Вторая группа тенденций объединяется под общим критерием доверия и касается в основном сопротивления сотрудничающих союзников различным внешним и внутренним факторам. Речь идет о политическом и военном сотрудничестве, в том числе в сфере продажи классического оружия и боеприпасов, а также в вопросе развертывания стратегических американских ресурсов, а именно ядерного оружия, таким образом, чтобы оправдать ожидания союзников. Это будет происходить в условиях сильного организационного стресса и может сопровождаться, выражаясь словами из доклада, «усилением риторики».
Наконец, выявлены проблемы, связанные с коммуникацией, но иного характера, чем вышеупомянутая дезинформация. Стоит точно процитировать: «Вводящие в заблуждение и нечеткие уведомления, вызванные постоянными многочисленными сообщениями как от союзников, так и от противников по различным частным и публичным каналам. Увеличение ядерных угроз и шантажа, в том числе во время кризисов».
Вопрос честности
Попутно стоит отметить, что это область, в которой существует очень сильный соблазн использовать механизмы искусственного интеллекта, что может привести к принятию решений на основе работы алгоритмов, т.е. возможно точных, но исходящих не от людей и не подлежащих контролю, связанному с привлечением к ответственности.
Подписывайтесь на наш фейсбук
Люди, безусловно, медленнее соображают, чем алгоритмы, но они способны размышлять о последствиях своих действий, иногда иррациональных, но в конечном счете ценных. В одном из своих рассказов Станислав Лем написал о «доброте», преодолевшей интеллектуальную точность автоматов.
Боязнь основывать военные решения на предположениях искусственного интеллекта недавно была выражена в научной книге, автор которой описал, среди прочего, гипотетическую ситуацию американо-китайского ядерного конфликта, вызванную тем, что обе стороны доверили принятие решений алгоритмам, а также работу ботов под управлением ИИ, производящих и распространяющих ложную информацию, в том числе дипфейки. Кто знает, возможно, её автор, Джеймс Джонсон из Абердинского университета, входил в группу экспертов, которая помогала создавать отчет CSIS, потому что сюжет этой книги пугающе похож на ситуацию, созданную для отчета, который у меня перед глазами.
Американские военные не планируют применять искусственный интеллект в боевых действиях. Ранее в этом году вице-президент известного военного инновационного агентства DARPA, возможно, наиболее известного своим вкладом в создание Интернета, Мэтт Турек сказал, что агентство очень впечатляют возможности ИИ, но «он всё ещё не демонстрирует такой уровень уверенности в действиях, чтобы на него можно было возлагать решения, от которых зависит жизнь или смерть людей».
Неизвестно, пришли ли к такому же выводу военные в Китае и России, не говоря уже о Северной Корее, Индии или Израиле. Однако, поскольку авторы отчета CSIS не упомянули использование искусственного интеллекта для принятия ядерных решений как одну из возникающих угроз. Возможно, уже удалось разработать методы действий, которые будут использовать его мощь и способность быстро оценивать ситуацию, но при этом защитят от поспешных оценок. Хотя мне трудно себе это представить.
Санкции и осуждение
Я не буду подробно останавливаться на сценариях развития ситуации, представленных американскими экспертами на основе анализа обозначенных экспертами тенденций. В каждом из них важно, что всё решают не ядерные технологии, а люди. И не обязательно это люди, которые правят странами обладающими ядерным оружием, как мы обычно думаем. Это также те, кому это оружие будет угрожать и которые захотят заполучить его для своих стран.
Потому что в 21 веке это не так уж и сложно. Технологии известны, и по одну из сторон баррикад есть много стран, готовых предоставить их за деньги или влияние. Единственным серьезным препятствием является международное осуждение и возможные санкции, наносящие ущерб технологическим возможностям.
Однако санкции серьезно обесценились и становятся всё менее и менее важными. Они воспринимаются не как правильная реакция международного сообщества на поведение государства-злодея, а как инструмент политической борьбы. Даже, казалось бы, очевидный вопрос введения санкций против России как агрессора в войне с Украиной признается рядом стран как политическая инициатива Запада, а такими экономическими гигантами, как Китай или Индия, просто игнорируется. Таким образом, страна, желающая получить бомбу, могла бы — в зависимости от своей политической конфигурации — рассчитывать на экономическую поддержку многих стран.
Однако международное осуждение, которое легче получить, как это лишний раз доказывает пример осуждения России в ООН, может быть смягчено, когда ядерное оружие начинает распространяться, и страны, которым угрожают соседи, прибегают к аргументу, что они должны иметь его, чтобы защитить себя от непосредственной угрозы. Такой аргумент могла бы использовать Саудовская Аравия, например, когда Иран, наконец, объявит, что у него появилось ядерное оружие.
Это де-факто аргумент, недавно использованный Южной Кореей, которой угрожает режим с севера. В стране начали серьезно обсуждать приобретение этого оружия, и опрос общественного мнения показал, что 70% корейцев хотели бы, чтобы их страна имела его. США пришлось предоставить Сеулу серьезные и расширенные гарантии, о чём было объявлено в конце апреля 2023 года во время визита президента Юн Сук Ёля в Белый дом.
Взамен Корея взяла на себя обязательство отказаться от любых намерений производить ядерное оружие, но можно предположить, что этот вопрос снова вернется, поскольку Северная Корея становится не только региональной, но и глобальной угрозой. То что они обладают межконтинентальными ракетами означает, что Вашингтон, давая гарантии корейцам с юга, должен учитывать возможность нападения на свою территорию, и в этом случае американцам будет гораздо труднее объяснить смысл защиты страны в Юго-Восточной Азии, когда реванш может достичь Лос-Анджелеса.
Европа и Азия должны понимать друг друга
Выводы группы, составившей отчет CSIS, показывают, что основным фактором, способствующим мирному и контролируемому развитию ситуации в ближайшее десятилетие будет хорошее сотрудничество союзников. Что значит хорошее? Такое, в котором, с одной стороны, американский гегемон избавится от своей склонности высокомерно относиться к своим союзникам (о чём со всей честностью упоминается в докладе), а с другой стороны, союзники из Европы и Азии признают, что они не конкуренты и будут сотрудничать. Это важно для того, чтобы избежать ситуации, когда европейские (и НАТО) союзники США будут с беспокойством смотреть на смещение Вашингтоном своего стратегического внимания к конкуренции с Китаем и требовать защиты от посягательств со стороны России.
С другой стороны, азиатские союзники (и Австралия), связанные с Америкой гораздо более слабыми союзами, чем НАТО, могут быть обеспокоены её участием в защите Европы и захотят самостоятельно приобрести оружие сдерживания. Тогда договор о нераспространении стал бы мертвым документом и и мы могли бы обнаружить себя в мире, где ядерное оружие так же распространено, как и обычное оружие. Это также неизмеримо увеличило бы вероятность его использования, и можно сказать, что использование такого оружия было бы лишь вопросом времени.
Среди признаков того, что ситуация развивается в этом направлении, в докладе упоминаются наращивание вооружений, в том числе неядерных, рост ожиданий присоединения к программе ядерного обмена, споры между союзниками и «общее отсутствие координации по стратегическим приоритетам», а также рост потребности союзников в консультациях и союзнических гарантиях.