Связь между мирами животных и людей лежит в основе многих басен и сказок. Животные говорят там человеческим голосом (что и у нас регулярно случается в канун Рождества, не так ли?), а люди, особенно избранные, знают язык животных. Как бы Янек добрался до стеклянной горы, убил дракона и освободил принцессу, если бы ему не помогли волк и медведь, которым он спас жизнь? Каким чудом другой Янек мог стать принцем, если бы он не понимал своего кота, которому для достойной жизни нужны сапоги и шляпа? Примеры, конечно, исчисляются тысячами.

Эти сказки подпитываются тайной мечтой человека о том, чтобы прикоснуться к мудрости животных и получить возможность манипулировать ими. Ничто не облегчает манипуляцию, чем общение, где один партнер умнее другого. И мы считаем себя чрезвычайно умными животными - ведь мы можем говорить, а они нет. Чудо.

Кстати: настоящее общение — это когда обе стороны понимают друг друга. Ищем ли мы также способы, с помощью которых животные могут понять нас, и это не было бы дрессировкой? Конечно, обладая чувствами, зачастую более обостренными, чем мы, они считывают наши сигналы, о которых мы даже не догадываемся, например, запах или температуру тела, на которые влияет, например, уровень стресса человека. В этом заключается сложность данного вопроса, с которым столкнулась наука.

Тогда четыре ноги — это хорошо, а две — плохо

С тех пор, как первая одомашненная собака завиляла нам хвостом, мы были убеждены, что эти животные что-то пытаются нам сказать, а также общаются друг с другом. Нельзя все списывать на инстинкты, и о некоторых вещах (например, сейчас я сижу на яйцах, а ты летишь за едой, потом наоборот) нужно договариваться на ходу. Неудивительно поэтому, что наука всерьёз и годами занимается языками животных, делает попытки их понять. Сегодня она объясняет этот интерес главным образом необходимостью заботиться о сохранении вымирающих видов и обеспечивать животным условия, приближенные к их благополучным природным условиям.

По крайней мере, так считают специалисты из Университета Св. Эндрю в Шотландии во главе с Кристианом Рутцем. Как они пишут, идея состоит в том, чтобы «инициировать культурные изменения, которые приведут к большему уважению по отношению ко многим видам, с которыми мы делим планету Земля».

Такое мышление, конечно, можно подвергнуть критике за то, что большинство из нас представляет себе как благополучие неограниченный доступ к тому, что «либо ядовитое, либо иным образом нездорово и вредно для окружающей среды». Однако из-за отсутствия общего языка мы не можем определить, умны ли животные, хотят ли они добра и красоты, а не только удовольствия, или они чем-то похожи на нас. Поэтому мы предполагаем, раз уж мы выросли на «Докторе Дулиттле и его зверях» Хью Лофтинга (а те, кто не воспитан, пусть эту книгу почитают - это хорошая литература), что животные добрые, умные и полезные. Даже больше, чем большинство из нас. Поэтому мы не вменяем этому хорошему доктору в вину, что он перестал лечить людей и начал лечить четвероногих. Итак, четыре ноги — хорошо, а две — плохо.

Наш мозг, благодаря той или иной форме анализа частоты звуковой волны с течением времени, сразу и безошибочно определяет, имеет ли он дело с: а) звуками природы (шумом ветра, а также пением птиц, стуком копыт, лаем, воем, мяуканьем, мычанием и т. д.), б) человеческой речью или в) музыкой. Первые два типа звуков достаточно быстро утомляют мозг и уходят на второй план, если только вы не являетесь, например, наблюдателем за этими птицами, различая их виды по трелям, или когда это, например, львиный рык, вызывающий сильный стресс. Человеческая речь анализируется совсем по-другому и совсем в другой области коры головного мозга. Наш мозг, таким образом, не совсем готов обрабатывать сигналы, поступающие от животных, как язык.

Общение — это не только слова, но и интонация, «мелодия» и вся невербальная сфера: жесты, мимика, язык тела, «танец», т. е. ритмические движения, и даже запахи. Мы предполагаем и уже долгое время это подтверждают исследования, что общение животных в значительной степени невербальное.

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
  Здесь вернемся к тексту из издания „Science” (англ. «наука»), подытоживающего последние несколько лет исследований, в которых усилия людей стали сопровождаться искусственным интеллектом (ИИ). Ничто не развивалось в последнее время так стремительно, как этот самый интеллект, особенно т. н. языковые модели (называемые также чат-ботами). Они неплохо умеют категоризировать стилистику и строить новые высказывания согласно определенному, часто уникальному стилю. Они умеют читать как строки, так и между строк (только в переносном стиле они ещё довольно слабы, ведь буквальный анализ - всегда их первый выбор). Кроме того, они способны быстро анализировать терабайты данных всеми возможными способами. Однако этого недостаточно. Нам тут бы ещё пригодился какой-нибудь Розеттский камень - фрагмент древнеегипетской письменности, обнаружение которого был прорывом в расшифровке иероглифов.

Возрождение культуры ворона

Правда, если у животных (которые — повторяю — часто существенно отличаются от нас по чувственному восприятию) совершенно другой мир воображения, ergo понятий, ergo общения, то никакой искусственный интеллект нам тут сильно не поможет. Даже если бы он и перевел это, мы возможно, не увидим в этом смысла. Как избежать антропоцентризма в переводе, никто не знает. Однако мы предполагаем, что у искусственного интеллекта больше шансов быть нечеловеческим, чем у нашего собственного разума.

Так есть ли шанс понять язык воронов и слонов, которые, по расхожему мнению, чрезвычайно умны, и других существ? Авторы статьи в „Science” утверждают, что шанс этот довольно большой, и уже виден стремительный прогресс. Как пишут, ведутся работы над вышеупомянутом словарём для декодеров: «Некоторые виды сигналов могут посылаться только при определенных обстоятельствах, вызывая определенную поведенческую реакцию; классическим примером является карликовая зелёная мартышка (Chlorocebus pygerythrus), которая издает звуковой сигнал тревоги, когда замечает хищника, что заставляет членов её стаи искать убежище. Установление таких корреляций позволяет сформулировать гипотезы о функции сигнала, которые затем могут быть проверены экспериментально (например, во время контролируемого воспроизведения)».

Ну да, но здесь человек сообщает алгоритму, что, по его мнению, делают животные. И все же они могут делать нечто совершенно иное — не то, что мы думаем. Эта проблема должна быть решена при помощи так называемых самоконтролируемых методов глубокого обучения. Они не требуют аннотированных наборов данных или предопределенных функций, потенциально имеющих отношение к коммуникации. Именно на их основе строятся базовые модели, вроде chatGPT. Вместо того, чтобы загружать в него всю известную литературу, тексты и ресурсы знаний из Интернета, в него загружают все наблюдения и их условия. Без перевода со стороны ИИ, как вы можете видеть на картинке. Конечно, такой подход хорош в отношении видов, всю жизнь которых мы храним на пленках, следовательно, популярным приматам и лабораторным грызунам. С птицами немного хуже, но они все равно в привилегированном положении. Тем не менее, есть также сюрпризы для широкой публики относительно того, чего только ученые не поназаписывали на полученные ими исследовательские средства.

Как сообщают шотландские авторы, «в этой области уже работают крупные совместные инициативы, такие как: Earth Species Project; Коммуникация и координация на разных уровнях; Голосовое взаимодействие между людьми, животными и роботами; Межвидовой Интернет; и, наконец, проект CETI (Инициатива перевода языка китообразных), который недавно предоставил подробный план исследований с привлечением ИИ в области общения кашалотов (Physeter macrocephalus)». Исследовательская группа, опубликовавшая статью в журнале „Science”, работает над изучением вокального репертуара вымершего на воле гавайского ворона (Corvus hawaiiensis). ИИ подробно сравнивает с историческими записями вокализацию последних особей, которые нашли убежище в Альянсе дикой природы зоопарков Сан-Диего. Биологи мечтают не только вернуть этому исчезающему виду его великолепие, но и - буквально - "возобновить его культуру", проявлением которой должны быть эти самые звуки.

Однако, как это бывает при обучении ИИ, объем необходимых данных гигантский. «Большие объемы аудио- и видеоданных хранятся в общественных архивах (например, в библиотеке Маколея или xeno-canto), собираются с помощью массивов пассивной записи или могут быть извлечены из Интернета», — говорят авторы статьи.

Итак, точно так же, как поиск в космосе сигналов от разумных существ, наука обращается за помощью к любителям. Хотим, чтобы было как в сказке, где люди понимают язык животных? Что ж, мы должны мобилизоваться и предоставить данные. «Нам нужны креативные решения для сбора данных о диких животных», — говорят вышеупомянутые ученые. К счастью, миниатюрные и даже микроскопические GPS-регистраторы, микрокамеры с питанием от перовскитной солнечной батареи и другие подобные изобретения уже можно купить «на Авито», а развитие в этой области обратно пропорционально размерам этих устройств. Мы надеемся, что ИИ раскроет детали и корреляции, которые мы полностью упускаем из виду, как это было в случае недавно опубликованного исследования в „eLife”, анализирующего различия в вокализации зебрового вьюрка (Taeniopygia guttata), небольшой птицы, населяющей Австралию.

Птичье радио

Специалисты хотели бы, чтобы коммуникация животных стала предметом экспериментов в области генетики (обнаружение обусловливающих её наборов генов) и учитывалась их эволюционная природа. Дело чрезвычайно интересное, потому что, например, у птиц способность к обучению голосу возникла в эволюции независимо в трех близкородственных группах: колибри, попугаях и певчих птицах, которые относятся к воробьиным.

«Если мы хотим расшифровать разговоры животных, нам нужно знать, кто с кем разговаривает и в каких экологических и социальных условиях», — говорит профессор Соня Вернес, эксперт по голосовому общению летучих мышей из Университета Св. Эндрю и в Институте психолингвистики Макса Планка. Вы уверены, что этого достаточно? Человек человека редко понимает, хотя и обладает способностью говорить. Если к этому добавить, как часто наше общение используется для хвастовства своим невежеством, распространения неправды или манипуляций, доверие к нему как к источнику знаний не возрастает. Теперь мы пытаемся понять речь животных. А что нам останется, если они не особо просвещены, чтобы открывать нам неведомые тайны, и не простодушны, чтобы «что на уме, то и на языке»? Детекторы лжи и проверка фактов? Научный прогресс в понимании общения животных порождает этические вопросы, такие как допустимость инициирования разговоров с дикими животными, подслушивание их без их ведома и т. д.

«Если мы сможем идентифицировать коммуникационные сигналы, связанные со страданием или избеганием, пассивные системы акустического мониторинга можно будет использовать для подслушивания того, насколько «счастливы» или «несчастливы» животные в природе», — мечтает ведущий автор статьи в журнале „Science”. Возможно, она просто не осознаёт, насколько же это попахивает Большим Братом, сосредоточившись на поддержке сохранения и биоразнообразия. Всё это звучит как в сказке, но - как говорится — дурак думой богат. Я же пока отношу такую возможность к сказкам.

– Магдалена Кавалек-Сегонд

 TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

— перевёл Кирилл Захаров