Либерал, конечно, предпочтет говорить о свободе выбора, а не о лишении жизни. Аборт для его сторонников не является убийством, а для его противников – является. Здесь не место вдаваться в суть спора или, по крайней мере, давать более подробное его изложение, но спор идет и об этом. С другой стороны, эвтаназия, несомненно, предполагает лишение жизни, которое ее сторонники предпочитают называть облегчением страданий, но они не могут всерьез утверждать, что эвтаназия не прекращает жизнь. Наконец, самоубийство, несомненно, является самоубийством, то есть решением прервать собственную жизнь. Сознательно или под влиянием кратковременного эмоционального расстройства, здесь не имеет значения. Важно то, что это решение окончательное.
Подписывайтесь на наш фейсбук 
Теперь возьмем другие вопросы из списка: гомосексуализм, случайные половые связи, проституция и разводы. Это, несомненно, выбор образа жизни. Можно быть гомосексуалистом, можно заниматься случайным сексом, можно заниматься проституцией и, наконец, можно развестись, и все это, как правило, не определяет конец жизни человека. Либерал и верующий человек (хотя не обязательно только либерал), вероятно, будут расходиться в оценке того, насколько все эти виды поведения влияют на других, а насколько являются свободным выбором, который люди делают на свой страх и риск, и возможные негативные последствия затрагивают только их самих. (Для точности, если не приравнивать гомосексуальное поведение к гомосексуальному воспитанию, то, вероятно, придется исключить из этого списка "чистый" гомосексуализм).
Таким образом, мы имеем две группы поведения с принципиально разным значением. Хотя, как это ни парадоксально, антилиберальные радикалы, вероятно, не согласятся со мной, считая внебрачный секс или развод таким же злом, как аборт или эвтаназия. Однако я буду настаивать на том, что путаница в этих видах поведения поразительна. Как и то, что их принятие является признаком либерального мышления, понимаемого как однозначно положительное явление.
Пора переходить к процентам и кривым, потому что, как я уже говорил, если бы мы имели дело с плоскими линиями, писать было бы не о чем. Что ж, в случае с обществами стран, упомянутых в начале, которые мы условно называем либеральными западными демократиями, линии на графиках были плоскими или умеренно увеличивались примерно до середины 1990-х годов. Согласие на аборт и эвтаназию составляло около 20%, на самоубийство – менее 10%. Таков был процент современных обществ в развитых странах, которые считали допустимым поведение, связанное с принятием решений о жизни и смерти. Аналогичным образом обстояло дело и с вопросами образа жизни: гомосексуализм принимали около 20%, случайный секс и проституцию – около 10%, а разводы – от 20 до 30% опрошенных.
Затем плоские графики превратились в кривые, а кривые решительно изогнулись вверх, и это произошло в начале 2000-х годов, чтобы в итоге получить следующие результаты в плане поддержки: аборты – от 25 до 50%, эвтаназия – от 35 до 55% и самоубийство – от 10 до 20%. Согласие на поведение, определяющее жизнь и смерть, в демократических либеральных обществах удвоилось за 20 лет или около того. Интересно отметить, что согласие на эвтаназию, которая, возможно, фактически приравнивается к состраданию к тем, кто страдает, оказалось самым высоким.
Наибольшие колебания современные общества проявляют по отношению к самоубийству. Это тем более примечательно, что в данном случае речь идет о решении, в которое не вмешивается третья сторона, поэтому с точки зрения либерала оно идеально, практически с лабораторной чистотой индивидуально. Иначе обстоит дело с абортами и эвтаназией, где участие третьей стороны даже необходимо. Возможно, однако, даже самым большим либералам трудно преодолеть инстинктивное убеждение, что решение о самоубийстве не является свободным и вольным решением. На самом деле, трудно не разделять это убеждение, и было бы весьма интересно выяснить, какие причины побудили к этому столь высокий процент австралийцев и немцев (эти страны лидируют в принятии самоубийства).
В вопросах образа жизни изменения еще более серьезные. Самое большое из них касается, возможно, ни для кого не удивительного, принятия гомосексуальности (опять же, понимаемого также как принятие гомосексуального родительства). Здесь процент тех, кто ее принимает, колеблется от 45% (интересно, что этот самый низкий показатель зафиксирован в США) до почти 70% (лидируют Германия и Великобритания). Приемлемость случайных половых связей приближается к 50%, и, что весьма примечательно, сдержанность в этом вопросе демонстрирует Германия, где этот показатель составляет всего 20%. То же самое касается и развода, который считают оправданным от 50 до 60% опрошенных (опять же, Соединенные Штаты консервативны и не дотягивают даже до 40%). Наконец, существует приемлемость проституции, которая составляет менее 30% в Австралии и 10% в США, а остальные страны находятся посередине. Армагеддон? Для консерватора – безусловно.
Я представляю, что многие более консервативно настроенные люди могут воспринимать эти цифры с ужасом. Ведь они показывают, что за последние два десятилетия в так называемом цивилизованном мире серьезно изменилось отношение к вопросам жизни и смерти, а также то, что все больше людей предпочитают признать, что такие формы поведения, как развод, проституция и случайный секс, не вредят никому, кроме самих участников, и поэтому являются приемлемыми. Только так я могу интерпретировать столь серьезное увеличение числа людей, принимающих эти модели поведения.
