И действительно, нередко он лично приветствовал посетителей спектаклей, поставленных в многовековых стенах здания с темным прошлым (во время Второй мировой войны здесь располагалось Управление по борьбе с ростовщичеством и спекуляцией в еврейском квартале, известное как "Тринадцатка" - по тогдашнему адресу: улица Лешно, 13). Конечно, большинство завсегдатаев театра Каменицы, который за 13 лет своей деятельности завоевал репутацию важного места на театральной карте Польши, не знали о заговорщическом прошлом его создателя и директора.

Бунтарь Польской Народной Республики

Каминьский приобрел актерский опыт в Театре на Воли под руководством Тадеуша Ломницкого, затем в Народном театре под руководством Адама Ганушкевича и в театре "Атенеум" под руководством Януша Варминьского. Кто знает, однако, не определяли ли его отношения с Мельпоменой именно Театр Домашний, продолжавший традицию встреч с музой трагедии и пения на квартирах.

Он был открыт в 1955 году экспериментальным и авангардным Театром на Тарчинской улице по инициативе поэтического трио: Мирон Белошевский, Богуслав Хойньский и Лех Эмфазе Стефаньский - владельцы помещений в доме на улице Тарчинской, 11. Три года спустя Белошевский в своей квартире, расположенной в многоквартирном доме на Домбровской площади, основал Театр Особны, которым руководил совместно с поэтом Людвиком Герингом и художником Людмилой Муравской. Оба учреждения избегали политики, что не помешало им проникнуть в Службу безопасности, особенно ее пособникам.

С 1976 года центром бунтарской Варшавы стал адрес расположенный на улице Пулавская 10, квартира 35. В недавнем прошлом он принадлежал Мельхиору Ваньковичу. После смерти писателя его внучка Анна (де Домо Эрдман, дочь Яна, уважаемого спортивного журналиста межвоенного периода и эмигрантского публициста) переехала к своему мужу Тадеушу Валендовскому. Там же читали их стихи: Станислав Баранчак, Рышард Крыницкий, Яцек Березин. Прозу читали: Стефан Киселевский, Мариан Брандыс, Тадеуш Конвицкий, Ян Юзеф Щепаньский, Анджей Кийовский, Казимеж Орлос, Марек Новаковский, Томаш Бурек, Петр Вержбицкий. Выступали барды оппозиции: Ян Кшиштоф Келюс, Яцек Качмарский, Януш Шпотанский. Тексты эмигрантских авторов, запрещенные коммунистической цензурой, вспоминали актеры: Галина Миколайска, Анджей Северин и Мацей Райзахер. Владелец квартиры был защищен американским паспортом, поэтому Секретная служба не входила в квартиру, проверяя только лиц, входящих в квартиру на лестничной площадке.

На одном из таких вечеров присутствовал герой этого текста, недавний выпускник актерского факультета Государственной высшей театральной школы в Варшаве. Его представил Петр Заборовский, коллега по академии, сотрудник Комитета защиты трудящихся, погибший при обстоятельствах, которые до сих пор остаются невыясненными, 44 года назад. Вдохновляла ли память об этом независимом интеллектуальном салоне Еву Далковскую, Анджея Пищатовского, Мацея Шари и Эмилиана Каминьского, основателей театра "Домовой"? Создана в знак протеста против введения военного положения и запрета "Солидарности".

Ранее - 24 декабря 1981 года. - Пастушка времен войны" в костеле Святой Анны в Варшаве, на котором присутствовал Анджей Щепковский, президент только что приостановленного Союза польских артистов сцены. Он показал окружению отношение, действовавшее в то мрачное время. Так начался бойкот "унифицированного" TVP.

Каминский присоединился к ней с убежденностью, поскольку еще подростком он участвовал в выборах в Польскую Народную Республику. Будучи школьником, он смотрел "Март 1968 года"; два года спустя он узнал о резне на Побережье, слушая польскую секцию Радио Свободная Европа.

То, что произошло после декабря 1981 года, он вспоминал позже: "Я гордился тем, что в Польше было так много смелых людей, проявлявших свою неприязнь к режиму. Мне это очень понравилось, поэтому я и подписался. В первые месяцы военного положения я поддерживал себя, работая в созданной мною нелегальной строительной компании. Я ремонтировал квартиры, занимался кирпичной кладкой, плотницкими и сантехническими работами. Многие из моих коллег, принявших участие в бойкоте, действовали аналогичным образом. Конечно, были задержания, допросы и преследования. У меня произошел неприятный инцидент, который немного подкосил мое здоровье, но я не думаю, что об этом нужно говорить. Однажды журналист спросил меня: что вы чувствовали, когда страдали за миллионы? Я ответил, что миллионы людей страдали больше, чем я. Я ничего такого не делал, я вел себя тогда так, как вел всю свою жизнь, в этом нет ничего особенного. Тем более, что во время военного положения были люди, которые действительно жертвовали собой - отдавали свое здоровье, свою жизнь. По сравнению с ними я не чувствую себя кем-то важным".

Он считал Домашний Театр уникальным явлением. Помимо того, что он выступал в нем, он также отвечал за транспорт и безопасность. Он следил за тем, чтобы актеров не записывали и не фотографировали. Отец Ежи Попелушко стал неофициальным капелланом учреждения. Он приходил на репетиции и предоставлял свой пасторский дом для выступлений.

Курятник и каменоломня

Премьерный спектакль Домашнего Театра состоялся 1 ноября 1982 года в квартире Далковской на Урсынове. В рамках "Восстановления порядка" были выставлены работы Баранчака, Келюса, Анны Каминьской, Яцека Качмарского и Эрнеста Брайлла. Первая версия спектакля ранее была представлена в Театре Общем. После 13 декабря 1981 года он был исключен из списка.

Во время второй премьеры - "Кабаре" - Каминский представил "Блиц на Ярузеле". Зрители буквально покатывались со смеху. Каждый год 13 декабря запись этой шутки набирает тысячи просмотров. По сей день ведутся споры об авторстве этого текста. Качмарский, или, может быть, Мацей Зембаты?

Збигнев Рашевский посмотрел "Брат нашего Бога" Кароля Войтылы в Домашнем театре. После этого он отметил:

"Несколько десятков человек сидели полукругом в большой комнате. Младшие сидели на полу. Делегации "Театрального дневника" были предоставлены очень хорошие места, на столике у стены. В первой части спектакля три актера сыграли большой монтаж из стихов и песен. Незаметно всплыла история о похищении из дома, перевозке, рождественской ночи в лагере. Fractio panis [...]. Он стал невероятно торжественным. Потом был перерыв. Театр нужно было проветрить, поэтому мы пошли в другую комнату. Только после этого в шляпу были брошены вводные. Там был шведский стол.

Подписывайтесь на наш фейсбук Иногда они выступали в церквях, катехизических залах, а иногда даже под облаком. Первое выступление за пределами Варшавы состоялось в деревне Жульвин, на территории... птичников, принадлежащих Каролине Пшибыльской, местной активистке профсоюза индивидуальных фермеров "Солидарность". В другое время выступления проходили в каменоломне возле Казимежа Дольного. Но в основном сценой служили квартиры, что в какой-то мере отсылало к традиции патриотических митингов, организованных здесь в годы немецкой оккупации.

Гендель, Яношик, Вертинский ...

Невозможно сосчитать всех людей, которые прошли через Домашний Театр, все еще ждущий своего летописца: Ежи Зельник, Зигмунт Сераковский, Влодзимеж Нахорны, Казимеж Высота, Джоанна Ладыньска, Магдалена Кута, Дарья Трафанковска. Мария Длужевская, Марек Фронцковяк, Ежи Гудейко, Петр Махалица, Мария Робашкевич, Богдан Щесяк, Ян Петржак, Ян Тадеуш Станиславский, Тадеуш Шима... В период с 1982 по 1987 год театр выпустил семь спектаклей, которые были поставлены не менее четырехсот раз в присутствии около 32 000 зрителей! Учитывая обстоятельства, это действительно впечатляющий результат.

Она прекратила свою деятельность после политического перелома в стране. В ноябре 1989 года на сцене Общего Театра были представлены одноактные пьесы недавних чешских диссидентов: "Degrengolada" Павла Когоута и "Largo desolato" Вацлава Гавела. Премьера первого состоялась шестью годами ранее во Вроцлаве. Выступление было прервано рейдом тайной полиции. Артисты, зрители (127 человек!) и владелец заведения были взяты под стражу. Они вернули себе свободу на следующий день, после вмешательства харизматичного директора столичного Театра Общего Зигмунта Хюбнера.

Шесть лет назад театр Каменицы подготовил парадокументальное шоу под названием "Домашний театр. Его режиссер Эмилиан Каминьский сыграл роль участника и свидетеля событий трех десятилетий назад. Он создал одно из трех театральных творений, которые особенно врезались в мою память. Второй - Георг Фредерик Хендель в "Ужине в четыре руки" Пауля Барца, где он провел мастерский актерский поединок с Олафом Любашенко, игравшим Иоганна Себастьяна Баха. Третья - "Janosik" - взята из песни-пьесы Эрнеста Бриля "На расписном стекле". Но я также помню, как Каминьский пел - в два голоса, вместе со своей женой, актрисой Юстиной Сеньчило, - романсы Александра Вертинского в переводе Йонаша Кофты. Один из них - "Был бал". - была увенчана этой строфой:

Давайте выпьем за любовь, любовь до конца.
Что будет, что было - не важно.
Обреченность закрадывается, отбрасывая свою тень.
Я никогда больше не встречусь с тобой.

– Томаш Збигнев Заперт
-Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы