространению приземленных ценностей. На их земле торговля преобладала над войной, а деньги - над мечами.

В свете старых левых политических и социальных теорий, средний класс в 19 веке потерял свой "прогрессивный" характер и стал "реакционной" прослойкой, потому что вместо того, чтобы признать "мудрость стадии" и присоединиться к борьбе пролетариата за равенство и справедливость, он успокоился и стал наживаться на капитализме. Однако сегодня, после банкротства реального социализма, такая позиция уже является анахронизмом.

Современные левые, активно действующие в области культурных споров, адресуют свое послание именно буржуазии. Они рассматривают средний класс как слой, состоящий из свободных индивидуалистов, которые отвергают все общинные ограничения (определяемые как национализм или традиционализм) и утверждают открытость и разнообразие (кивок в сторону мультикультурализма или эльгибетизма). Эту точку зрения разделяют и современные либералы.

В Польше, кстати, широко распространен стереотип, что человек из города заслуживает большего уважения, чем селянин. Именно город считается центром цивилизационного развития, а значит, знаний, инноваций и моды. К сельской местности, с другой стороны, относятся с презрением - она отождествляется с невежеством, неясностью и отсталостью.

Учитывая все это, вызывает недоумение замечание, сделанное историком Феликсом Конечным в его диссертации "О первоначальной польскости Руси Червоной" (первоначально опубликованной в 1913 году в периодическом издании "Свят Словянский" ("Славянский мир"), а в 2021 году изданной в виде книги краковским издательством "Милис", которое также переиздает другие работы автора). В меньшей степени это относится к титульному тезису. Стоит подумать и о другом. Речь идет о разнице между двумя средневековыми политическими системами.

Подписывайтесь на наш фейсбук Так, по словам Конечного, если на польских территориях власть принадлежала земледельческому населению, то на русских территориях - буржуазии. Политической элитой Киевской Руси были варяги. Они прибыли на территорию Руси в 9 веке из Скандинавии. Как пишет Конечны, "варяг иногда становился купцом, но никогда - фермером". Это отличало его от польского княжеского воина, который во время мира возвращался в свои земельные владения.

В тексте Конечного мы читаем об основании варягами новых городов в восточной Славонии. Они были "самым важным слоем населения, ничего не производящим, но покупающим средства к существованию и любящим жить напыщенно и дерзко".

Из этого наблюдения, касающегося русинских земель, Конечны делает следующий вывод: "Благодаря этим обстоятельствам поселение приобретает в основном городской тип; буржуазный элемент появляется рано в историческом спектре и, будучи близким к правящему слою, сам приобретает политическое влияние. В отличие от Польши, на Руси сельский элемент ничего не значит, а городской выходит на передний план общества, а вскоре после этого и на передний план государства".

Тот, кто занимается земледелием, проводит иную политику, чем тот, кто имеет дело с деньгами. Важно, однако, что буржуазия, унаследованная от варягов, не помогла русским княжествам выжить в Европе. Это оказалось недостаточно сильным политическим активом. Русские княжества были завоеваны Золотой Ордой и подчинены ей на 200 лет. И тогда возобладало московское самоуправление.

Российское государство является наследником монголов. В свою очередь, после варягов в России осталась лишь буржуазия, с которой политически не считаются. Иллюстрацией такого положения дел является пассивность российских масс по отношению к тому, что делают люди, которые имеют над ними власть. Как это контрастирует с западным либеральным мифом о среднем классе как слое, который является основой гражданского общества.

Между тем, в современном мире деловой подход к политике стал успешным. Это соответствует этике среднего класса. Это проявляется в склонности к переговорам о различных решениях и избеганию конфликтов, включая - в некоторых случаях - монетизацию интересов своей страны.

Только то, что бывают ситуации, которые обнажают жестокую правду такого подхода. Украинцы, например, узнали об этом сейчас. Они должны знать о проблеме политической коррупции из своего собственного двора. И отношение тех из них, кто защищает свою родину от российских войск, ближе к польскому рыцарству, чем к варяжской буржуазии.

– Филип Мемхес
-Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы