Дело Даниэля Каспшика, 50-летнего мужчины, дважды избитого и изнасилованного сокамерником в следственном изоляторе. Мы представили драму жителя Ломжи и ряд нарушений в деле о предполагаемой педофилии. В том числе и весьма неоднозначное (мягко говоря) отношение к делу прокурора Анны Зейер, которая поначалу, несмотря на отзыв компрометирующих Каспшика показаний, отказалась освободить его из-под стражи. А потом (представляя прокуратуру в деле о компенсации - т.е. де-факто соблюдая свои личные интересы) решила, что суд первой инстанции совершил ошибку и присудил "запредельно большую сумму компенсации". Она предложила Каспшику 30 тысяч злотых (в апелляции он удвоил эту сумму), объяснив это, среди прочего, что человек может «необоснованно обогатиться».

В обосновании апелляции она поставила под сомнение сам факт изнасилования, утверждая, что «для этого нет достаточных доказательств». «Уровень попранных (...) прав не был настолько болезненным и далеко идущим в неимущественной сфере заявителя, чтобы было разумно присудить компенсацию в таком большом размере», — написала она утверждая, что Каспршик не был «известным человеком, которого задержали и как бы публично судили в свете телекамер. Он не работал по профессии, требующей общественного доверия».

Прокурор Зеер – хотя она является также представителем прокуратуры Ломжи - не хотела сотрудничать с СМИ. На вопросы TVP Weekly, о чем мы писали в нашем материале недельной давности, она отвечала поверхностно и пренебрежительно. Только когда мы связались с пресс-секретарем Министерства юстиции, Агнешкой Боровской, и пресс-секретарем Национальной прокуратуры, Лукашем Лапчинским, наша редакция получила исчерпывающую информацию от прокуратуры Белостока.

Подписывайтесь на наш фейсбук Адвокат потерпевшего резко раскритиковал позицию обвинителя в разговоре с Еженедельником TVP. – Если бы прокуратура вкладывала столько сил и энергии в предотвращение преступлений, происходящих в тюрьмах, а не в обжалование в отношении назначенной компенсации, то всех этих человеческих драм не было бы, – считает защитник Якуб Харкевич.

Хотя Каспшик подал иск на компенсацию в размере 1 млн злотых, присужденная сумма, в три раза меньшая, также является его огромным успехом. – Наша драма длилась 4 года, – рассказывает нам мужчина. «Ни я, ни моя жена больше не можем работать. Пенсию нам тоже не назначили. Мы живем на съемной квартире и существуем только благодаря людям доброй воли и одолженным у знакомых деньгам. Это решение суда - наше спасение. Мы можем погасить долги. Может быть, нам удастся купить собственное жилье, - планирует 50-летний мужчина, прошедший через ад сначала в тюрьме, а затем участвующий в многолетней тяжбе с прокуратурой, добиваясь возмещения нанесенного ущерба.

История жителя Ломжи показывает, что, несмотря на многолетние усилия, польская тюремная система до сих пор не избавилась от многочисленных патологий. В материалы дела включены показания бывшей сотрудницы тюрьмы Красный Бор, психолога Марты П. (имя для справки). «Я помню Даниэля Каспшика по одному инциденту, связанному с избиением его Исламом А. В ходе разговора Каспшик сообщил о том, что его изнасиловал Ислам. Г-н Каспшик не смог сразу сообщить об этом факте, в связи с тем, что Ислам ввел в камере меры, которые должны были предотвратить обращение кого-либо из заключенных к психологу или надзирателю», — рассказала женщина.

По ее словам, в Красном Бору то, какие права и возможности будут иметь заключенные в следственном изоляторе, определял подозреваемый в убийстве Ислам А. Тюремная служба лишь пассивно наблюдала за ситуацией. Судя по всему, в каждой камере, куда сажали чеченца, он находил жертву, которую мучил. Психолог объяснил, почему было сложно доказать, что он совершил изнасилование: «Ислам создал среди заключенных такую атмосферу, из-за которой они были вовлечены в преступную деятельность против заключенного Каспршика. Он заставил одного из сокамерников душить Каспршика, чтобы, в случае чего, подставить его под ответственность, ибо сам он этого не делал».

Как мы писали в предыдущем тексте - после того, как Каспшик обвинил сокамерника в изнасиловании, не было проведено никаких соответствующих исследований, которые могли бы подтвердить эти утверждения.

Однако, по нашим сведениям, четверо сокамерников, издевавшиеся над 50-летним мужчиной, впоследствии письменно дали показания о том, что он был изнасилован. «После этого надзиратель должен был порвать их заявления о ходе событий и приказал им заявить, что ничего подобного не было», — рассказывает Даниэль Каспшик. А Марта П. признала: «На получение информации от других заключенных, которые были очень напуганы, ушло около 3 часов, чтобы кто-нибудь вообще заговорил». Госпожа психолог описала дальнейший ход событий: „Тогда совместно с тогдашним директором, который сейчас уже на пенсии, нам нужно было, чтобы в этом заявлении и этих материалах мы могли представить то, что подтверждают другие. Может это было ошибочное мышление, но тогда оно нам казалось правильным, чтобы не размазывать того, что мы можем доказать. A что до того, что Каспшик был избит, что его душили, то это подтвердили его сокамерники. Они говорили, что изнасилования не видели. И мы боялись того, что если начнем добавлять к всему этому другие вещи, то нам не удастся ничего доказать и, конечно, было так, что мы с директором договорились, как сделать так, чтобы не замылить это дело. Мы сделали, что смогли: были проведены разъяснительные мероприятия и то, что мы смогли доказать, было зафиксировано. Не знаю, может быть, это была ошибка, тогда было так жарко. Разговор с Каспшиком тоже был тяжелым, ему трудно было что-то выдавливать из себя. В то время нам это казалось правильным».

После насилия над Каспшиком госпожа психолог отказалась работать в исправительном учреждении и ушла на пенсию.

Мало того, по словам ломжанина, информацию о том, что его подозревают в педофилии, чеченцу должен был передать тюремный надзиратель. А, как известно, с обвиняемыми в педофилии сокамерники обращаются с особой жестокостью. – Я никому не говорил за что меня временно взяли под стражу. В первый же день тюремная служба заявила, что с такой статьей я должен получить «пилюлей» [т. е. меня должны сильно избить – red.]. Меня вызывали.

Уже сам факт, что мужчину поместили в многоместную неконтролируемую камеру с самыми опасными преступниками, свидетельствует о степени халатности со стороны работников тюрьмы. Когда мы сообщаем эту информацию Павлу Мочидловскому, полковнику пенитенциарной службы, который в 1990-1994 годах возглавлял главное управление тюрем при Министерстве юстиции, он не может в это поверить. – Это абсолютный произвол в работе тюрьмы. Работа там напоминает эксперимент Зимбардо, в котором мы имеем дело с непрофессиональным тюремным персоналом и полным отсутствием контроля со стороны начальства, как непосредственного, так и вышестоящего в центральном управлении. Не исключено, что это сознательная работа, своего рода, метод социальной реабилитации. То есть использование «лидеров маргинальной жизни» для поддержания «порядка» среди заключенных. При этом сами надзиратели, похоже, исповедуют ценности тюремной поп-культуры, в среде которой жестоко обращаются с педофилами. Почти как в путинских колониях, сожалеет Мочидловский.

Нам также удалось поговорить с другим человеком, хорошо разбирающимся в ситуации польских мест заключения, который сейчас уже на пенсии. Наш собеседник, пожелавший остаться неизвестным, отмечает, насколько важен опытный надзиратель в таких учреждениях. Потому что он должен первым заметить, когда в данной ячейке происходит что-то недоброе. – Прежде всего он должен присутствовать при выдаче еды – объясняет он. – Kаждый заключенный лично получает свою порцию. Если он видит, что один из арестантов на протяжении нескольких дней не допускается к двери, тo это тревожный сигнал, говорящий о том, что человека, возможно, травят.

Даниэль Каспшик не исключает сейчас возможности подачи гражданского иска в суд на тюрьму, где он содержался под стражей в Красном Бору, на компенсацию для возмещения морального и физического ущерба.

– Kaроль Василевски
–Перевод: Лариса Верминская

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы