1 мая стал праздником труда в 1890 году, провозглашенный II Интернационалом. Социалистическое движение таким образом увековечило демонстрацию в Чикаго с предыдущего года, где полиция стреляла по протестующим, вследствие чего были жертвы. Первые первомайские манифестации представляли собой протестные акции за права рабочих, а именно за 8-часовой рабочий день.


В ПНР ни за что не боролись, а просто выражали благодарность властям за собственные достижения в труде и надеялись на улучшение качества своей работы в будущем. Перед официальными лицами, стоящими на почетных трибунах дефилировали представители разных профессий и общественных групп. Это было соединение процессии во отпущение грехов и византийский размах, импортированный из Советского Союза. 1 мая было – кроме 22 июля – самым важным праздником в государстве, строящем социализм. Государственный строй отмечал тогда именины, а в июле – день рождения. Участие в демонстрации было доказательством лояльности и чем-то в роде обязательной рабской повинности. Если маршируешь в колонне, значит поддерживаешь власть и демонстрируешь послушание.

В Варшаве, в десятилетнее правление Эдварда Герека, на улице Маршалковской от Королевской до сегодняшней кольцевой дороги Дмовского с десяти до двух часов, с небольшими перерывами, шли толпы народа, плечо к плечу. Флаги, преимущественно красного цвета, транспаранты, прославляющие достижения режима и — в меньшем количестве — портреты Ленина, Маркса и Энгельса.

Во времена Болеслава Берута портретов было бесчисленное количество, конечно, Сталина и самого Берута явно меньше. Спортивная молодежь выполняла перед трибунами или на грузовиках пирамиды. Модели станков и других машин также вертелись на автомобильных платформах, а рабочие выражали гордость своей профессией, маршируя в выстиранной спецодежде, сталевары в светозащитных очках, строители с кирками, военными лопатами и молотами на плечах. Там были картонные макеты продукции разных предприятий, на пример, гигантская плитка шоколада.

Светская сакрализация физического труда шла на пользу политической бдительности в отношении враждебного Запада, который пьет рабочую кровь. Незабываемый – кто видел, даже в кино, не забудет – цирк «Труманильо» представлял карикатурные фигуры мировых вождей капиталистического мира и знаменитых американских генералов, военная форма которых была стилизована под нацистскую. После цирка «Труманильо» ехал грузовик со «спасенными детьми из Кореи».

Вопреки мнению классика классовая борьба не ожесточалась вместе с прогрессом социализма и парады времен Герека были не такими помпезными и воинственными, они хотели представить «спонтанную» связь партии с народом и радостное настроение. То, чем на самом деле они запомнились, так это ложью и заблуждением, которые трудно с чем-либо сравнить.

В 1980-е годы, после подавления «Солидарности» при помощи введения военного положения, время парадов прошло и официальный варшавский марш стал менее многочисленным, и чтобы не бросаться в глаза — изменил маршрут. Во время военного положения 1 мая, в подполье, было возобновлено руководство «Солидарности», отсюда и был позаимствован праздник труда (можно сказать, трудящихся, но это уже был термин, скомпрометированный десятилетиями реального социализма), среди оппозиционеров он стихийно приобрел массовую популярность.

Активисты Государственной Комиссии Солидарности не издали четких директив для членов распущенного союза, но во многих городах, чаще всего после богослужений, проводились неофициальные демонстрации. Для большинства людей были очевидными две вещи: не участвовать в демонстрациях, организованных властями, сорвать ее или организовать свою собственную.

В Варшаве после Святой Мессы в кафедральном костеле св. Яна, растущая народная толпа направилась по улице Сенаторской в сторону Медовой. Заблокированная кордонами милиции, от площади Пилсудского (тогда площадь Победы) через площадь Красинских, она вышла на Вислостраду и там разошлась. По данным историков, в этой демонстрации участвовало 4000 человек, по данным участников 8 или даже 12 тысяч человек.

Развевающиеся около костела национальные флаги и транспаранты рождали уверенность, что марш не будет разогнан милицией. В адрес прохожих и милицейских кордонов скандировали: «Идемте с нами, сегодня не бьют!». И действительно в этот день не били. Не пристало народной власти реагировать на первомайскую демонстрацию, это бы имело неприятный пропагандистский резонанс. Министр внутренних дел, генерал Чеслав Кищак издал директиву, что праздник должен проходить в «достойной атмосфере».

В Гданьске все было так же, как в Варшаве и многих других городах. Что отличает Гданьск, так это масштаб мероприятия. После богослужения в кафедральном костеле - 1 мая это праздник св. Иосифа Работника - верующие не разошлись по домам, и с национальными флагами, которые начали разворачиваться еще в храме, направились к памятнику погибшим докерам возле главных ворот Гданьской Верфи. К шествию присоединились многие прохожие, и постоянно растущая толпа направилась к дому Леха Валенсы в районе Заспа. Участники утверждают, что во Вжеще их было уже 100 000 человек. Более осторожные историки оперируют цифрой в 60 000 участников.

Также, как и в Варшаве скандировали: «Идемте с нами! Сегодня не бьют!» Гданьские локальные патриоты Солидарности говорят, что слоганы «Освободить Леха, посадить Войцеха», а также «Зима ваша, весна наша» скандировали только они. Если не только, то наверняка они звучали громче, если их скандировало такое количество народа. Самая крупная антирежимная демонстрация во время военного положения и 80-х годов имела место именно в Гданьске. По тем же причинам, что и в столице, милиция не реагировала. Под многоэтажкой, где находилась квартира интернированного тогда Леха, шествие закончилось. Тысячи людей выразили протест против гнетущих месяцев притеснений в результате введения военного положения 13 декабря 1981 года.

Гданьское шествие было образцово организовано, хотя его не возглавлял ни один из лидеров нелегальной «Солидарности». Активисты скрывались и выстраивали структуры для длительной борьбы в подполье, поддерживая дух сопротивления. Шествие организовал и возглавил малоизвестный рабочий газового предприятия Эдвард Янус.

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

Янус инстинктивно занял место возле алтаря, откуда он мог видеть верующих, заполняющих костел. Увидев флаги, он одним из первых вышел из храма и сформировал колонну демонстрантов. Не думаю, что он рекомендовал всем идти к памятнику докеров верфи - это было очевидно для всех. На протяжении всей процессии Янус задавал темп, следил за сплоченностью колонны и, где надо, за дистанцией. Во время марша он подбирал сотрудников, которые следили за порядком внутри огромной колонны.

Эдуарду Янусу не удалось скрыться, в конце мая он был арестован и приговорен к 9 месяцам как «главный организатор» неофициального собрания. Вскоре после освобождения он получил заграничный паспорт и был вынужден эмигрировать в США.

Также были арестованы несколько других участников марша и последовавшей за ним демонстрации 3 мая, которые были сфотографированы как наиболее активные манифестанты. Вероятно, служба безопасности производила фотосъемку акции, но в качестве доказательства использовались материалы из совсем другого архива.

Вскоре после манифестации один из независимых фотографов уже после наступления комендантского часа попросил его подвести... милиционеров. В машине силовики сориентировались, что у пассажира есть фотоаппарат, заглянули в его сумку, там были фотографии с «нелегального собрания». Обыск в квартире принес больший результат, потому что этот фотограф хранил у себя снимки, сделанные также другими людьми 1 и 3 мая 1982 года. Таким образом фотографии, сделанные с наилучшими намерениями, были использованы для опознания и заключения нескольких человек в тюрьму, а в случае с Эдуардом Янусом, выезда из страны.

Во время военного положения наиболее находчивые граждане, если их застал их в городе комендантский час, пытались, иногда очень удачно, использовать автомобили ЗОМО в качестве такси. Как пел Яцек Качмарский в песне «Свидетельство»:

ЗОМО продается дешево
Буцы тупые и услужливые
За два короля [банкноты с Болеславом Храбрым] или цвайку
Сами везут домой.

Видимо, они по домам тоже развозили, но у тех, кто подвозил фотографа, чувство долга, оказалось сильнее, чем стремление поживиться.

День Конституции 3 мая, который праздновался во времена II Польской Республики, в ПНР был запрещен. Власти не могли допустить патриотической конкуренции для интернационального, т.е. коммунистического 1 мая. Все флаги, вывешенные 1 мая, исчезали 2 мая или еще той же ночью.

Во времена легальной Солидарности власти разрешали отмечать ранее запрещенные годовщины не только 3 мая, но и 11 ноября. После введения военного положения и в 80-е годы все вернулось к коммунистической норме, но люди не забыли, что, хотя и недолго, но совсем недавно было иначе.

Когда в нескольких городах, включая Варшаву и Гданьск, после богослужений, были предприняты попытки организовать демонстрации, реакция была уже совсем другая, чем двумя днями ранее. Собравшихся людей жестоко разогнали, а в Старом Городе Гданьска и в Варшаве у Силезко-Домбровского моста произошли многочасовые стычки с милицией. Было много задержанных, избитых, посыпались судебные приговоры.

В Гданьске скрывающегося Эдуарда Януса попросили возглавить марш 3 мая - должно быть, произвело впечатление то, как он справился с этой задачей 1-го числа. Янус отказался, он знал, что фигурирует на многих фотографиях и его могут скоро посадить, чего ему не удалось избежать.

Эдвард Янус воспроизвел гданьские события, когда через много лет увидел фотографии с марша 1982 года в интернете. Позже, гданьское отделение Института Национальной Памяти организовало выставку фотографий – тех, которые не попали в руки СБ по делу легкомысленного фотографа - к 35-летию событий. Януса удалось уговорить приехать из США в Польшу по случаю юбилейных торжеств, он вызвал интерес СМИ, и история «Солидарности» обрела забытого героя.

– Кшиштоф Зволински
– Перевод Лариса Верминская