Polen-Jugendverwahrlager der Sicherheitspolizei in Litzmannstad. Лагерь полиции превентивной безопасности для польской молодежи в Лодзи, также известный в народе как Kinder-KL Litzmannstadt, был создан 1 декабря 1942 года, а первый транспорт с маленькими заключенными прибыл 11 декабря 1942 года.

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК: Почему Евгения Поль так поздно добилась справедливости?

БЛАЖЕЙ ТОРАНЬСКИЙ: Вскоре после войны состоялся суд над двумя травниками (Trawnikimänner) из Polen-Jugendverwahrlager der Sicherheitspolizei в Лицманнштадте. Сидония (Изольда) Байер была повешена в ноябре 1945 г., а Эдвард Август - в январе 1946 г. Байер, известная как фрау Доктор, попросила президентского помилования, но была приговорена к смертной казни 6 сентября 1945 года. В лагере она была заведующей палатой для девочек, "гигиенисткой", которая смазывала открытые раны лизолом. Она вытаскивала детей на снег и обливала их холодной водой. Она пытала, порола плетью, известным как Казимир, пинала и била их. Исключительный садист. Эсэсовец Август был не менее жесток: он вырезал перочинным ножом гениталии заключенных, бил и пинал их по самым чувствительным местам, заталкивал в ящики с песком и топил в бочке с водой. Третий обвиняемый из лагерной команды - Теодор Буш, эсэсовец, фольксдойч и сотрудник немецкой полиции безопасности - не дожил до суда. В июле 1946 года он был забит до смерти в своей камере сокамерниками.

Лодзинская судья Сабина Кшижановская проводила расследование в отношении Евгении Поль в 1945-1949 годах, но не смогла (или не захотела) выйти на ее след. Она получила ответ из Управления безопасности и Управления регистра населения, что Геновефа "Pohl не зарегистрирована в Лодзи". Тем временем бывшая охранница постоянно проживала в Лодзи по адресу: улица Челмоньского, 16 А, за исключением того, что она вернулась к польскому написанию своей фамилии Поль. Это был ловкий трюк с ее стороны. Эффектный маскарад.

Подписывайтесь на наш фейсбук Однако ее судьбу следует рассматривать в более широком контексте. После процессов Байера и Августа никто не проявлял интереса к лагерю Пшемыслова в течение двадцати лет. Недавно я прочитал в книге "Освенцим. Нацисты и «окончательное решение»", британского историка Лоуренса Риса: "В хаосе первых послевоенных лет, когда население приспосабливалось к правлению новых правителей, присланных из Советского Союза, никто не был заинтересован в привлечении к ответственности виновных в преследовании бывших узников концлагерей." Я разделяю эту точку зрения и также применяю ее к Евгении Поль. В ее случае сработал другой защитный зонтик. Она нашла дружественную среду в структурах коммунистического государства. Особенно в ZBOWiD (Союз борцов за свободу и демократию). Коммунисты и CБшники (члены Службы Безопасности) защищали ее.

В своей книге "Палач польских детей" я публикую интервью с доктором Геннадием Плужновым, психиатром и психотерапевтом, участвующим в образовательных инициативах, посвященных истории лагеря на улице Пшемыслова. Мой собеседник предполагает, что: "Пол имел контакты с Управлением безопасности, позже, возможно, со Службой безопасности". Я не нашел подтверждения этому в архивах ИНП (Институт национальной памяти), но, возможно, это ответ на вопрос, почему система правосудия настигла ее только в 1970 году.

Суд на ней ускользал. Разбирательство было событием для СМИ?

Никогда ранее в Польше не было столько публичности о лагере Лодзь, как во время двух судебных процессов над Евгенией Поль в 1972-1975 годах, которые освещались всеми местными СМИ. Но общественная информация об этих преступлениях начала расти с 1968 года, когда генерал Мечислав Моцар вывел на свет драму польских детей в противовес преступлениям против евреев в Лодзинском гетто. Художественный фильм Збигнева Хмелевского "Twarz anioła" ("Лицо ангела") также произвел эффект пульсации - премьера состоялась в январе 1971 года.

Воеводский суд в Лодзи приговорил Поль по косвенному обвинению к 25 годам лишения свободы, но она была освобождена до истечения этого срока в 1989 году. Судебное разбирательство было чрезвычайно сложным. Показания неоднократно менялись, свидетели меняли свои показания - они не подтверждались доказательствами. Следователи, прокуроры и судьи подвергались различным давлениям. В конце концов, травничка призналась в умерщвлении польских детей, но не в конкретных убийствах, приписываемых ей.

Откуда взялась (анти)героиня вашей книги? Могло ли на ее поведение в военное время повлиять ее детство?

Происхождение и воспитание всегда формируют человека. С помощью психологии можно сделать все, что угодно. С семи до четырнадцати лет можно исправить характер, который впоследствии не сможет изменить ни одна пенитенциарная система. Это подчеркивает доктор Плюмнов, который подробно проанализировал психику Евгении Поль. Во-первых, он процитировал американского психолога Уильяма Джеймса: "Дайте мне десять семи-восьмилетних детей из криминальных семей и столько же из приличных, хорошо образованных семей. Я изменю их: первые станут добропорядочными гражданами, а вторые - преступниками. По мнению Плюмнова, личность Пола балансирует на грани устойчивости. Одним словом, она была сангвиником с примесью холерика. Кто идет работать в лагерь или тюрьму? - спрашивает психотерапевт. И отвечает: Тот, кто убежден, что имеет власть над заключенными, может попирать их достоинство, делать с ними все, что захочет. Только психически сильные люди могут приспособиться к такой работе, а она была именно такой. Но она также должна была принести из своего дома способность к насилию и презрению. Такие качества не берутся ниоткуда. Она, конечно, также слышала от эсэсовцев, командовавших лагерем, что она должна быть безжалостной. Она должна последовательно проводить в жизнь главный принцип Третьего рейха: Ordnung muss sein ("порядок должен быть"). Если бы она не проследила за тем, чтобы нормы и план были выполнены, она бы разделила судьбу заключенных.

Евгения Поль, Genowefa Pohl, также использовала фамилию Врублевская. Как ее звали на самом деле?

Ее мать была урожденной Врублевской. Ее отец использовал немецкое написание фамилии Pohl, с непроизносимым "h". В Deutsche Volksliste от 28 октября 1941 года стоит подпись травнички "Eugenie Pohl". Она прекрасно почувствовала необходимость исторического момента и использовала в лагере имя, звучащее по-немецки. Сразу после войны она влилась в новый, прекрасный мир коммунистической Польши и 5 июня 1945 года зарегистрировалась в Окружном штабе пополнения горда Лодзи как Евгения Половна. Польское написание ее фамилии также можно найти в удостоверении личности для курсов администрации и торговли, которые она посещала вместе с Владиславом Поздзеем. Нигде в документах я не нахожу, чтобы она использовала фамилию своей матери - Врублевская. Возвращение к польскому написанию ее фамилии стало результатом блестящего расчета. Она верила, что уже стала другим человеком, как будто родилась заново и строит новое будущее. Психически она отстранилась от преступлений, совершенных в лагере.

Были ли у нее немецкие корни? Почему она подписала фолькслист?

Она объявила о своей принадлежности к немецкой нации в октябре 1941 года вместе со всей своей семьей: отцом Яном, матерью Яниной и братом Мечиславом. Ее мать через шесть месяцев была включена в волькслист. Евгении Поль в то время было восемнадцать лет и восемь месяцев, так что она сделала это совершенно сознательно! Уже в книге "Маленький Освенцим", в главе "Это не я", я проанализировал ее состояние сознания. Она объяснила, что немецкий чиновник вторгся в их дом и убеждал, высокомерно заставлял их подписать фолькслист. "Мой отец сказал, что это наше последнее средство: либо мы подпишем, либо они нас уничтожат". Затем их судьба на мгновение улучшилась. "Потом я перестала бояться, что меня депортируют на работу. У нас были лучшие продовольственные пайки, продовольственные карточки на масло, мясо, одежду". - она дала показания. С сегодняшней точки зрения, мы рассматриваем решение семьи Поль как предательство польской нации. Но здесь легко попасть в интеллектуальную ловушку. Отец Поль был родом из Козле, Верхняя Силезия. Возможно, у него была примесь немецкой крови. В силезско-немецко-польских семьях в Верхней Силезии подписание фолькслиста не означало измену. Довоенный епископ Катовицкий, Станислав Адамский, призвал людей подписать его. Преобладало мнение, что это будет камуфляж, который поможет выжить во время войны. Для таких людей, как Половы, альтернативой был концентрационный лагерь, что обычно означало смерть.

Когда и при каких обстоятельствах Евгения стала охранником лагеря?

С фолькслистом она обрела безопасность, но также и обязанность работать. Ее отправили в штаб-квартиру немецкой уголовной полиции, где она дала клятву верности и послушания Гитлеру. Присяга гласила: "выполнять с полным знанием дела обязанности службы, подчиняться всем приказам нацистского государства, хранить все обстоятельства в величайшей тайне (...) признать, что нарушение взятых на себя обязательств грозит смертной казнью".

На неоднократных допросах она показала, что комендант говорил с ней на немецком языке, хотя "он знал, что не знает этого языка". "Я повторила за ним слово в слово какую-то клятву и что-то подписала, но я не знала, что это значит. По сей день я отношусь к немецкому языку с предубеждением. Клянусь, я его не знаю". Она солгала. Довоенный Лодзь был городом четырех культур; даже польские дети, бегавшие во дворах, понимали и русский, и немецкий, и идиш. Безусловно, Евгения Поль знала немецкий язык, по крайней мере, частично.

Из штаб-квартиры немецкой уголовной полиции она была направлена в Polen-Jugendverwahrlager der Sicherheitspolizei в Литцманнштаде. Лагерь полиции превентивной безопасности для польской молодежи в Лодзи. В ее понимании, она пришла туда не для того, чтобы служить Гитлеру, а для того, чтобы выполнять обычную работу. В воспитательном, исправительном центре - как она утверждала. Она не знала, что работает в концентрационном лагере. В то же время она стала вахтером, травником. Правая рука Сидони (Изольды) Байер, одного из самых подлых травников в том месте. Она соответствовала ее жестокости.

Участвовала в истреблении малолетних заключенных?

В лагере Лодзь не было крематория. Детей не убивали "Циклоном Б", им не стреляли в затылок. Их уничтожали рабским трудом, голодом, побоями, болезнями, морозами. Поль убивала детей постепенно. Бывшие заключенные, ныне взрослые, приводили в суде примеры ее жестокости. Гертруда Пехота-Гурская подчеркнула, что травничка била всех, даже столовыми ложками. Аполлония Беда-Шкудларек показала, что она ударила ее ногой по голове и порвала ей ухо. Шрам был длиной три сантиметра. Казимеж Стефански сказал, что она ударила его кастрюлей по голове так, что остался след. Ян Вощик утверждал в рамках уголовной ответственности, что она стояла за спиной его коллеги, подняла кирпич и ударила его по затылку с криком "Сдохни польская свинья". Алиция Моленцка-Гаврижолек жаловалась, что за одно польское слово или за то, что она взяла гнилую картошку, Поль била ее, пинала ботинками и даже била кирпичом. Теодор Тратовски видел, как она обливала детей, моющихся в ванне, таким количеством горячей воды, что на их коже образовывались волдыри. Зигфрид Журек рассказывал, что она несколько раз била его, потому что "она била его при каждом удобном случае". Однажды она ударила его по лицу чем-то твердым. Когда он упал, она ударила его ногой. Он получил сотрясение мозга. Ядвига Павликовская видела, как плеть, похожая на шест Полювны, вошла в живот Уршулы Качмарек, в рану размером с кулак, и перевернула ее внутренности. Достаточно ли этого? Мне продолжать перечислять?

А в Народной Польше она также заботилась о детях...

В 1956 году она устроилась работать интендантом в ясли Лодзинского комбината хлопчатобумажной промышленности. Там было более ста детей в возрасте от трех месяцев до трех лет (sic!). Она проработала там несколько лет.

Какой была ее жизнь после выхода из тюрьмы?

После многолетнего заключения в тюрьме Фордон в Быдгоще, в 1989 году срок ее заключения был сокращен, и она вновь обрела свободу. Последние два года своей жизни, одинокая и бездетная, она провела в доме престарелых на Заржеве в Лодзи. Она жила в одной двухместной комнате с Генрикой Сикорой, 1936 года рождения, до которой я дозвонилась. Дамы стали подругами. Поль ни словом не обмолвилась о своем пребывании в лагере. Она была готова говорить только о своем брате, которого уже не было в живых. С другой стороны, она не хотела ничего говорить ни о своих родителях, ни о войне. В личных делах она была очень скрытной. Секретной. Оставалась закрытой в себе. Не называла никаких имен. Когда соседка по комнате спрашивала ее, почему она не вышла замуж, она обрывала ее: "Мы не будем об этом говорить. Мой жених погиб в аварии".

В отношениях она была дружелюбной, жизнерадостной и нравилась сотрудникам. Она могла имитировать музыкальные инструменты. "Женя, сыграй на мандолине", - попросил ее Сикора, и она сделала вид, что играет концерт. Она имитировала звуки. Она пела. Она танцевала. Ее навещали две двоюродные сестры. Мать и ее дочь. Они приносили шоколадные конфеты, которыми она сразу же угощала.

Дом пристарелых на Видзеве-Заржеве живописно расположен среди зелени. Евгения Поль много ходила пешком. Всегда и везде одна. Туда и обратно. Со сложенными за спиной руками. В вертикальном положении. Как солдат. Как будто стоит наготове. Раньше у нее были галлюцинации. Она просыпалась по ночам. Она разговаривала во сне. Энергично, но соседка по комнате не могла ее понять. За исключением одного короткого предложения: "Возьми этот хлыст".

В 2003 году с травничкой произошел несчастный случай. К магазину дома престарелых подъехал фургон. Она подошла. Водитель двигался задним ходом и сбил ее. Она умерла в больнице от отека мозга. Она была похоронена в одной могиле с родителями и братом.

– интервью с Томашем Збигневом Запертом
-Перевод Александр Кравченко

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

Блажей Тораньский - журналист и автор книг: "Knebel. Cenzura w PRL" (Кнебель. Цензура в ПРЛ"), "Fabrykanci. Burzliwe dzieje rodów łódzkich przemysłowców"("Фабриканты. Бурная история семей лодзинских промышленников"), "Mały Oświęcim. Dziecięcy obóz w Łodzi" ("Маленький Освенцим. Детский лагерь в Лодзи) (в соавторстве с Джоанной Совиньской-Гогач) и "Kat polskich dzieci" ("Палач польских детей").