ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК TVP: Говорят, что если бы человек покинул города и крупные населенные пункты, то природе понадобилось бы всего три года, чтобы освоить эти пространства. Согласны ли Вы с этим?

МИХАЛ КСИНЖЕК: Город - это лес, только вырубленный; луг - настолько, что его уничтожили. Неудивительно, что они, лес и луг, пытаются вернуться и будут возвращаться. Немецкий биолог Инго Коварик назвал эту природу, возвращающуюся в города, четвертой природой. Первая - это остатки естественных лесов, которые вырубаются государственными лесами, вторая - коммерческие леса, проспекты, вырубки в середине поля. Третья - городская природа - парки, зелень, клумбы, и четвертая - та, о которой вы спрашиваете. Это природа городских пустырей, автостоянок, газонов, пустырей и развалин, которые мы видим в Чернобыле, Детройте или на стадионе "Скра" в Варшаве.

Я уже год живу в недавно построенном жилом комплексе и к моему удивлению на деревьях, которые у меня под кварталом, шумят какие-то особи, причем они не какие-то старые, раскидистые и высокие, весь май и половину июня по ночам или утром.

Меня не удивляет, что птицы живут на верхушках деревьев. Большинство наших видов так или иначе используют деревья: гнездятся на них, кормятся или защищаются. Для этого им не нужны особенно впечатляющие деревья. Деревья являются множителями биоразнообразия и других социальных благ.

Эти птицы щебетали и переговаривались. У меня сложилось впечатление, что это было что-то вроде спаривания, но, возможно, это не обязательно. Значит ли это, что птицы очень быстро колонизируют доступные кусочки зелени, что они могут быстро достичь симбиоза с миром людей?

К сожалению, мы не находимся с ними в симбиозе. Скорее, мы находимся в конфликте. Люди вырубают деревья, кустарники, тем самым уничтожая места гнездования птиц. Мы так мало знаем о них, что даже не догадываемся об этом. Например, большинство строительных ремонтов в Польше проводится в сезон размножения птиц: мы замуровываем тысячи стрижей, воробьев, богомолов, превращая наши многоэтажки в могилы. Здесь не только идиллия, но и борьба. Об этом хорошо знают натуралисты, которые пытаются остановить реконструкцию или защитить замурованных птиц.

Что касается птиц, то на улицах мы видим в основном одну, и она нам очень не нравится - это, конечно, голубь. Куда делся воробей, которого мы раньше видели в большом количестве, а теперь практически не видим?

Многие люди любят голубей, я лично не знаю ни одного, кто бы не любил или не признавался в этом. Просто те, кто не любит голубей, очень громкие, а это вообще биофобская черта. Голубей не было бы так много, если бы не наше поведение: оставляем остатки еды, неразумно кормим их. Я думаю, что там, где не было бы голубей, питающихся нашими объедками, было бы больше крыс. Подписывайтесь на наш фейсбук Численность воробьев резко сократилась, и одной из причин этого является стремление к созданию идеальных, герметичных и стерильных зданий. Современная архитектура не благоприятствует жизни птиц. Им просто не хватает отверстий и щелей в металлических и стеклянных конструкциях. Свою лепту вносит и уменьшение количества зелени внутри города. На непроницаемых поверхностях, таких как бетон и асфальт, трудно найти что-то съедобное. Исследования профессора Марты Шулькин из Института новых технологий Варшавского университета показывают, что достаточно увеличить площадь непроницаемой поверхности в месте размножения богомола на 20%, чтобы погиб один птенец. То есть достаточно построить еще одну пешеходную дорожку.

Где и каких птиц можно встретить в столице и других крупных польских городах? Какие неочевидные места они занимают?

Сокол-пустельга может гнездиться где-нибудь на карнизе здания или в оконной нише. Есть вероятность, что поблизости поселится галка или скалистый голубь, точнее, его потомок - городской голубь. Голубь гнездится на многоквартирном доме, потому что дом напоминает ему большую скалу, гору. За водосточной трубой, напротив, можно встретить воробьев, а также крошечную птичку - садовую поползень. За миллионы лет она научилась строить свои гнезда за выступающей корой деревьев и сегодня, вероятно, ассоциирует трубу с тем, что ей знакомо по лесу или парку.

Золушка может гнездиться за фонарным столбом, в углублении крана или в полости, оставленной светильником. Отверстия в штукатурке могут использовать краснозобик, розовый конек или обыкновенный бекас. Интересно, что последние три вида также используют такие отверстия зимними ночами. Птицы спят вместе с нами за стеной. Как и дятлы, чье постукивание по стене, наверное, разбудило многих из нас.

Как живут эти птицы в большом городе? Чем они питаются? Что и когда они пьют?

Кроме уже упомянутых, у нас есть пеночки: фритиллярия, пеночка-весничка, пеночка-теньковка, ласточки: лазоревка, весничка. Кроме того, это краснозобик, краснозобик, черный дрозд, поползень, белобрюхий дятел, скворцы и серая ворона. В западной части страны встречаются также землеройки и чернозобики.

Нередко птицы в городе страдают от голода и жажды, например, большинство птиц поит своих птенцов кормом из насекомых. Если вместо насекомых принести хлеб или пиццу, то птенцы страдают. Взрослые воробьи страдают от того, что можно назвать преддиабетическим состоянием, от избытка углеводов: булки, шашлыки, да и просто обрезки пиццы. Вот почему, помимо прочих причин, у городских птиц часто бывает меньше птенцов, чем у лесных. Они также меньше по размеру. Есть исследования, в которых говорится о высоком содержании тяжелых металлов в перьях синиц. Мы также знаем, что у них плохая кишечная флора, поэтому у них возникают проблемы с пищеварением. У них просто болит живот.

Каких еще животных мы можем встретить в городе? Насекомых, а может быть, жуков, ведь последние, наверное, не в дефиците, хотя щелей становится все меньше и меньше?

Говорить "черви" о насекомых некорректно. Черви - это древний тип беспозвоночных, к которому относились гермафродиты и плоские черви, т.е. ленточные черви, острицы, круглые черви человека и т.д. Больше всего меня поражают пчелы, но не "медоносные", а одиночные. Из 20 000 видов пчел, существующих в мире, большинство - одиночные. Мы не осознаем, насколько богат этот мир форм, красок и эволюционных решений. Или другие насекомые порядка Hymenoptera, к которому относятся пчелы. Например, паукообразные клещи, похожие на ос, которые похищают пауков, отрывают им ноги и откладывают на них свои яйца. Настоящее шоу ужасов среди бела дня в центре города

Пчелы уже несколько лет в моде - отели, варшавский Дворец культуры и другие здания имеют свои ульи и хвастаются ими, но есть ли где-нибудь пчелы, которые решили жить по-своему? Не в отелях-ульях? Хорошо ли, что мы хотим помочь природе и пчелам этими ульями?

В центре Варшавы, а точнее в центре города, уже насчитывается около 12 млн. медоносных пчел, около 200 колоний, и это выглядит как угроза перенаселения. Такая скученность может привести к заболеваниям пчел, а также негативно повлиять на биоразнообразие: разводимая пчела может лишить пищи других опылителей, диких, т.е. одиночных пчел, канюков, шмелей, ос. Дикие опылители опыляют более впечатляюще, чем сельскохозяйственные, потому что они часто летают всем телом, и они также летают на большее количество видов растений, чем сельскохозяйственные. Но людям нужен мед, поэтому мы ставим ульи там, где он бывает. Как ни парадоксально, но городской мед не содержит сельскохозяйственных химикатов, которые, как выяснилось, присутствуют в сельском меде.

Ну, это флора. Помимо городских животных, среди нас наверняка растет немало растений, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Какие из них и где можно попытаться найти? Какие из них стали для Вас самым большим открытием и сюрпризом?

Пожалуй, самым большим сюрпризом стали помидоры в щели многоквартирного дома в Мокотове. А как насчет другого, полевого, придорожного растения, на смотровой площадке, на 30-м этаже Дворца культуры и науки? Кто-то принес туда семечко на ботинке, и оно проросло. Еще мне нравится прилагательное "конский". Это первое растение, ставшее устойчивым к глифосату, мощному гербициду.

В городе, кроме этих мелких растений, есть еще и деревья, по поводу которых уже несколько, если не больше, десятков лет идет один большой спор. Старые деревья исчезают, их часто бессмысленно вырубают, а на их место приходят платаны, которые, по мнению архитекторов, "идеально" вписываются в спроектированные ими площади и скверы, где нет недостатка в бетоне и где эти деревья также часто встраиваются в землю. Что мы можем сказать о них? Выполняют ли они какие-либо полезные для нас функции, например, насыщают воздух кислородом, очищают его, или наоборот?

Польза от древних деревьев в соседстве с человеком неисчислима. Тот факт, что нам до сих пор приходится напоминать о них, свидетельствует о том, что климатический кризис - это еще и кризис знаний.

Как работает городская экосистема? Откуда она берет воду, то, что ей необходимо для жизни, когда так мало этих дыр и щелей, о которых говорится в названии вашей книги?

Город очень легко нагревается и медленно остывает, в результате чего во внутренних районах городов образуются так называемые "острова тепла". В крупнейших мегаполисах мира эти острова могут быть на 12 градусов теплее, чем пригороды. Это приводит, в частности, к волне заболеваний и увеличению смертности среди пожилых людей. Как можно охладить внутренние города? Или не нагревать их? Умело жонглируя тремя типами поверхностей: водной, зеленой и бетонной/асфальтовой. Разница температур на этих трех типах поверхностей приводит к движению воздуха, или ветра, который охлаждает нас. Но прежде всего я считаю, что в центре города мы должны иметь возможность делать все свои дела в тени. Мы имеем право на тень!

Что же делать и чего не делать по отношению к этой городской дикой природе? Как помочь ей и как не мешать?

Не рубите деревья, кроме как в опасных случаях, не косите траву, кроме как в случае необходимости, не сбрасывайте бездумно дождевую воду в стоки, а собирайте ее в бочки и пруды, как это делает Джоанна Рейсс в моей книге, не сгребайте все листья, не покрывайте поверхность города бетонными кубами и асфальтом. Прочитайте в моем "Атласе дыр и провалов", как можно грамотно поливать старые деревья.

– интервью Марты Кавчиньской

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод Александр Кравченко

Михал Ксёнжек - поэт, журналист, культуролог, лесовод и орнитолог. Лауреат литературной премии Гдыни (2016), премии "Магеллан" (2016) и поэтической премии Вроцлава Силезиуса (2015). Номинирован на литературную премию Nike (2015). Автор репортажей "Якутск. Словарь места" (2013), "Дрога 816" (2015), поэтических сборников "Наука о птицах" (2014) и "Северо-Восток" (2017). Последняя книга - "Атлас дыр и трещин".