Российское влияние в Африке восходит к временам холодной войны. В тот период советский режим и налаживал сотрудничество с развивающимися странами, и поддерживал движения за независимость в некоторых колониях. Общим знаменателем такого содействия была враждебность к Западу. Идеологическая подоплека появлялась гораздо реже - поскольку часто  африканские лидеры де-факто притворялись марксистами, лишь бы получить экономическую и военную помощь от СССР.

Особую роль в советской политике в отношении Африки, особенно Черной или Тропической Африки (часть континента, находящаяся к югу от пустыни Сахара), играл КГБ. Во-первых, советская разведка устраивала заговоры против правительств, не желавших идти навстречу Москве, и поддерживала повстанцев. А во-вторых, проводила крупномасштабную кампанию “активных агентов”, в которой Советский Союз изображался как самоотверженный сторонник деколонизации Африки, а США - как теневая сверхдержава, поддерживающая колониализм и эксплуатация. КГБ использовал весь свой арсенал, манипулируя местными СМИ и подделывая документы, чтобы превратить ЦРУ во врага, подлежащего уничтожению.

Период холодной войны в Африке отмечен как многочисленными успехами КГБ, особенно в области дезинформации, так и неудачами. Например, провал восстановления у власти марксистского лидера Ганы или переворот в Конго, известный как конголезский кризис. Когда в 1961 году полковник и будущий президент Конго Жозеф Мобуту убил просоветского премьер-министра правительства Патриса Лумумбу, в столице страны, Киншасе, был арестован резидент КГБ Борис Воронин. Перед тем, как последнего выпустили в Москву, Воронина поставили к стене, имитируя казнь.

Африканский Ленин и чехословацкий связной

Будучи первой британской колонией в Африке, получившей независимость (1957 г.), Гана в 1960-е годы, в самый жаркий период распада европейских колоний на черном континенте, имела особое политическое значение. В 1960 году главой государства стал Кваме Нкрума, называвший себя “африканским Лениным”. Этот первый “друг” Советского Союза в Африке к югу от Сахары правил Ганой шесть лет. На территорию государства в Западной Африке прибывало советское оборудование и советники из СССР и ГДР. Служба национальной безопасности, обученная КГБ, опутала страну сетью осведомителей. Специалисты по дезинформации Службы КГБ отдела “А” заботились о должном отношении президента Ганы к Соединенным Штатам Америки.

После неудавшегося покушения на жизнь президента Нкрумы в 1962 году им овладела навязчивая идея, что ЦРУ замышляет его свергнуть. В феврале 1964 года Нкрума даже написал президенту Линдону Джонсону письмо с обвинениями в адрес Центрального разведывательного управления. В послании к американскому президенту глава Ганы использовал сфабрикованное КГБ письмо якобы от разочарованного офицера американской разведки, разоблачавшего враждебные операции ЦРУ и британской разведки против ганского режима.

Напомним, что в после провала социалистического управления экономикой в 1966 году в охваченной кризисом Гане произошел государственный переворот. Во время визита президента Кваме Нкрумы в Китай власть захватил проамерикански настроенный генерал Джозеф Артур Анкра. Генерал оперативно уволил сотни советских советников и разорвал все военные контракты с Москвой. Однако КГБ не сдавался. Для этого Комитет госбезопасности - не в первый и не в последний раз в Африке - привлек к делу товарищей из служб стран Восточного блока.

В 1967 году глава чехословацкой разведывательной службы в Гане Карел Хотарек отправился на ферму чешских иммигрантов недалеко от города Аккра якобы за свежими яйцами. Однако настоящей  целью стала тайная встреча с Кофи Батсой, писателем и политическим активистом, тесно связанным с Нкрумой. Ганец представил Хотарку план государственного переворота с целью свержения генерала Джозефа Анкры. Он заверил, что переворот поддержат около 30 высокопоставленных армейских офицеров. Для дела не хватает только денег. Их должны были предоставить Прага и Москва.

Операция “Алекс” официально стартовала в октябре 1968 года. Близкие к Советскому Союзу люди сообщили Нкруме, что он должен готовиться к своему возвращению к власти. В то же время Хотарек и Москва более скептически относились к Кофи Батсе. В августе 1968 года его даже арестовали: поскольку существовал риск, что ганский политический активист раскроет заговор государственного переворота. Тем не менее сигнала о прекращении операции “Алекс” не поступало. Однако… недели ожидания сменялись месяцами, а переворота так и не дошло.

Нкрума так и не вернулся в страну. Его взял к себе под крыло диктатор Гвинеи Ахмед Секу Туре, также союзник страны Советов. В Гвинее действовала сеть исправительных лагерей, построенных с помощью чехословацкой службы госбезопасности StB и восточногерманской “Штази”. Секу Туре также, как и Нкрума, параноидально относился к предполагаемым заговорам ЦРУ. Когда ему в руки попал якобы отчет ЦРУ, сфабрикованный, разумеется, КГБ, из которого следовало, что американские спецслужбы плетут против него интриги, Туре уволил всех подозреваемых в сговоре с американцами чиновников. Однако со временем глава Гвинеи стал отворачиваться от Москвы, видя, что социалистическая экономика не работает. В 1978 году он наконец сделал ставку на Запад.

 А за десять лет до описанных выше событий, в 1968 году, пал еще один просоветский диктатор. Малийская армия свергла лауреата Ленинской премии мира Модибо Кейту. Потеря влияния в Гане и крах просоветских правительств в Гвинее и Мали на какое-то время удержали Москву от какого-либо значительного вмешательства в дела Африки. Советский Союз понял, что сменявших друг друга африканских вождей скорее интересовала финансовая и военная помощь, чем в реальное желание построить коммунизм и прочные связи с СССР.

В российском университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы позже учились многие влиятельные люди. В том числе Карим Масимов, премьер-министр Казахстана; Али Хаменеи, лидер Ирана; Махмуд Аббас, президент Палестинской автономии; Ильич Рамирес Санчес (Шакал), венесуэльский террорист; Мишель Джотодия, президент Центральноафриканской Республики; Порфирио Лобо, президент Гондураса; Даниэль Ортега, президент Никарагуа; Хификепунье Похамба, президент Намибии; Алексей Навальный, российский оппозиционер; Бхаррат Джагдео, президент Гайаны; Тамара Беручашвили, министр иностранных дел Грузии; Жанне д'Арк Муджавамария, министр окружающей среды Руанды, и Хиллари Обалокер Онек, министр внутренних дел Уганды.

Эти настроения прекрасно отражены в записке начальника аналитического отдела КГБ Николая Леонова, датированной декабрем 1974 года, содержание которой процитировано в “Архивах Митрохина”, о событиях в Дагомее (ныне Бенин): “Четвертого декабря сего года президент Кереку объявил себя марксистом-ленинистом. Он также заявил, что его страна впредь будет идти по пути построения социализма. Он просил у нас помощи в организации армии, спецслужб, не говоря уже об экономике. Наш посол, к которому обратился Кереку, обливался потом от страха и не мог ответить ни да, ни нет”. Недаром, как отмечал Леонов в том же документе, “Восемьдесят процентов трехмиллионного населения страны неграмотны, власть находится в руках военщины. Ни промышленности, ни партий, ни классов”.

Марксисты за португальцев и войну в странах Африканского рога

Советское влияние вновь усилилось только после второй волны деколонизации и ликвидации португальских колоний в Мозамбике, Гвинее-Бисау и Анголе в 1970-х годах. Хотя контакт с руководителями освободительных организаций в португальских колониях КГБ установил еще в начале 1960-х годов.

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
  Мирослав Адамек был чехословацким дипломатом в столице Гвинеи Конакри и одновременно - шпионом под псевдонимом Альтер. В ноябре 1960 года он впервые встретился с Амилкаром Кабралом, основателем Африканской партии независимости Гвинеи и Кабо-Верде (ПАИГК). Мужчины встретились за трапезой, после чего чешский шпион нашел их разговор “весьма обнадеживающим” и предложил завербовать Кабрала в качестве тайного связного под кодовым именем “Секретарь”.

Кабрал использовал встречу, чтобы запросить финансовую и материально-техническую помощь для поддержки восстания против португальских колониальных властей в Гвинее. Москва, желая обрести новых союзников, согласилась. В итоге Амилкар Кабрал получил оружие, которое укрепило ПАИГК как военную силу. Его брата отправили изучать медицину в Московский университет имени Патриса Лумумбы, а дочь Иву приняли в престижный подмосковный интернат. Взамен за это Прага (де-факто Москва) получила от Кабрала ценную информацию.

Но только в июле 1967 года Политбюро КПСС поручило Лубянке обеспечить систематическую подготовку “прогрессивных националистических организаций”, борющихся с португальским колониализмом: МПЛА (Ангола), ФРЕЛИМО (Мозамбик) и ПАИГК (Гвинея-Бисау, Кабо-Верде). Однако прежде чем борьба разгорелась всерьез и в ней приняли участие не только товарищи-советники из СССР, но и кубинские войска, внимание Москвы было обращено на другой важный район Черного континента: Африканский рог. (Странами Африканского рога называют Эфиопию, Сомали, Джибути и Эритрею, расположенные на северо-востоке континента. - прим.ред.).

В октябре 1969 года в Сомали военные свергли гражданское правительство. К власти пришел Верховный революционный совет под руководством генерала Мохаммеда Сиада Барре. В совет также входил агент КГБ по имени Керл, имевший огромное влияние на решения Барре. Одним из первых решений хунты было пригласить советский флот в сомалийские порты и выслать половину сотрудников посольства США. Любопытно, что Сиад Барре создал любительский “синтез” марксизма-ленинизма с исламом и объявил Сомали однопартийным государством.

В Сомали КГБ сыграл роль наставника в создании Службы национальной безопасности, которую возглавил зять Барре. К 1974 году в Сомали находилось около 3600 советских советников, в том числе 1600 военных советников.  А11 июля 1974 года Сомали и СССР подписали договор о дружбе и сотрудничестве - первый договор, заключенный Москвой с государством Черной Африки. Советский флот начал использовать порт Бербера. А через два года благодаря советским поставкам Сомали была уже четвертой (после Нигерии, Заира и Эфиопии) по вооружению страной Африки южнее Сахары. Крах португальской колониальной империи в Африке и появление марксистских режимов в Анголе и Мозамбике вызвали энтузиазм в Москве. Тем более, что почти одновременно - в 1974 году - группа военных свергла эфиопского императора. Страну возглавил полковник Менгисту Хайле Мариам. Хунта начала двигаться к марксизму и союзу с Советами. Об этом в значительной степени позаботился КГБ. Для этого были подготовлены фальшивые документы резидентуры ЦРУ в Найроби, которые якобы свидетельствовали о существовании международного заговора. В злом умысле, имеющим целью свержение режима полковника Менгисту, участвовали якобы США, Саудовская Аравия и Сомали.

Однако вскоре Советский Союз столкнулся с серьезной проблемой: с растущей взаимной враждебностью союзников на Африканском Роге. Речь шла о территориальных спорах между Эфиопией и Сомали. Москве пришлось сделать выбор. Она сделала ставку на Эфиопию.Так генерал Барре порвал с Кремлем. Началась война, в официальных источниках более известная как война 1977-1978 г.г. между Эфиопией и Сомали за контроль над спорным регионом Огаден. Согласно документам КГБ из “Архива Митрохина”, советская военная помощь полковнику Хайле Мариаму была очень большой. Например, зимой 1977 года советские самолеты, набитые военной техникой и “советниками”, приземлялись в Эфиопии каждые 20 минут. Конфликт закончился в 1978 году без изменения границ: Сомали не удалось завоевать провинцию Огаден. С другой стороны, Советский Союз навсегда потерял благосклонность сомалийских властей в пользу США и Саудовской Аравии.

Монтаж по-алжирскиb

Одним из излюбленных методов работы КГБ было снабжение различных африканских лидеров, в том числе не связанных или даже враждебно настроенных по отношению к Москве, сфабрикованными документами, подрывающими престиж Запада. В марте 1973 года военный диктатор Нигерии генерал Якубу Говон получил донос - якобы от молодого армейского офицера - о подрывной деятельности ЦРУ в нигерийской армии. В 1975 году король Марокко Хасан II получил от агента ЦРУ ложное сообщение о предполагаемом заговоре с целью свержения правительства. Однако наибольшего успеха советские специалисты по активной дезинформации добились гораздо раньше. Тогда они воспользовались одним из конфликтов в Африке, чтобы настроить Францию ​​против США.

Когда в январе 1961 года Фронт национального освобождения Алжира (ФНО) начал переговоры с президентом Шарлем де Голлем, против него выступила группа генералов. В апреле в Алжире произошел неудавшийся военный переворот. Почти сразу же итальянская левая газета Paese Sera опубликовала статью под названием “Был ли военный переворот в Алжире подготовлен в консультации с Вашингтоном?”. Его авторы утверждали, что один из руководителей переворота генерал Морис Шалль оказался агентом ЦРУ. Они воспользовались известным фактом, что генерал, служивший в штаб-квартире НАТО, воспринимался как офицер, необычно проамерикански настроенный для француза.

Разумеется, продолжение этой дезинформационной операции как по нотам, разыгрывалось по правилам КГБ. Статью небольшой итальянской газеты цитировали официальный советский орган печати “Правда”, агентство ТАСС и “Радио Москвы”. Историю подхватила левая французская ежедневная газета Le Monde (здесь речь идет о роли советских агентов влияния во Франции, блестяще описанная в книге “Монтаж” Владимира Волкова), сообщив: “Кажется, установлено, что американские агенты более или менее поощряли Шалля”. Позднее газета опровергла это утверждение, но в американо-французских отношениях наметилась трещина.

Африканцы в Крыму

Сегодня Южно-Африканская Республика является ключевым партнером России в Африке. Эта наиболее промышленно развитая африканская страна еще 100 лет назад оказалась объектом особого интереса Москвы. Ленин упоминал государство в своих статьях, а в 1922 году Уильям  Генри Эндрюс (известный как Билл Эндрюс), первый глава Коммунистической партии в Южной Африке, вступил в Коминтерн. Пять лет спустя Африканский национальный конгресс (АНК) избрал своим лидером просоветского активиста Джосайю Гумеде. Тем не менее в последующие десятилетия Москве не удавалось сделать большего, то есть расширить влияние на ситуацию в ЮАР. Тем более что Африканский национальный конгресс выступал против насилия.

Однако, когда в 1960 году Конгресс объявили вне закона, лидеры организации вместе с ТПК (Коммунистическая партия ЮАР) основали вооруженное крыло партии, организацию “Умконто ве сизве” (“Копье нации”), которая начала вооруженную борьбу против правительства ЮАР. Бойцов “Умконто” снабжали советским оружием и обучали в Советском Союзе. А в 1963 году  главе КГБ Владимиру Семичастному поступило распоряжение от высшего советского руководства о перечислении Конгрессу дотаций. Первоначально сумма составляла 300 тыс долларов в год.

Членов “Умконто ве сизве” готовили в Крыму, в Центре №165 в поселке Перевальное. Это был крупнейший военный учебный центр для членов африканских “национально-освободительных движений”, курируемых КГБ. Одновременно в Центре могли находиться около 500 обучающихся. Всего же за 26 лет в Крыму прошли обучение около 15 тысяч “туристов” из Анголы, Мозамбика, Гвинеи и ЮАР. Африканские бойцы обучались не только приемам ведения боя, но и изучали основы марксизма-ленинизма и, конечно же, учили русский язык.

Сегодня, когда говорят о подготовке африканских кадров в России, сразу вспоминается упомянутый выше Университет Патриса Лумумбы (созданный в 1960 году в Москве как Российский университет дружбы народов). Между тем, четыре десятилетия назад студенты из Африки появились и в секретной Интернациональной ленинской школе, которую возглавлял Коминтерн, и в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Среди них был Джомо Кениата, будущий лидер независимой Кении. Перед отъездом в Москву он вступил в ряды британских коммунистов - ведь Кения в то время еще оставалась колонией Соединенного Королевства.

Образование должно было стать инструментом для углубления связей африканской элиты с родиной мирового пролетариата. За 50 лет в университете Патриса Лумумбы обучились более 7000 студентов из 48 различных африканских стран в области физики, экономики и государственного управления. Впрочем, африканских студентов принимали и в другие вузы Советского Союза.

Для советских служб вузы были идеальными местами вербовки агентов. Не случайно проректором Московского университета всегда был офицером КГБ. Хотя обучая студентов родом из Черного континента, Советский Союз занимался внешнеполитическим самопиаром. Ведь тут речь шла о создании положительного имиджа СССР и распространении коммунистической идеологии в Африке. После распада Советского Союза Москва постепенно ушла из Африки. Однако выпускники советских вузов никуда не делись. Многие из них оказались вхожи в элитные политические круги своих государств или же сами стали частью этих избранных. Поэтому, когда в 2014 году Путин в поисках новых союзников решил реинвестировать в Африканский континент, он знал, что в Африке Россия найдет много друзей.

– Гжегож Кучиньский

 TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод: Светлана Черепанова