Завершился 66-й фестиваль "Евровидение", и, как это часто бывает, он был полон нехудожественных событий и эмоций, на этот раз связанных с Польшей. Фестиваль выиграла Украина, и она должна была выиграть его по причинам, которые Европейский вещательный союз традиционно отрицает, делая заявления об аполитичности фестиваля. Разве что украинская песня была лучшей независимо от обстоятельств. Эта возможность должна быть принята во внимание и немедленно передана, так сказать, ad acta.

Польская песня заняла почетное место во второй десятке, что было уделом польских песен на протяжении многих лет. Но дело не в этом.

Дистанция министра, извинения посла

Украинское жюри не присудило Польше ни одного очка, или один член жюри что-то присудил, но, видимо, это было потеряно в ссылках, что проясняет одну вещь. Польша получила от Украины ноль очков, а Украина получила от Польши все возможное. И это, как выяснил Интернет, когда мы в рекордные сроки приняли огромное количество украинских беженцев. Горечь, сожаление и угроза разрыва совершенно хороших отношений между нашими странами и народами.

Конечно, дело не в иерархии - если в случае с "Евровидением" можно употребить это слово - артистической. Речь идет о совершенно других - и запрещенных EBU (Европейский вещательный союз) при оценке песен - эмоциях. Разочарованные поляки и даже украинцы утешаются тем, что Польша получила максимальное количество баллов в голосовании украинской общественности. В украинском Интернете к украинскому жюри отнеслись резко, требуя объяснений. Она была написана не для того, чтобы обидеть, потому что жюри не репрезентативно, и его оценка непонятна для украинских зрителей.

WAR IN UKRAINE

Министр культуры Украины выразил свое неприятие украинских экспертов песни, а председатель Верховной Рады (украинского парламента) заметил в Твиттере, что украинское жюри далеко от украинского общества и это нужно будет прояснить в будущем. Действительно, украинцы перед своими телевизорами отдали представителю Польши максимальное количество голосов. Посол Украины в Польше извинился перед поляками за жюри из его страны.

Как видите, речь шла о чистом искусстве, которое смотрит на политику отстраненно и даже с отвращением. Серьезно, само существование национальных команд в музыкальных конкурсах или в спорте подразумевает своего рода прокси-войну, где слово "война" следует воспринимать с щепоткой соли. Тем временем Польша помогает Украине в реальной войне, отсюда и шум.

В истории "Евровидения" не было фоновых войн, чтобы политика и идеология определяли результаты. Есть страны, которые всегда голосуют за себя, и страны, которые всегда голосуют против себя. Политическая ангажированность заставляет исполнителей протаскивать символы, с которыми политкорректность EBU борется с разной степенью успеха.

Времена 1950-х и 1960-х годов, когда одетые в вечерние платья исполнители просто пели песни, а жюри оценивало их, не обращая внимания на подтексты и политический контекст, вероятно, уже необратимы. На самом деле, таких акцентов тогда не было. Когда они стали появляться, их неизбежно принимали во внимание.

В споре о голосовании украинского жюри никто не сравнивает качества нашего представителя с украинским. Эстетические критерии не имеют значения. Украинские власти спасают польско-украинскую дружбу, отмежевываясь от голосования украинского жюри. Конечно, мы заслуживаем их благодарности, а они - нашего сочувствия. Тот, кто не делает этого во время песенного конкурса, совершает огромный промах.

А что если украинскому жюри действительно не понравилось выступление поляков?

Председатель Верховной Рады Украины - это очень высокий уровень. Максимально возможный, поскольку президент Украины в своих дистанционных выступлениях ограничивается крупными кинофестивалями. Мир просто сходит с ума, или все уже произошло? Да, это так - ничто в истории не повторяется в точности, и все же.

Икона Рисорджимента

В одном из первых фильмов Лукино Висконти, "Чувства", есть сцена реакции зрителей на стретту "Di quella pira", которую поет Манрик, заглавный герой "Трубадура" в опере Джузеппе Верди. Публика освистывает, австрийские офицеры в зале начинают чувствовать себя неуютно, что-то повисает в воздухе. Это прекрасная иллюстрация того, как музыка, написанная без политических намерений, стала - как мы бы сказали сегодня - саундтреком к объединению Италии.

В либретто "Трубадура" нет ничего об Италии или Рисорджименто (буквально - возрождение, гист. объединение Италии - ред.), а борьба с тиранией - это борьба Манрико с нечестивым графом Луной за женщину, которую Манрико любит, и за жизнь другой, которую он считает своей матерью. Музыка "Di quella pira" поражает героическими и сердечными тонами, но ни либреттист, ни композитор не предполагали австрийца в образе графа Луны, а итальянца в Манрико. Аудитория услышала то, что ей было нужно в данный момент истории.

Джузеппе Верди поддерживал Рисорджименто и восхищался его лидерами, но весьма сомнительно, что он был полон этих чувств, когда писал знаменитую "Va pensiero", песню хора рабов-евреев из оперы "Набукко". По словам его биографов, он приступил к работе неохотно и после долгих уговоров. Что не помешало "Va pensiero" стать своего рода гимном Рисорджименто, а самому Верди - его культовой фигурой.

Teatro La Fenice/YouTube

По мере роста популярности композитора сторонники объединения Италии все чаще писали на стенах "Viva V.E.R.D.I.", к которым не мог прикрепиться ни один австрийский патруль. Для тех, кто пишет и читает, надпись означала: "Viva Vittorio Emanuele Re Di Italia" (Да здравствует Виктор Эммануил король Италии), поскольку именно короля Сардинии сторонники объединения видели во главе объединенной страны.

Относительно недавно в Польше произошел политически чреватый прием одной пьесы. В 1967 году директор и руководитель Национального театра Казимеж Деймек решил отметить 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции спектаклем "Дзяды" Адама Мицкевича. Деймек, искренний коммунист, не ожидал, что протест Мицкевича против белого царизма будет истолкован публикой и, прежде всего, властями как восстание против красного царизма. Он не уловил ассоциаций и аналогий, которые были понятны всем. Для режиссера цепи на руках Конрада были историей, для зрителей - символическим описанием времени, в котором они жили.

Не будем также преувеличивать, что это восстание, спровоцированное со сцены, было всем известно. Из зала раздалось несколько криков в поддержку свободы, которые очень осторожные товарищи могли бы счесть антисоветскими, и выступление было встречено горячими аплодисментами.

Власти продержались недолго, было всего 11 выступлений, которые из года в год перерастали в оппозиционную легенду, а первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии настолько почувствовал тектонические движения под своим креслом, что в одном из своих выступлений отважился на доселе неизвестные территории: "Я не знаю, имеет ли право режиссер вводить в сценическое содержание пьесы посвящение, которым автор снабжает свое произведение [...] допустимо ли приказывать актерам обращаться к зрителям прямо из рампы". До сих пор Владислав Гомулка - когда хотел быть подробным, то есть всегда - говорил о тоннах угля и стали, количестве удобрений на гектар и центнерах урожая на гектар.

Это было бы даже забавно...

Ради дисциплины следует сказать: "Имейте чувство меры, милорд" - где Мицкевич или Верди, а где Евровидение? Между тем, описанный выше механизм характерен как для высокого, так и для популярного искусства. Кто-то что-то создает, и как только произведение пересекает границу рампы, экрана или громкоговорителя, оно начинает жить своей собственной жизнью, часто непредусмотренной автором. Если прием работы соответствует их взглядам, авторы соглашаются с неожиданной интерпретацией.

Джузеппе Верди принял себя как икону Рисорджименто, он даже позволил себе - неохотно - быть избранным в парламент объединенной Италии. Автор песни-победительницы на последнем "Евровидении" написал ее незадолго до того, как Россия вторглась в Украину. Название Стефания - это его мать, и песня была написана о ней и для нее, без какого-либо подтекста. Война сделала мать, которая была достойна любви и уважения, олицетворением сражающейся Украины, и каждый слышал то, что хотел услышать в новой ситуации.

Слышал ли император в Вене, в каком контексте и с каким подтекстом произведение Верди было воспринято в Северной Италии во второй половине XIX века? Он не мог не услышать. В случае с Дзядами первый секретарь не только услышал контекст и нотки выступления Казимежа Деймека, но и стал их соавтором. Героиня песни "Стефания" - страдающая и борющаяся украинка по просьбе зрителей, автора и исполняющей ее группы украинских патриотов. Надо полагать, что эта песня была поддержана украинскими властями.

А теперь кое-что о пропорциях, которые следует соблюдать, когда мы говорим о культуре и массовой культуре, о наших и прошлых временах. Украинцы и солидарные с ними европейцы не видят ничего странного в том, что жизнь и смерть, отчаяние и надежду передает песня в исполнении клоунской группы с самым заметным, обезьяноподобным кривлякой, татуировки которого остановились только у глазниц. Знак времени.

Сам фестиваль "Евровидение" - это место, которое не ассоциируется с рассмотрением важных вопросов и тем. Большие поп-звезды, выпустившие множество альбомов, с первых мест в важных чартах избежали этого. С 1956 года можно отметить два выступления более поздних звезд и группы, которая уже была известна, и можно сказать, что фестиваль сделал их знаменитыми. Это были Селин Дион и ABBA.

Между тем, подобное событие, и даже не само событие, а одна из сопровождающих его интернет-перепалок связана с тем, что власти одной страны не хотят, чтобы другая страна чувствовала себя оскорбленной. И это было бы еще забавнее, если бы не реальная война на фоне этих "событий".

В 2017 году один человек вышел на сцену "Евровидения", снял брюки и показал зрителям, на чем он сидел. Трансляция не прерывалась, ее видела вся Европа, и не только Европа. Никто не знает, была ли это рецензия на "Евровидение-2017" или на всю продукцию фестиваля. Форма рецензии скандальная, но содержание заслуживает внимания.

На сцене Евровидения никого не беспокоила песня, которую политический контекст превращает в гимн - в интернете есть видео, где украинский солдат поет ее в окопах над мешками с песком. Все может сопровождаться чем угодно, и никто на это не обижается. Как и исполнители данной песни.

– Кшиштоф Зволиньски
– Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы