Збигнев и Зофия Ромашевские принадлежали, после введения военного положения, а особенно начиная с первой выхода в эфир (от 12 апреля 1982 г.) созданного ними подпольного Радио Солидарность, к наиболее разыскиваемым Гражданской Милицией и Службой Безопасности лицам. В течении нескольких месяцев безрезультатно, однако, сорок лет назад – 5 июля 1982 г. – им не повезло, и они попались в руки функционеров СБ. Однако успех спецслужб был неполным.

Как сообщалось в программах радио Свободная Европа: „Шеф Службы Безопасности потирает руки. Ордер висит в воздухе. Не удалось поймать мужа, но по крайней мере, в его руках оказалась жена. И это было прокомментировано не без сарказма: «Это опасная семья. Она угрожает империи, простирающейся от Владивостока до Эрфурта, вооруженной ядерным оружием, ракетами, танками, сотнями дивизий. Збигнева Ромашевского и его жену Зофию, двух патриотов, преданных делу свободы и демократии, варшавское отделение советского КГБ занесло на первые «почетные» места в списки лиц, которые должны быть арестованы. Они уже участвовали в «заговоре» против социализма несколькими годами ранее, в Комитете Защиты Рабочих, главным образом в руководимом ими Бюро Интервенции. Дадим еще раз слово РСЕ (Радио Свободная Европа): «Молодой физик Збигнев Ромашевский совершил преступление [...] вместе со своей женой, после судебного и полицейского произвола в отношении радомских рабочих, он осмелился создать дополнительную структуру КЗР (Комитета Защиты Рабочих), Бюро Интервенции для защиты прав преследуемых и арестованных. Это оскорбление требует мести”.

Подписывайтесь на наш фейсбук Кто-то спросит, а откуда такой интерес к этим супругам со стороны советских спецслужб - КГБ? Так вот, Ромашевский не ограничивал себя в в своей оппозиционной деятельности только территорией Польской Народной Республики — в январе 1979 года он встретился в Москве с ведущим советским диссидентом Андреем Сахаровым, чего не могли не заметить советские спецслужбы. Как иронично прокомментировало радио «Свободная Европа»: «Должно быть, они что-то замышляли против мира во всем мире. Кто знает, не хотели ли они продать Советский Союз Китаю».

Разумеется, после появления — в сентябре 1981 года — «Солидарности» супруги стали принимать активное участие в ее деятельности. Збигнев был, в частности, участником исторического 1-го общепольского съезда делегатов Независимых Профсоюзов «Солидарность», на котором (в октябре 1981 г.) его избрали в состав Государственной Комиссии.

В связи с введением в ночь с 12 на 13 декабря 1981 года военного положения и Збигнева, и Зофью Ромашевских должны были интернировать. К счастью, им обоим удалось избежать этого сомнительного удовольствия. Збигнев находился в Гданьске, где принимал участие в заседании Госудаственной Комиссии Солидарности, которое проходило 11-12 декабря 1981 г. и закончилось как раз в полночь. Его должны были там задержать, но в последний момент он решил не ночевать в Тройгороде, а вернуться в столицу – если бы не это, то он разделил бы (в рамках операции под кодовым названием «Мэва» (Чайка)) судьбу других членов комиссии, которые были интернированы в гданьских и сопотских отелях. О введении военного положения он узнал от советников профсоюза, которых встретил в варшавском поезде, после чего решил скрыться и начать нелегальную деятельность.

Функционеры пришли также и за Зофией Ромашевской, которую, однако, не застали в их квартире – вместо нее они решили интернировать их дочь (Агнешку), которая в свою очередь была деятелем Независимого Объединения Студентов… В это время Зофия скрывалась – также, как и ее муж, с которым она быстро наладила контакт, и они вместе взялись за организацию работы подпольного Радио Солидарность, спикером которого она стала.

В руки Службы безопасности они попали – кажется случайно, в результате неудачного стечения обстоятельств – несколькими месяцами позже. Все началось с ареста 6 июня 1982 г. Яцека Бонка и Дариуша Рутковского, после трансляции очередной передачи подпольного радио – не придерживаясь правил конспирации ВНР они решили забрать радиопередатчик и наткнулись с ним на милицейский патруль. К сожалению, во время следствия они «сломались», благодаря чему СБ получила ценную информацию, касающуюся, м. пр., мест трансляции или локализации пунктов обучения, a также персоналий других лиц, участвующих в независимом радиоэфире в столице.

Функционеры обратили внимание особенно на один из полученных адресов. Ибо это была квартира, которой в мае 1982 года пользовался руководитель группы, транслирующей радиопередачи, скрывающийся под псевдонимом «Теофил», или Януш Клековски, фамилию которого Бонк и Рутковски, к счастью, не знали.

Через неполный месяц – 5 июля – в этой квартире был произведен обыск, который – как казалось – закончился неудачей, ибо не было найдено никаких материалов, указывающих на ведение нелегальной деятельности. Функционеры, однако, застали в ней брата владельца, Ежи Кобылиньского – Збигневa, который присматривал за квартирой в связи с отъездом владельца в Англию.

Оказалось, это не случайно, так как был выбран день, когда кто-то должен находиться в квартире в связи с ремонтными работами многоэтажки. Кроме Збигнева Кобылинского, там были найдены еще два человека - пришедшие туда женщины - Беата Снечиньска и ее мать. Поскольку Беата была там прописана, ее арестовали.

Что хуже – не смотря на позднюю пору, было уже после 22.00 – функционеры решили обыскать также квартиру матери Беаты Снечинской, как и Збигнева Кобылинского. К сожалению, по закону подлости, в ней (на Аллее Соединенных Штатов) находились не только Збигнев и Зофья Ромашевские, но и - в результате неудачного стечения обстоятельств - Иоанна Щенсна, которая скрывалась, как и они. Супруги, отметившие в этот день годовщину свадьбы, пригласили ее на рюмочку коньяка. Как красочно описал это много лет спустя журналист Влодзимеж Калицкий: «На столе букет прекрасных роз, рядом с ним бутылка коньяка и расставленные бокалы. Ромашевский [...] приглашает на рюмочку коньяка. За коньяком сначала обсуждают деловые вопросы […] Потом разговор становится светским».

Ко всему плохому, когда раздался звонок в дверь, Збигнев Ромашевски был уверен, что это его сотрудница, Анна Овчарска вместе с гражданином Бельгии Рогером Ноэлем „Бабаром» (анархистом, с 70-х годов участвующим в независимом радиовещании в своей стране, поддерживающий после 13 декабря поляков и деятелей оппозиции) с транслятором для Радио Солидарность. Он был привезен бельгийцем вместе с очередным (пятым или шестым) транспортом лекарств и медицинского оборудования для польских больниц. Передать технику должны были на другой явочной квартире, чего не удалось сделать - она была закрыта бабушкой хозяина, которая поливала там цветы, ключом, которого у деятелей подполья не было, и они не смогли проникнуть в квартиру. В этой ситуации Ромашевский назначил им встречу у Кобылинского, где скрывался вместе со своей женой.

К сожалению, оказалось, что в квартиру Збигнева Кобылинского пришли не только непрошенные гости, но и их враги – старший инспектор следственного отдела штаба варшавской гражданской милиции Тадеуш Целевски и второй офицер (гражданский полицейский) - Ежи Юрек. Как много лет спустя сообщил Ромашевский: «Я слышу голоса за дверью. Разговаривают на польском, что меня удивляет, потому что мы ждем бельгийца, который не знает языка. Но я узнаю Кобылинского. Открываю.

Кобылински пытается закрыть дверь снаружи, но ему это не удается. Поэтому он входит с двумя эсбеками (особистами). Потому что они отнеслись к ревизии по месту прописки, только как к простой формальности, и ко всему же, собственно, транслировался матч [футбольный чемпионат мира в Испании – ГM] Польша – Италия. Я вижу, что они не узнали ни меня, ни Зосю”.

Офицеры, явно успокоенные видом светской тусовки, вежливо потребовали от находящихся в помещении лиц предъявить удостоверения личности. Збигнев Ромашевский отреагировал спокойно — направился к вешалке в холле, якобы достать документы из карманов верхней одежды. Однако он прошел мимо функционера и, к удивлению незваных гостей, выбежал на лестничную клетку.

Тем временем хозяин квартиры успел сообщить ему, что офицеров там больше нет. Целевски попытался преследовать убегающего руководителя Радио «Солидарность», но Збигнев Кобылинский опять проявил свое мужество и преградил ему путь, задержав на какое-то время эсбека. Благодаря этому, Ромашевски, убегая босиком, потому что тапочки остались на лестнице, выиграл время. И, не смотря на грозные окрики бегущего за ним функционера: «Стой! Буду стрелять!», скрылся с его глаз между изгородями.

Как он позже вспоминал: «Я задыхаюсь. Уже думаю сдаться. Но я поворачиваю за гараж и вижу машину. Ложусь позади нее. Эсбек меня не замечает, бежит дальше. Я выжидаю момент и бегу в другую сторону. Добегаю до другой квартиры моих друзей из конспирации, в другой части Кемпы Саскей. Никого нет. Я жду у двери, интересно, придет ли СБ первой, потому что, может быть, это всеобщий провал. Но в конце концов приходят хозяева».

На этом, к сожалению, закончилось везение деятелей оппозиции. При попытке скрыться также была схвачена Щенсна еще на лестничной площадке и арестована вместе с Клековским и Ромашевской, которые в свою очередь старались сгоряча - воспользовавшись возникшим переполохом – уничтожить доказательства подпольной деятельности.

Сначала функционеры не до конца понимали, кто попался в их руки – Йоанна Щенсна пользовалась удостоверением личности на имя Моники Недзведзкой-Грунланд и ее персону идентифицировали только лишь в отделе столичного МО. Но этого было мало. Через несколько минут – согласно информации Тадеуша Целевского – точно через три – на квартиру пришли женщина с мужчиной, несущим тяжелую сумку, то есть Овчарска и Ноель.

В результате облава – несмотря на побег Збигнева Ромашевского– оказалась очень плодотворной. Потому что были задержаны не только несколько деятелей подпольной Солидарности, в том числе соавтор подпольного радио, но был также получен предлог, чтобы дезавуировать деятельность организации. Пропаганда Польской Народной Республики использовала, в частности, арест бельгийского анархиста с передатчиком для нападок на оппозицию за предполагаемую иностранную поддержку.

При возможности коммунистические власти пробовали также дезавуировать Католическую Церковь, утверждая, что это оборудование она якобы пробовала передать подполью от церкви св. Мартина, который много лет считался гостеприимным местом, убежищем для оппозиции, a после 13 декабря 1981 г. стал центром заграничной медицинской помощи в столице, а также учреждением по поддержке семей интернированных… Собственно об этой пропаганде говорилось в одной из трансляций радио «Свободная Европа», комментируя: „Мы понимаем возмущение „Воина Свободы» этими зловещими, опасными выходками неблагонадежных супругов. Такие грозные конспираторы, знатоки, смутьяны возмущали в прошлом и Муравьева и Новосильцева, и оберполицмейстера Тагеева, и товарища Берию с Серовым, и шефа гестапо Мюллер и его Крюгера. Все это уже было»…

К сожалению, Збигнев Ромашевски недолго наслаждался свободой – через неполных два месяца (29 августа 1982 г.) службе безопасности удалось его снова выследить и – в этот раз уже успешно – задержать. На этот раз его поимка уже не была досадным стечением обстоятельств, а результатом работы Славомира Мястовского, известного (позднее, конечно) тайного сотрудника СБ в Объединенном Рабочем Комитете Солидарности. Ромашевский принял участие в заседании МРКС, на котором также присутствовал Мястовский. Последний сообщил об этом факте, покидая на время заседание, под предлогом покупки сигарет- своим доверителям из охранки.

В результате его сотрудники протаранили машину, в которой руководитель варшавского радио «Солидарность» ехал с митинга. Ромашевский, как и водитель Анджей Махальский, бросился бежать. Однако на этот раз ему не повезло — он споткнулся и был арестован. Это не меняет того факта, что его прежний побег в носках наделал много шуму, даже стал легендарным - как и два других побега Евгения Шумейки (по громоотводу с крыши многоэтажного дома) или Збигнева Буяка, когда у эсбеков в руках осталась только его дубленка.

– Гжегож Майхшак
Автор является сотрудником Бюро исторический Исследований ИНП (Института Национальной Памяти

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод Лариса Верминская