Это то, что наконец-то нужно представить. Ядерный взрыв. Подобный тому, который уничтожил два японских города в 1945 году. Аналогичные также по масштабу, поскольку современное тактическое ядерное оружие имеет боеголовки аналогичной мощности. Другими словами, невообразимо большие и катастрофические, и все же, по сравнению с их возможностями, совсем небольшие. Тем не менее, это достаточно страшно.

Как это сделать без паники? И нужно ли представлять себе разрушение? Или это не нужно, но необходимо? Потому что наступает момент, когда в любой момент, когда мы снова заглянем в Facebook, или сядем перед телевизором, или когда позвонит близкий человек, мы можем узнать, что это только что произошло. То, о чем мы никогда не думали как о чем-то реальном. То, что в течение десятилетий мы считали совершенно невозможным. Немыслимо.

Возможно, нам придется представить себе невообразимое. И мы должны быть готовы к этому.

Подписывайтесь на наш фейсбук Конечно, мы никогда не готовы к злу и катастрофе. Но в феврале мы тоже проснулись утром и не были готовы к войне. И все же она жила с нами. Теперь то же самое может произойти с ядерным оружием. Это может стать реальностью в любой момент. Не изображение из кино. Это не воспоминание об уроках оборонной подготовки. Не антивоенный плакат. Повседневная реальность. Тот, с которым мы будем просыпаться и засыпать.

Поэтому лучше это знать. И нам лучше привыкнуть к мысли, что когда мы услышим новость о том, что русские его использовали, это не будет концом света. Нападение российской армии также показалось нам чем-то окончательным. Многие считали, что ни польская, ни тем более украинская армия не продержатся и нескольких дней. Между тем, все обстоит с точностью до наоборот. Война продолжается, и, хотя она жестока, ее можно выиграть. Путин хочет, чтобы мы боялись. Чтобы заставить нас думать, что когда он применит ядерное оружие, наступит конец света. Не наступит.

Аннигиляция

В течение десятилетий мы были склонны представлять себе применение ядерного оружия как прелюдию к уничтожению человечества. Что-то, что превратит Землю в одну большую Хиросиму. И мы научились не верить военным, подсознательно считая, что они одержимы какой-то манией разрушения. Этому, конечно же, способствовала массовая культура. Мы вспомнили знаменитую черную комедию "Доктор Стрейнджлав", снятую вскоре после Кубинского ракетного кризиса, в которой было показано безумие (в буквальном смысле!) американского генерала (конечно же!), несущего смерть всему миру. Ведь каким-то странным образом, когда нужно было показать смертельные одержимости военных, американцы всегда выбирали своих…

Мы также вспомнили фильм "Послезавтра", вышедший два десятилетия спустя, в котором ядерный холокост был показан через жизнь обычных людей. Такие люди, которые женятся, ссорятся, любят, расходятся, снова сходятся. И все они хотят жить. Как и зрители. Война была своего рода фоном для человеческой истории, происходящей в центре Америки. Где-то в Европе Советский Союз напал на Германию, перешел Рейн, и тогда НАТО впервые применило ядерное оружие. И тогда ситуация вышла из-под контроля…

Этот фильм стал мощным эмоциональным аргументом против доктрины ядерного сдерживания, или принципа взаимного гарантированного уничтожения. Название этого принципа, на первый взгляд, довольно пугающее, а его аббревиатура на английском языке (MAD - безумный) звучит как пародия, но идея, лежащая в его основе, имеет смысл.

С оружием такой мощности, если одна сторона сможет уничтожить ресурсы другой первым ударом, то руководству государства, имеющего преимущество, будет относительно легко прийти к выводу, что внезапное нападение окупится. Мораль отойдет на второй план, потому что кто судит победителей? Поэтому единственный способ сохранить мир - это сделать так, чтобы каждая из ядерных держав пережила первый удар другой и смогла нанести ответный удар. В этом случае не может быть и речи о победе, поэтому лучше не начинать.

Доктрину MAD охотно критиковали советские пропагандисты, которые надеялись, что, апеллируя к обычному человеческому страху ("жить хочется") и изображая американцев как одержимых безумной идеей развязать ядерную войну, они смогут оказать давление на собственное общественное мнение, чтобы разоружить Запад и добиться ядерного превосходства. Те, кто помнит сотни тысяч людей, разбивших лагерь у баз НАТО в Западной Германии и Великобритании, требуя одностороннего разоружения, знают, о чем я пишу.

Конечно, нельзя пренебрегать собственным общественным мнением, поэтому фильм был показан по польскому телевидению всего через два месяца после премьеры в США, в январе 1984 года, когда еще был жив Юрий Андропов, тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПСС. Пропагандисты страны посчитали, что в нем американцы представлены в достаточно плохом свете. В конце концов, они первыми применили ядерное оружие, а нападение войск Варшавского договора на Западную Германию как-то теряется на фоне ужасающих кадров людей, умирающих от лучевой болезни без надежды на спасение.

Фильм действительно внушал ужас. Один американский обозреватель недавно вспоминал в The Atlantic, что он до сих пор помнит тишину в коридорах своей средней школы на следующий день после "Послезавтра". Фильм явно апеллировал к мантре "хочу жить".

Я помню не тишину, а бурные разговоры в университетских коридорах. Мы с трудом выдерживали напряжение. С одной стороны, только что начался 1984 год, год конца Советского Союза, как считали все, кто знал хотя бы название книги Андрея Амальрика, поэтому поражение коммунизма любыми средствами казалось нам желанным и досягаемым. С другой стороны, было очень реалистичное изображение ядерного уничтожения, и небо, затянутое шлейфами взлетающих межконтинентальных ракет, было незабываемым. И умирающие люди, которые "хотели жить". Как и мы.

Мы бы, наверное, очень удивились, узнав в то время, что картина произвела колоссальное впечатление на самого Рональда Рейгана, который отметил, посмотрев ее до публичной трансляции:

"Мощный фильм, который стоит своих 7 миллионов долларов. Он действует очень сильно и приводит меня в подавленное настроение. До сих пор им не удалось продать ни одного из 25 рекламных мест, и я думаю, что знаю почему. Поможет ли это противникам ядерного оружия, я не знаю. Моя собственная реакция заключалась в том, что мы должны сделать все возможное для сдерживания и что ядерной войны никогда не должно быть".

Вполне возможно, что фильм "Послезавтра" был бы показан и в Советском Союзе в то время, поскольку он прекрасно подходил для использования в полемике партийных реалистов, которые отвергали возможность того, что "миролюбивый" Советский Союз когда-либо нападет первым, и пользовались общим ощущением, что все "хотят жить", но "КГБвского либерала" Андропова заменил твердолобый партийный деятель Константин Черненко, и фильму пришлось ждать Михаила Горбачева.

Он вышел в эфир в 1987 году, примерно во время конференции в Рейкьявике и напряженных переговоров по разоружению. Вскоре после этого Горбачев и Рейган подписали договор о разоружении INF, и обе страны начали уничтожать ракеты средней дальности, потому что они рассматривались - справедливо - как самая большая угроза, поскольку это было оружие, которое легче всего использовать первым. Подписав договор, они также подписались под фразой, которую другие люди вскоре признали своей собственной: "Ядерную войну нельзя выиграть и никогда не следует вести".

Передышка

Можно сказать, что тогда мир на какое-то время перестал бояться ядерной угрозы, а лучше сказать, забыл о ней. Коммунистическая система начала рушиться, ракеты уничтожались по обе стороны все еще существующего, но уже сильно продырявленного "железного занавеса", Джеймс Бонд был занят обезвреживанием южноамериканского наркобарона, а приветливый Горбачев рекламировал пиццу. Кто мог представить, что этот милый человек, а позже пьяный недотепа Ельцин, может послать в бой ядерную триаду? Какое-то время мы могли опасаться этого во время путча Янаева, но как долго это продолжалось? Всего несколько дней.

Лозунг "Экономика - это глупость", казалось, подытожил проблемы большинства людей, не в последнюю очередь в Америке. Единственная угроза могла исходить от опереточных диктаторов в небольших странах, которых нужно было остановить от получения ядерного оружия, но это было относительно легко, поскольку преимущество "свободного мира" было сокрушительным. Однако одно дело иметь дело с Кимом или Саддамом, которые могли иметь одну, максимум несколько бомб, и совсем другое - столкнуться со сверхдержавой, обладающей тысячами таких бомб. Первый мог совершить максимум одно преступление, прежде чем его уничтожили, в то время как сверхдержава была способна уничтожить весь мир.

И эта сверхдержава погружалась в хаос, олицетворением которого стала катастрофа подводной лодки "Курск" в 2000 году. Китай был занят тем, что бил рекорды по росту ВВП и производил все, что мог, в массовом порядке, а Соединенные Штаты господствовали над всем. Они правили немилосердно и иногда неразумно, но для нашей части мира они были олицетворением победы над коммунизмом, поэтому мы не следили за ними слишком пристально. По меньшей мере, эпоха односторонних действий была для нас хорошей, и даже если дядя Сэм делал глупости, он был нашим дядей, и с ним мы чувствовали себя в безопасности.

Богатая Европа постепенно разоружалась, делая вид, что вооружается, будучи уверенной, что если что-то случится, то американцы спасут ее. Но в случае чего? Кто бы напал на Германию, Францию или Италию? Ливийцы? Ведь, в конце концов, не русские же, которые покупали лучшие квартиры и вкладывали свои немыслимые состояния в модные футбольные клубы! Польша тоже притворялась, что вооружается, хотя наш случай - в отличие от немецкого - был скорее вопросом бедности и беспорядка, чем удобства и высокомерия.

Ядерное оружие казалось несуществующим в этом процветающем мире, то есть оно существовало, но его присутствие было изгнано из коллективного сознания. Американский либеральный обозреватель Том Николс назвал это явление "великим ядерным забвением". Возможно, выражением этой забывчивости стал текст другого американца, который на сайте либертарианского Института Катона заявил, что ядерное оружие не имеет никакого значения, и назвал опасения по поводу его применения "фантазией".

Более систематично это было изложено авторами исследования, проведенного по заказу правительства Швейцарии и опубликованного в 2010 году под названием "Делегитимизация ядерного оружия: изучение легитимности ядерного сдерживания", в котором они заявили, что "пришло время рассмотреть возможность признания того, что ядерное сдерживание не имеет отношения к международной безопасности в 21 веке".

Лестница или вихрь?

Тем временем на востоке начали происходить тревожные события, и осознание этого постепенно просачивалось в западноевропейские общества. Очень медленно. В России с начала президентства Владимира Путина политические убийства были регулярным явлением; иногда убийства или попытки отравления неудобных людей происходили за рубежом. После подавления Чечни русские вошли в Грузию и Сирию. Они пытались политически контролировать Украину. Когда политические действия потерпели неудачу, они прибегли к военной агрессии.

По этому случаю они без колебаний продемонстрировали силу против остального мира. Сбитый в 2014 году малайзийский Boeing, выполнявший рейс MH17, так напоминает сбитый корейский самолет KAL007 на пике могущества Советского Союза, в 1983 году, когда Рейган произнес свою знаменитую речь, назвав Советский Союз "Империей зла". Это было упражнение на выносливость Запада: в обоих случаях почти три сотни жертв среди гражданского населения и полная безнаказанность.

В конце концов, стали появляться ядерные акценты. В 2013 году русские объявили, что будут отрабатывать ядерную атаку на Варшаву. Этот вопрос не вызвал большого интереса в общественном мнении на Западе, но чему удивляться, когда тогдашний глава BBN, генерал Станислав Козей, легкомысленно прокомментировал его, сказав, что "Каждая армия просто обязана обучать свои механизмы. Русские тренируются, нельзя возмущаться тем, что они тренируются, иначе мы бы возмущались тем, что у них вообще есть вооруженные силы". Ни о какой дипломатической ноте или официальном выражении возмущения речи не шло. Наши офицеры старались вести себя культурно и не замечать происходящего, или, во всяком случае, не называть лопату лопатой.

Пять лет спустя ситуация уже становилась опасной: НАТО официально заявила, что Россия нарушила договор о разоружении, который Горбачев и Рейган заключили в 1987 году. В ответ США заявили, что не чувствуют себя связанными этим договором. Холодная война закончилась заключением этого договора и уничтожением ракет средней дальности с ядерными боеголовками, и теперь, после 30 лет "пьедестала", когда договор INF подошел к концу, западный мир был вынужден вернуться к логике "лестницы эскалации", хотя для того, чтобы осознать это, потребовалось развязывание войны в Украине.

Концепция "лестницы эскалации" была введена в начале 1960-х годов Германом Каном, американским теоретиком ядерной войны. Он был сторонником концепции сдерживания ("deterrence"), выступая за сохранение способности пережить ядерный удар и нанести второй удар. Он работал над концепцией "лестницы эскалации", которая представляла собой не что иное, как систематизацию действий, которые могут привести к эскалации конфликта и превращению политического спора в военный, сначала обычный, затем ядерный, а потом и в ядерную катастрофу. Благодаря его идеям человечество пережило следующие четверть века, но в награду он получил лишь то, что Стэнли Кубрик сделал его прототипом для персонажа демонического доктора Стрейнджлава в своем фильме о безумных американцах, вызывающих мировую войну. Никто не является пророком в своей собственной стране...

Однако, поскольку со времен Кана прошло более полувека, мы не можем довольствоваться его устаревшей концепцией лестницы. Современная концепция включает в себя " вихрь эскалации". Его автор - Кристофер Йив, ученый, возглавлявший ученых, служивших в Командовании глобального удара ВВС США с 2010 по 2015 год. Почему вихрь? Потому что она состоит из четырех осей действия: обычной, кибернетической, космической и ядерной. Эскалация происходит по этим осям независимо, а иногда и взаимозависимо, и в итоге мы получаем своего рода нерегулярный вихрь, который может затухать, но может и превратиться в безостановочную карусель, из которой нет выхода. Презентация д-ра Йеава этой модели, доступная в Интернете, оставляет зрителя совершенно беспомощным, поскольку она заканчивается слайдом с единственным словом: "Вопросы?

Возможно, степень непредсказуемости этого вихря является некоторым объяснением того, почему американские политики и военные неохотно отбрасывают угрозы ядерного нападения в ответ на российские угрозы. Разрушения, которые могут быть произведены неядерными действиями, столь же мощны, и обращение к последнему оружию кажется все менее необходимым, тем более что ядерное табу очень сильно в умах. Тот, кто применит ядерное оружие, будет, по мнению мирового сообщества, самым настоящим преступником.

Теория ответа

Автор книги с ярким названием "Бомба" Роберт Д. Каплан описывает военную игру, проведенную в 2016 году при президенте Бараке Обаме, чтобы ответить на вопрос, как реагировать на так называемую деэскалационную ядерную атаку.

"Деэскалация" - еще одно слово, которое нам пришлось выучить, живя в мире, населенном такими лидерами, как Владимир Путин. Это означает, что агрессор использует ядерное оружие для запугивания противника и ожидает, что противник примет его завоевания, потому что переход на тот же уровень агрессии и использование того же оружия означает "эскалацию", которая, в конце концов, никому не нужна, поэтому нужно идти в противоположном направлении, то есть "деэскалацию". На человеческом языке это означает: "Сдача".

В этой военной игре россияне напали на одну из стран Балтии и использовали тактическую ядерную ракету, чтобы не дать НАТО вступить в бой для защиты союзника. Участники игры должны были решить, как реагировать. Решения принимались двумя группами: одна состояла из руководителей учреждений, отвечающих за государственную безопасность, а другая - из депутатов. Руководители посчитали необходимым ответить на том же уровне и тем же способом. Поскольку они не хотели подвергать граждан союзной страны и своих солдат опасности радиоактивных осадков, а также не хотели "эскалации", то есть прямого нападения на Россию, они решили взорвать заряд в Беларуси.

Депутаты считали, что необходимо использовать конвенциональный ответ и поставить русских в морально невыносимое положение по отношению к остальному миру. Одержите политическую победу в конфликте, неся при этом тяжелые военные потери. Среди депутатов были Колин Кал и Аврил Хейнс. Оба в настоящее время являются людьми, отвечающими за безопасность США. Кал является заместителем министра обороны, а Хейнс - главой разведки и руководил операцией по раскрытию намерений России перед вторжением в Украину, включая посещение Варшавы в ноябре 2021 года. Можно подумать, что они будут советовать президенту не применять ядерное оружие в случае нападения России. Можно думать, но нельзя быть уверенным.

Есть еще одна причина, по которой неядерные средства реагирования очень серьезно рассматриваются в качестве ответа на ядерное нападение. Она написана бывшим заместителем генерального секретаря НАТО и бывшим участником переговоров по договору СНВ Роуз Готемюллер, которая выступает против гонки ядерных вооружений, поскольку, по ее мнению, "оборонительные инновации обеспечат не только изменение способа ведения войны, но и поставят под сомнение легитимность и полезность ядерного оружия". Достижения в технологиях обнаружения и разведки означают, что вскоре станет возможным отслеживать это оружие и уничтожать его, принимая решения в режиме реального времени.

Далее Готемюллер упоминает такие технологии, как искусственный интеллект или рои беспилотников, которые смогут осуществить скоординированную атаку, и рекомендует направить на эти технологии средства, которые должны были быть потрачены на совершенствование ядерного арсенала. "Настанет день, - пишет Готемюллер, - когда страны, обладающие ядерным оружием, будут вынуждены поставить под сомнение его полезность для сдерживания противника, поскольку они будут слишком уязвимы для нападения.

Каждый, кто читал более чем полувековой давности рассказ Станислава Лема "Непобедимый", в котором облако крошечных кристаллов, наделенных самосознанием, побеждает мощную машину с ядерным двигателем, может легко себе это представить.

Конечно, остается вопрос, насколько далеко это будущее, о котором пишет Роза Готемюллер. И будет ли у нас возможность узнать это в ближайшем будущем. Короче говоря, решат ли русские применить ядерное оружие, чтобы остановить марш освободительной украинской армии, с которой они не в состоянии справиться обычным способом.

Не конец света

Нападет ли Путин? Ответа на этот вопрос нет, и остается только вера в то или иное развитие событий. Вера, подкрепленная знаниями. В пользу возможного применения тактического ядерного оружия говорит, конечно, тот факт, что это будет единственная мера - по крайней мере, в понимании Путина и его окружения, - которая может переломить ход войны, неизбежно ведущей к поражению для них в данный момент.

Путин сделал две вещи, которые могут сделать такое нападение возможным для него: он аннексировал украинскую территорию, что, согласно российской военной доктрине, оправдывает применение ядерного оружия "для защиты страны", и он начал пропагандистскую подготовку, которая снимет с него одиозность снятия "ядерного табу". В своей речи в день официального объявления об аннексии он заявил, что это неправда, что ядерное оружие никогда не применялось, ведь американцы применили его, разбомбив Хиросиму и Нагасаки. Он не стал развивать эту мысль, но из нее можно логически вывести, что на самом деле никакого "табу" не существует, так что применение ядерного оружия сейчас было бы обычным актом войны, путь к которому уже проложили другие.

Следование этому повествованию в российской пропаганде может быть ценным указанием на намерения Путина, поскольку он придает большое значение пропагандистскому обоснованию своих действий.

На мой взгляд, есть три аргумента в пользу тезиса о том, что россияне все-таки не решатся на ядерную атаку. Первая - это страх в российском обществе. Конечно, ни один центр опроса общественного мнения не задал сейчас вопрос, что вы думаете о бомбардировке Украины тактическим ядерным оружием. Но чуть больше года назад, в июне 2021 года, Левада-центр задал вопрос, беспокоит ли вас применение Россией ядерного оружия. При этом половина респондентов ответили, что боялись очень сильно или просто боялись. Это очень много.

Второй аргумент - отсутствие поддержки со стороны китайского народа, вернее, не столько отсутствие поддержки, сколько полуофициально выраженная негативная позиция. Недавно комментатор официальной газеты Коммунистической партии Китая Global Times, предназначенной для западных читателей, Ху Синьцзинь написал текст о войне в Украине, в котором он значительно отошел от обычного пропагандистского новостного языка, используемого газетой. Он писал о высоком боевом духе украинской армии, ее победах и открыто рассматривал последствия применения ядерного оружия, используя сравнение с ящиком Пандоры и выступая за "торможение" этой опасной ситуации, заключая: "Пожалуйста, не забывайте, что в военном конфликте между ядерными державами не может быть победителя". Тот, кто пытается полностью сбить противника с ног, должен быть сумасшедшим".

В мире тоталитарной пропаганды это непрямое выражение мнения руководства партии о том, что оно думает о действиях союзника, которому оно пообещало сотрудничество, "не знающее границ".

Наконец, третий аргумент - решимость украинцев. Близкий соратник президента Владимира Зеленского, Анатолий Ермак, несколько дней назад опубликовал в американском либеральном журнале The Atlantic текст, в котором прямо пишет о российских угрозах: "Мы знаем, что они не блефуют. Но мы не боимся. Для нас эта борьба имеет экзистенциальное значение, и у нас нет другого выбора, кроме как вести ее".

Публикация этого текста в журнале, идеологически близком к правящим демократам, была также двухпартийным сигналом о том, что и Украина, и Соединенные Штаты настроены решительно, независимо от того, какие меры предпримет оппонент.

Поэтому мы должны представить себе взрыв. Но не для того, чтобы внушить страх, а для того, чтобы, что бы ни делали Путин и его террористическое государство, мы могли быть уверены, что это не будет концом света и будут найдены средства, чтобы победить их, не разрушая наши жизни.

– Роберт Богданьски
-Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы