Неспокойная, кривая линия графика, демонстрирующего поддержку Владимира Владимировича Путина, за изменениями которого в течении 23-х лет можно проследить, зайдя на сайт «Левада-Центра», является, своего рода, барометром российских настроений.

Показатель уровня начинается от 80%, затем в течение десяти лет опускается до около 60%, чтобы в 2013 году начать подниматься вверх и достичь рекордной высоты, почти 90%, во время аннексии Крыма в 2014 году. Затем общество погружается в повседневность, энтузиазм снижается, поддержка снова падает до 60% и даже чуть ниже. В январе 2022 года, когда полномасштабная война с Украиной уже витает в воздухе и только люди, не верящие в возможность вторжения в соседнюю страну (и уж точно не исторически подкованные русские), надеются, что она не разразится, поддержка стремительно растет, достигнув через два месяца после начала спецоперации 82-х процентов. С тех пор график остается на том же уровне, лишь один раз немного качнувшись вниз, когда в сентябре 2022 года была объявлена частичная мобилизация. Последнее исследование, проведенное в июне этого года, показывает 81%.

Этот график поддержки дает, казалось бы, достаточно ясный ответ на вопрос: то, чтo происходит в Украине - этo „войнa Путинa”, или „война россиян”?

Чья вoйнa?

С самого начала полномасштабной войны многие на востоке и западе пробовали нас убедить, что эта война, по существу, была развязана из-за одной личности, и эту личность нужно просто устранить, и тогда течение жизни вернется в свое нормальное русло. Наиболее полное выражение этого убеждения дал американский президент Джо Байден, когда, выступая в Варшаве через месяц после вторжения, добавил к подготовленному тексту ставшее знаменитым восклицание: «Ради Бога, этот человек не может оставаться у власти!»

Подписывайтесь на наш фейсбук Все зло, творимое россиянами, воплотилось бы в этом одном человеке, точно так же, как зло творимое немцами было воплощено в Гитлере, а зло ГУЛАГа - в Сталине. Эта конструкция относилась к глубоко укоренившемуся в нормальных умах убеждению, что нельзя поддерживать насилие, что «простые люди» не могут нести ответственность за действия элит, особенно если те «потеряли рассудок». Одновременно, возлагая на Путина ответственность за бедствия войны, охотно говорилось о его психической неуравновешенности, используя слово «параноик» и сознательно не уточняя, было ли это разговорное понимание этого слова или же более специализированное или, скорее, диагностическое. Идея была ясна: российское государство узурпировано обезумевшим параноиком, и его нужно устранить, чтобы Россия могла вернуться на международную арену, в семью цивилизованных государств.

Некоторые комментаторы, возможно, специально распространяли эту версию, а другие, несомненно, делали это в надежде на то, что после окончания боевых действий и прекращении кровопролития можно будет вернуться к нормальным политическим и деловым отношениям со страной, которая избавится от «безумца у власти». Такой подход хорошо находил отклик в сознании немецких, французских и австрийских бизнесменов и политиков (ну, в случае с последними, наверное, меньше, потому что они с радостью пожали бы руку самому «безумцу», лишь бы он торжественно пообещал, что изменится).

Позиция элит российской эмиграции была аналогичной. В середине 2022 года в европейских СМИ прокатилась волна дискуссий, в ходе которых сторонников тезиса о том, что это «война россиян», с негодованием обвиняли в призывах к коллективной ответственности и настойчиво задавали вопрос, почему Достоевский и Чайковский должны отвечать за зверства, совершенные в Буче. Абсурдность подобных рассуждений, казалось, никого не волновала.

Россияне, выступавшие против московского режима, просто пытались защищаться, что естественно. Однако в некотором смысле они защищали доброе имя всех, кто поддерживал войну. И действовали они в интересах тех, на Западе, которые все меньше и меньше надеялись на возвращение в «старые добрые времена», когда был дешевый газ, а автомобили «Мерседес» хорошо продавались в России.

Между тем опросы, опубликованные «Левада-Центром», который тем временем попал в список «иностранных агентов», свидетельствовали не только о постоянной и высокой поддержке президента РФ, но и о поддержке войны. Группа респондентов, которые решительно или скорее поддерживают вторжение, составляет в среднем около ¾ опрошенных, группа "не поддерживающих" - около 1/5.

В феврале 2022 года, сразу после первого потрясения, когда протесты были такими же громкими и жестокими, как и репрессии, а те, кто мог, бежали из страны, «спецоперацию» поддержали 68%, против же — 23%. Ровно через год поддержка достигла пика в 77%, и только 17% выступили против. В настоящее время сторонники войны составляют 73% против 19%. Аналогичную поддержку войне демонстрируют и другие исследовательские центры.

Нет сомнения, что, если верить опросам общественного мнения, россияне поддерживают и своего президента, начавшего СВО, и саму войну. Ну, собственно, если этому верить...

Опросы общественного мнения в стране, применяющей массовые репрессии против своих граждан и планомерно движущейся к тоталитаризму, по сути вещей, сомнительны. Ведь интервьюер может восприниматься респондентом, как представитель власти, - аргументировано, - а для власти, конечно, нужно говорить то, что ей нравится. Если правительство ведет войну, то эту войну следует воспринимать с одобрением.

Вспоминается увековеченная в „Дневнике” Леопольда Тырманда реакция Збигнева Херберта на опубликованную в 1953 г. большую статью Ярослава Ивашкевича o мире: „Увидишь, как он прекрасно напишет о войне. Kогда ему прикажут...” Разве же россияне (как утверждало это повествование) должны были быть более отважными и более мудрыми, чем известный писатель? Показано большое количество отказов, многочисленные случаи прерывания опросов при появлении вопросов об Украине, а также доказывалось, что в итоге взгляды поддерживающей власть части публикуются, как картина взглядов всего общества.

Разве опросы лгут?

Этот спор дошел до такого уровня, что настоящий директор Левада-Центра, Денис Волков в апреле сего года решил опубликовать статью под очень громким заголовком „Возможно ли серьезное изучение общественного мнения в сегодняшней России?”.

Он кратко остановился на утверждениях о невероятно высоком проценте отказов или частых прерываниях опросов, написав, что в 2022 году было 73% отказов, что чуть больше, чем в предыдущем году, когда в среднем отказывались отвечать на вопросы 69% респондентов, что чуть меньше, чем в предыдущем году, когда их было 75%. Он также использовал аргумент, что в США 91% отказов не считается проблемой при проведении телефонных опросов. То же самое было и с прерыванием анкетирования, которое имело место в небольшом количестве случаев.

Волков также указывал на то, что количество долгосрочных социальных трендов полностью соответствовало тому, что наблюдалось в исследованиях после февраля 2022 года. А уже в конце прошлого года отчетливо было замечено, что три четверти общества признавали вину Америки и Украины в развязывании этой войны, и только одна треть симпатизировала Киеву. Таким образом, резкого изменения общественных настроений, вызванного усилением режима репрессий, не произошло, поскольку взгляды, высказанные в то время, когда употребление слова «война» каралось 15-ю годами лишения свободы, были очень схожи с теми, которые высказывались в то время, когда можно было говорить более свободно.

Согласно одного из аргументов противников достоверности опросов общественного мнения, Волков отреагировал на них с явным гневом. А именно, что любые опросы в России не показывают, что россияне «на самом деле думают». «Мы никогда не проводили опросы с использованием полиграфа, — писал он, — и всегда доносили только те взгляды, о которых хотели нам рассказать респонденты. Потому что мы пользовались информацией не о внутренней жизни анкетированных, a o их публичных настроениях”.

Конечно, нет никаких сомнений в том, что российское государство в последнее время усилило давление на своих граждан, продолжил Волков, чтобы не допустить с их стороны критики действия властей. И это давление делает свою работу, что показывают опросы...

Свою горькую статью глава «Левада-Центра» закончил заявлением о том, что, возможно, в некоторых аспектах опросы общественного мнения недостаточно точны и могут ввести в заблуждение, но они, безусловно, эффективнее публицистических спекуляций, и если бы их ценность была полностью сведена на нет, мы лишились бы одного из немногих инструментов познания российского общества.

Правило „двоемыслия”

Однако, чтобы не было так просто, обратимся к мнению другого руководителя «Левада-центра», предшественника Волкова, Льва Гудкова, который принял управление учреждением от самого основателя, Юрия Левады. Гудков в 2021 году, по окончании своего руководства компанией, дал интервью о том, как вело себя российское общество через 30 лет после распада Советского Союза и каково российское мышление.

Взгляды Гудкова не полностью совпадают с обесцененным Волковым аргументом о том, что русские не раскрывают того, что они «на самом деле» думают. Гудков утверждает, что «двоемыслие — неотъемлемая черта российской политической культуры, как и отдаленность от власти, ориентация на частную жизнь, семью, развлечения и потребление, а не на изменение условий жизни, и отсутствие чувства ответственности за положение дел в стране».

Иначе говоря, россиянин, поддерживая войну и ведущего ее Путина, может вовсе не считать, что выраженная ним поддержка (или ее отсутствие) имеет какое-то значение для развития событий. И если же она не имеет значения, то почему бы не поддержать это?

Это выразительно видно, когда в исследованиях мнения появляются вопросы, связанные с чувствами, которые вызывает продолжающаяся в Украине „специальная операция”. С самого начала одними из самых доминирующих чувств являются страх, беспокойство . Несомненно, это связанно з чувством опасения за собственную жизнь. Показания уровня этого чувства никогда не опускаются ниже 30%, a в годовщину агрессии, когда поддержка военных действий находилась на уровне 72%, достигли 35%.

Злость и шок регулярно выражают около 1/10 опрашиваемых.

Что интересно, существует только одно чувство, которое решительно преобладает над всеми другими и наверняка смешивается с ними, ибо в этом вопросе можно было выбрать больше одного варианта ответа. Этим чувством является <гордость за Россию , которое вначале находилось на уровне 51%, в остальные же месяцы он снизился, и в июне Россией гордились 43% россиян.

Созданные для империи

Объяснение этому феномену можно найти и в интервью Гудкова двухлетней давности. И во многих других исследованиях образа мышления россиян, но в данном случае Гудков будет наиболее подходящим, потому что он наиболее близок по времени и чрезвычайно авторитетен, как внимательный наблюдатель за обществом последних десятилетий.

– Российское общество было сформировано в большей мере государством, не так, как в Европе – говорит Гудков. Поводом были модераторские, военные и бюрократические потребности. В российской политической культуре идея автономного общества „по существу отсутствует”. Однако присутствует имперская идея, являющаяся основой построения самосознания и гордости, которая, однако, не автономна, а тесно связана с подчинением империи. Таким образом, россиянин черпает уверенность в себе из того, что он принадлежит империи, которая имеет значение в мире. Добавим попутно, что это чувство распространяется не только на так называемых простых людей, но и на интеллектуальную элиту.

Последовательные попытки поставить Россию в один ряд с США и Китаем в качестве одной из трех сил, формирующих глобальное будущее, которые можно заметить в публицистике хотя бы Андрея Кортунова или Льва Тимофеева, написанной для заграницы, носят все признаки отчаяния.

Эта все более трудная мечта быть равноправным игроком среди самых важных игроков на мировой арене, вероятно, объясняет феномен снижения чувства гордости за Россию, выраженного при оценке операции против Украины. Снижение аж на 1/5, с 51% до 43%, показывает, что отсутствие успеха в борьбе с врагом, которого пропаганда изображает более слабым и, которого Россия должна была победить в течение трех дней, укрепляет веру в то, что империя находится в кризисе.

Для последующей эрозии гордыни может способствовать и опереточный «переворот» Пригожина. Как показали предварительные исследования, это не оказало большого влияния на социальную оценку позиции Путина и людей у власти. Однако, очень возможно, что, хотя сами они и не пострадали в общественном восприятии, но могла пострадать сама имперская идея. За этим аспектом стоит наблюдать.

Будет ли использован атом?

Существует одна область, в которой Россия без сомнения находится в первой тройке мировых держав, и кто знает, не занимает ли она там почетного места. Это, конечно, ее ядерные возможности.

Недаром Путин и его окружение с самого начала полномасштабной войны с Украиной используют ядерный аргумент, который, с одной стороны, призван сдерживать Запад, а с другой – укреплять в обществе веру в то, что у империи все хорошо.

Больших успехов на первом фронте не было, о чем свидетельствует известный текст Сергея Караганова от июня этого года, в котором он призывал к упреждающему ядерному удару по Польше, чтобы «сломить волю» Запада. Поскольку Караганов начал делать такие высокие ставки, значит, прежние угрозы не возымели большого эффекта в глазах кремлевской элиты.

Похоже, что это имеет место и в российском обществе. Да, оно гордится силой своей страны, но поскольку возможное использование этой силы приведет к тому, что жизни россиян и их семей будут затронуты самым серьезным, экзистенциальным образом, поэтому они против этого. Здесь встречаются две сильные тенденции, присутствующие в менталитете этой нации: имперская тенденция и тенденция ухода в уединение. Опросы общественного мнения показывают, что преобладает последнее.

В июне этого года «Левада-Центр» опубликовал опрос с вопросами о возможном применении ядерного оружия в конфликте с Украиной. Он был проведен еще до выступления Караганова, но уже после того, как многие российские комментаторы и пропагандисты озвучили мнение о том, что для подавления сопротивления украинцев необходимо самое мощное оружие. Подавляющее большинство, даже более 86% сторонников президента, считают, что «ядерное оружие не должно применяться ни при каких обстоятельствах». Лишь (или аж целых 10%, в зависимости от точки зрения) считали, что его применение будет оправдано условиями на фронте. При этом 60% опрошенных считают, что власти не готовы применить ядерное оружие, а 29% считают иначе.

Из этого следует, что почти все россияне боятся последствий применения ядерного арсенала своей империи, но треть из них признают, что их правители на это способны. Здесь чувствуется эхо тезиса о «путинском безумии». Тем не менее, солидное большинство считает это маловероятным.

Российскую логику невозможно понять. Поддержка диктатора, ведущего грязную войну с хорошо знакомым и близким простым россиянам народом, не может восприниматься здравомыслящим обществом. Видеть источник гордости в служении великой империи, независимо от своего экономического или социального положения, также ускользает от сознания, сформированного западной культурой. К счастью, однако, есть низший, экзистенциальный уровень, уровень страха за свою жизнь и жизнь своих близких. Здесь русские, кажется, солидарны.

И здесь я бы хотел, чтобы дискуссия о том, имеют ли смысл опросы общественного мнения в России, заканчивалась выводом: да, имеют.

– Роберт Богдански

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

– Перевод: Лариса Верминская