Элемент неутомимого, мучительного строительства "сущности" и неутомимого, хищного разрушения, не раз проявлявшийся на стыке Речипосполитой и России, мало где сталкивались с такой силой, как здесь.

Кременецкий лицей присутствует в польской народной памяти, как кроссворды и наспех сделанные тесты, благодаря двум ассоциациям: как один из краеугольных камней великой образовательной структуры, созданной князем Адамом Чарторыйским на землях, подвергшихся русскому разделу, и как место рождения барда Юлиуша Словацкого. Родитель поэта, рано умерший Евсевий Словацкий, преподавал там литературу и риторику.

Ассоциации уместны, но поверхностны. Семья Словацких уехала в Вильнюс в 1811 году, а позже, по общему признанию, Юлиуш вернулся в город вместе с овдовевшей матерью и даже посещал гимназию. В "Часе раздумий" он также посвятил несколько часто цитируемых стихов Кременцу ("Там возвышается гора, окрещенная именем Бона."). Однако, похоже, что в гораздо большей степени он сформировался под влиянием учебы в Вильнюсе.

Принц-защитник

Роль Адама Чарторыйского в создании школы в Кременце (лицей здесь существовал только с 1819 года, до этого была гимназия, т.е. средняя школа без права присуждения ученых степеней) также ограничивалась общей заботой и благосклонностью. Как пишет Рышард Пшибыльский в превосходном эссе о Лицее, на которое мы еще не раз будем ссылаться, князь Адам, пробивной и искусный игрок, разместил свои амбиции в другом месте: "Образование и воспитание не слишком увлекали политический ум князя. Он чувствовал себя прежде всего дипломатом, государственным деятелем. Он возложил на свою голову более важные государственные задачи".

Подписывайтесь на наш фейсбук Действительно, без его покровительства великая реформа образования в Российской империи, которая должна была проводиться силами и через польские учебные заведения, прежде всего Виленский университет, не имела бы шансов. Но в этом проекте школе в Кременце (в более широком смысле - в Волыни; более близкое местоположение изначально не было определено) отводилось место лишь винтика в механизме. Особая роль гимназии и тот импульс, с которым она была создана, были делом рук двух людей: Тадеуш Чацкий, инспектор учебных заведений в Волынской, Подольской и Киевской губерниях, при большом участии Гуго Коллонтай. Кременецкий проект можно даже рассматривать как коррекцию концепции Чарторыйского: отсюда боязливое ожидание милости и согласия Александра I, отсюда радость, когда 29 июля 1805 года был подписан императорский указ. "Когда императорский рескрипт от 29 июля наконец прибыл и новгородский староста отпечатал его, Коллонтай немедленно составил проект того, как новый указ должен был быть распределен маршалами по округам путем беглых заметок".

Зачем писать об этом в некруглую годовщину? Прежде всего, чтобы показать, как "дух органической работы", который обычно ассоциируется только с четвертью века позитивизма, периодом после январского восстания, возник гораздо полнее и энергичнее более чем за полвека до этого. А каким подробным и в то же время всеобъемлющим был проект гимназии - фактически утопический и просветительский по духу. По замыслу создателей, Кременец должен был стать новой утопией, островом Нипу, как в неудачном романе епископа Игнация Красицкого, оазисом порядка, счастья, освобожденных наук и воздержания. А также рассмотреть вопрос о том, заслуживает ли место, отмеченное столь упорной работой, того, чтобы его поддержали еще раз.

Классицизм отчаявшихся

Этот "дух органической работы", из вдохновения которого родился и Кременец, возник из попытки не поддаться отчаянию после Третьего раздела. Рышард Пшибыльский, автор такой фундаментальной книги, как "Классицизм, или Настоящий конец Польского королевства", писал в течение многих лет. Вся элита Речи Посполитой времен Станислава - кто после 1795 года не покончил жизнь самоубийством, изгнанием или противодействием Наполеону (впрочем, желающих было все меньше и меньше) - изо всех сил старалась вновь основать сад наук. Учредительное собрание Общества друзей обучения состоялось в прусской Варшаве, в самый коварный месяц года, 1 ноября 1800 г. Именно там на первый план вышло чувство составителей КНО (Комиссии национального образования) и Конституции, укрепленное романтическим убеждением, что нация существует прежде всего на языке, поэтому язык нужно охранять, а образование осуществлять на нем.

Был еще Тадеуш Чацкий, впоследствии староста новгородский, самоучка, исследователь законов старой Речи Посполитой (он познакомился с большей частью книжного собрания Залусской библиотеки!), до разделов Польши - член Комиссии коронного казначейства, создатель системы стипендий для инженеров-строителей, после Тарговицы - частное лицо, библиофил и коллекционер старинных гравюр.

С сентября 1803 года он начнет работу по расширению системы образования, созданной в западных землях Российской империи благодаря князю Чарторыйскому. Поскольку договоренности о создании новых университетов, кроме Вильнюсского, не было (а если бы он был создан в Киеве, царь неизбежно захотел бы читать лекции на русском языке), необходимо было создать среднюю школу с уровнем преподавания, аналогичным университетскому. Это было прямо указано: "Эта гимназия не будет universitas, а станет великой центральной школой всего губернаторства".

Низкие цены на хворост

После объезда Волыни и южных воеводств он попал в Кременец. Коллонтай принял решение: "дорогое и просторное здание послеиезуитского колледжа (...); стоящий рядом базилианский колледж, который можно использовать как гувернерскую семинарию; более дешевая жизнь, чем в Лаке, легкость аренды жилья для студентов, легкость приведения города в порядок (...) и то, что город наиболее удобен для наук, настолько же, насколько то, что он никогда не будет полагаться на губернаторский город". Знатные люди думали обо всем: о стоимости хвороста (низкой, потому что леса), фруктов (созревающих на южных склонах), извести и камня для булыжников, о том, чтобы за офицерами губернского гарнизона не ходили кокетки, которые могли бы соблазнить студентов.

В течение почти двух лет Чацкий собирал деньги в поместьях и имениях всей юго-западной части империи, убеждая людей "работать органично" и собирая колоссальные суммы. Педант и внимательный к деталям человек, Коллонтай написал учебники по методике преподавания и правила, которые радуют и сегодня: "...поступающий ученик должен иметь, среди прочего: 4 фунта мыла, 4 квартовые банки шувакса, 12 игл разных размеров, белую нитку однородного цвета, из письменных принадлежностей копию гусиного пера 2, либер 8 бумаги и квартовую бутылку чернил".

Он также составил проект инаугурации ("с шести часов утра пушечная пальба и колокольный звон"). Но он также создал схему преподавания современных языков. Чацкий, наделенный импульсом инвестора, приказал вырыть колодцы, перестроить рыночную площадь и возвести новые здания, сетовал на то, что древесина недостаточно выдержана, и вложил накопленные деньги в каменоломни и кирпичные заводы. Когда мы думаем о современных "университетских городах", движущей силой которых является не железнодорожный узел, шахта или автомобильный завод, а университет, стоит задуматься о том, каким городом стал Кшеменец в начале XIX века.

Акушерки, гувернантки и соколы

Ведь это была настоящая академическая комбинация . В учебниках истории и энциклопедических заметках в основном упоминаются самые известные преподаватели и выпускники гимназии и лицея. Правда, есть из чего выбрать. Среди первых - лишь некоторые, вызывающие ассоциации в памяти польских кроссвордистов: Алойзы Фелинский, Юзеф Коженёвский (возможно, самый выдающийся прозаик польского романтизма), Иоахим Лелевель, Александр Мицкевич (историк права, младший брат Адама), вышеупомянутый Евсевий Словацкий, Михал Вишневский, философ, но также первый польский психолог. Среди учеников - половина, вероятно, указателя имен польского романтизма и Великой эмиграции: Миколай Еловицкий, Маурыци Гославский, Антоний Мальчевский (поэт), братья Нарциз и Густав Олизар, революционер Станислав Ворцель, польско-украинский поэт Томаш/Тимко Падура, без которого "Эй, соколы..." не звучали бы по сей день.

Но меня больше волнует это органическое измерение: основа (фундамент) действия, а не высота достижения. В этот фонд входили: школа для народных учителей, отдельная школа для подготовки "механиков", то есть ремесленников всех видов, от часовщиков до винокуров и барменов; отдельная школа для акушерок, отдельная для медиков и хирургов, отдельный институт для гувернанток, под патронажем императрицы. И, как дальнейшее продолжение этой органической договоренности: Комиссия по укладке дорожного покрытия, гильдии и купеческие общества, благотворительное общество (здесь пригодилось покровительство епископа Кацпера Казимира Цецишовского), музыкальное общество, трактиры (которые посещали школьные стражи, чтобы убедиться, что спиртное не подается несовершеннолетним), гавань, театр, трактиры, кондитерские, да, ассоциация, поощряющая игру в лапту.....

Он находится на базе. И какой путь ведет к вершине - не горы Бона, а пирамиды знаний? Коллонтай далеко отошел от простого trivium и quadrivium. Сначала языки: польский, русский, французский, латынь, греческий, или религия, география и геометрия. Это были основы, время освоения трудовой дисциплины и памяти, затем последовали университетские курсы: расширенная геометрия, плоская тригонометрия (черчение), алгебра, логика, наука произношения, древняя история, физика, интегральное исчисление (дифференциальное исчисление, или высшая алгебра), химия, естественная история, ботаника, домашнее право, история греческой, латинской, польской и французской литературы. Для выпускных классов: греческий и английский языки, библиология, рисование, теоретическая и практическая механика, а также архитектура и гимнастика. Фехтование, пение, музыка, танцы и верховая езда - во внеурочное время. Только учиться: в саду лицея 12 000 видов растений, учебники из Лондона, а также из книжной коллекции Станислава Августа, физические приборы из Парижа - все оплачено зерном Волыни. Экслибрисы августа

Русский гарнизон, рассадник нелюбимых Чацким пьянства, дуэлей и венерических болезней, прибыл в город весной 1831 года - правда, кавалерия польских улан была далеко, но кто знает, в какую сторону струился дух восстания? Офицеры сыграли несколько партий в лапту, затем сломали кии. Осенью Лицей был закрыт. Некоторые из профессоров, пройдя унизительную процедуру декларирования своей лояльности правящему дому, были приняты на должности в Киевский университет, который только создавался. Книжная коллекция Лицея также попала на Днепр: на самых старых томах сегодняшней Национальной библиотеки Украины в Киеве на экслибрисах до сих пор можно увидеть инициалы "С.А.П.". В учебных корпусах было достаточно места для православной семинарии, хранилища губернаторских документов и тюрьмы.

Вторая Республика мечтала о том, о чем мечтала Первая: Кременецкий лицей был воссоздан не просто в рамках реконструкции системы образования в Пограничье, а по указу маршала Пилсудского от 1920 года. Он также мог похвастаться выдающейся группой выпускников, от Марека Каца (Львовская математическая школа, после войны - студент-стажер Корнельского университета) до поэта и мученика польского дела Зигмунта Румеля. И она тоже исчезла, как только копыта начали стучать по ровным булыжникам, а гусеницы танкеток скользить: приостановленная после первого советского вступления, она была окончательно ликвидирована немцами. В конце июля 1941 года, ровно через 136 лет после указа Чацкого, десятки преподавателей лицея были расстреляны зондеркомандой у подножия Кшижовой горы.

Я бросил несколько копеек на громкую акцию для Байрактара, и, вероятно, это не последняя военная необходимость, в которой Украине придет поддержка. Но я надеюсь на тот день, когда сбор на 12 000 растений и 120 000 наименований для ультрасовременной Межгорной академии имени Тадеуша Чацкого, расположенной в Кременце, может быть открыт.

-Войчех Станиславский
-Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

Приведенные цитаты взяты из двух работ: Марии Данилевичовой (Академическая жизнь бывшего Кремянецкого лицея,. Варшава 1937) и Рышарда Пшибыльского (Кременец. Повесть о причинах побежденных, Варшава, 2003).