Карьера Софии, в первом замужестве - Витте, во втором - Потоцкой, подтверждает тезис о том, что молодость и миловидность могут стать неплохим стартовым капиталом, а смекалку и сообразительность можно конвертировать в капитал и даже благородное происхождение. Не вспоминая уже о приличном образовании. А началось все с того, что мать юной гречанки, овдовев и потеряв имущество, становится куртизанкой и сводницей в Константинополе. А именно - в районе проживания иностранных дипломатов. Она и свела 17-летнюю Софию с польским дипломатом Каролем Боскамп-Лясопольским, состоявшим на службе у короля Станислава Августа Понятовского. Девушке удалось избежать кратковременной “карьеры” и классического ее завершения. Гречанку не отправили на гильотину, как графиню Дюбарри, фаворитку Людовика XV и она не умерла в долгах, скрываясь за границей от кредиторов, как леди Гамильтон, близкая подруга адмирала Нельсона, британского флотоводца. Напротив. София жила на широкую ногу, в роскоши вплоть до 24 октября 1822 года, умерев от рака репродуктивных органов.

Ева Стахняк, автор романа “Сад Афродиты”, сжалилась над Софией, позволив ей безболезненно умереть. Она пригласила на дом французского врача, который подал умирающей женщине опиум и лауданум. Дальнейшее кажется еще более фантастическим, и все же это правда. Санитарные правила, действующие в те времена в Королевстве Пруссия, препятствовали немедленной транспортировке трупа в Украину. Чиновники задержали выдачу разрешения, хотя тело было забальзамировано.

Дочери, которые были с графиней в последние дни ее жизни, решились на неслыханный шаг. Труп одели, загримировали, вложили в руку веер и поместили в карету. Таким образом удалось одурачить охранявших границу солдатов. Они поверили на слово, что пожилая дама больна, а поэтому слегка далека от действительности.

Успешная женщина

Блудница, сумевшая подняться на вершину социальной пирамиды, не такое уж редкое явление. Однако София жила в особенное время. Во второй половине восемнадцатого столетия рухнули основы старого порядка. Пошатнулась церковная вера и в вера монархию по милости Божией. Среди элит росло убеждение в том, что религиозность - это пережиток прошлого. Новым правилом стало отсутствие правил в личной жизни и политике. Более сильные страны поглощали более слабые.

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
  Философов соблазняли возможности власти, осуществляемой от имени народа. Сторонники всяческих свобод, избавившись от остатков стыда и страха общественного осуждения, несли факел другой революции - нравственной.

“Открытые” отношения, в которых супругам предоставлялась полная сексуальная свобода, стали нормой в высшем обществе. Зофья, вынужденная с ранней юности продавать свои прелести, морально ничем не отличалась от дам с аристократическими титулами. И если бы мы поставили на одну чашу весов “освобожденную” аристократку тогдашних времен, а на другую - Софию, то сразу бы оказалось: гречанка-куртизанка была менее надменной и эгоистичной, чем девушки из высшего общества. Она не уходила за интриганку, вызывала симпатию улыбкой и беззаботностью, граничащей с наивностью (вероятно, напускной). Она плохо говорила по-польски, но в космополитическом высшем свете Варшавы, который принял Софию, это было частым явлением.

Самым большим достоинством Софии была ее внешность. неслыханную красоту гречанки отмечали не только профессиональные льстецы, такие как поэт Станислав Трембецкий.

Король Пруссии Фридрих Великий - и тот - женоненавистник и злоязычник - познакомившись с нею. сделал ей комплимент. Как пишет Ева Стахняк в своей книге “Сад Афродиты”. София Потоцкая даже на смертном одре правила умами мужчин. Она была умнее всех своих партнеров и не лицемерила - снова же - по сравнению с ними. Что же касается клейма “распущенная женщина”, то автор сервирует читателям простую и глубокую метафору: жрица богини любви не может жить без любви. В том числе и физической.

Читательницы по прочтению захватывающего романа могли бы сделать вывод, что София - независимая и успешная self-made woman. У мужчин может сложиться иное мнение, но они реже заглядывают в книги. По иронии судьбы “прекрасная вифинка” (как называл ее один из акторов биографического труда о графине Ежи Лойек, имея в виду древнее название Вифиния - местность, в которой родилась София) встречала на своем пути немало интригующих мужчин. Так что вместо того, чтобы подытоживать ее биографию (описанную со всеми пикантными подробностями вышеупомянутым Ежи Лойеком в книге “История прекрасной витинки”), давайте поближе познакомимся с воздыхателями черноглазой графини.

Голый труп дипломата

Номер один: Кароль де Боскамп-Лясопольский, вероятно, голландец по происхождению. Типичный продукт своей эпохи.

Начинал как прусский агент в Турции. Затем был доверенным лицом татарского хана и, наконец, попал под крыло короля Станислава августа Понятовского. Тот наделил талантливого бродягу титулом камергера, орденом св. Станислава и постоянную работу в Постоянном совете, высшем административном органе Речи Посполитой в 1775 - 1789 годах, который позднее историки назовут первым настоящим польским правительством. Боскампу жалованья клерка было мало: он занимался ростовщичеством, торговлей янтарем и живым товаром. Брал также деньги у россиян.

Понятовский любил окружать себя такими индивидуумами, поэтому камергер, понимая слабости коронованного работодателя, использовали того без зазрения совести. Не умел держать язык за зубами. Если бы не его фельетоны “Мои мимолетные любовные связи с юной Витинкой. Правдивая история, или живописная биография знаменитой греко-азиатской красавицы”, то начало карьеры Зофьи так и осталось бы окутанным тайной. Боскамп написал их по-французски в 1789 году, чтобы развлечь короля-гедониста, который уже встречался с заглавным персонажем. Возможно, с главной героиней короля объединяли уже не только разговоры в формате “читатель - прототип главного героя”, но и близкие физические отношения.

Записки дипломата касалась событий двенадцатилетней давности. Господин Лясопольский тогда представлял интересы своей приемной родины, Речи Посполитой, в Стамбуле.

Он хотел жить как султан, поэтому не отказался от предложения местной сводницы познакомить его со своей 17-летней дочерью. Отец Дуду - так звали девочку - торговал скотом в Бурсе, но умер вскоре после переезда семьи в столицу. Дуду понравилась дипломату, хотя он не преминул указать на ее не совсем упругую юную грудь, отсутствие темперамента и лукавство на тему невинности. В то же время он признал, что София “отличалась точностью суждений, проницательностью и утонченностью”.

Боскамп стал тем счастливым билетом, что настежь распахнул двери социальной  ​​карьеры для юной Дуду. Он учил гречанку хорошим манерам и французскому языку, водил на полуофициальные приемы и брал с собой в загородные поездки, не заботясь о том, что известие о 17-летней любовнице дойдет до его жены и начальства. Когда же дипломатическая миссия закончилась, посланник попрощался с Софией, но сохранил о ней теплые воспоминания. И через год пригласил ее в Польшу. Девушка приглашение приняла, но в Варшаву не доехала.

На этом роль камергера--дипломата-полиглота в жизни “самой красивой женщины Европы” заканчивается. Получив от короля Станислава все, что мог,  Боскамп-Лясопольский усилил сотрудничество с российским посольством в Варшаве. Он помогал, среди прочего, и в вербовке поляков, которые хотели нажиться на падении своей родины. Заслуги Боскампа-Ласопольского в легализации второго раздела Речи Посполитой были секретом Полишинеля, то есть всем известной тайной. Поэтому во время Восстания Тадеуша Костюшко жители Варшавы повесили дипломата без суда. Обнаженный труп автора политических мемориалов и памфлетов, опубликованных под псевдонимом Агафомаха-Виясницкого вывезли за город и бросили в поле.

Гарем одноглазого князя

Номер два: Иосиф де Витт, сын коменданта крепости Каменец-Подольский (в настоящее время это исторический памятник, находящейся на территории Украины). Гуляка и карьерист.

Увидев красавицу-гречанку, которая остановилась в крепости по пути в столицу, де Витт страстно влюбился в нее. Может быть, потому, что он сам красотой не блистал. Девушка, справедливо усомнившись в постоянстве чувств нынешнего “опекуна”, согласилась пойти под венец с новым воздыхателем. Мало того - ей удалось очаровать своих тестей, первоначально потрясенных мезальянсом, а также высокопоставленных лиц, гостивших в крепости.

Варшава моментально капитулировала перед очарованием госпожи де Витт. Воодушевленная таким успехом, супружеская пара отправилась в путешествие по Европе.

В Берлине, Париже и Вене появилась новая София: звезда салонов. Ходили слухи, что она - с ведома и полного одобрения мужа - не жалеет своих чар для сильных мира сего взамен на ощутимые бонусы. Майор де Витте пропускал мимо ушей эти гнусные сплетни и без зазрения совести пользовался социальными триумфами своей жены.

Майор де Витт начал представляться графом задолго до того, как действительно удостоился этого титула. От отца он унаследовал чин генерала и должность коменданта крепости Каменец-Подольский. Попытки русских солдат высадиться на Черном море означали, что де Витт  мог монетизировать свое положение, предоставляя разведывательные услуги подчиненным царицы.

Между тем София мечтала вырваться из статуса жены коменданта крепости и заблистать в высшем обществе. В сопровождении другой предприимчивой дамы она отплыла из Херсона в Стамбул. Начавшаяся очередная русско-турецкая война открыла перед госпожой де Витт новые возможности. а в ее поле зрения появился еще один мужчина.

Номер три: князь Григорий Потемкин. Они с Софией были похожи. Сын бедного дворянина под Смоленском, светлейший князь и генерал-фельдмаршал тоже начинал свою социальную карьеру через постель.

Однако Потемкин превосходил всех других фаворитов Екатерины II. Только с ним царица делила власть. Она сделала его самым богатым подданным Российской Империи и позволила ей назначать себе следующих любовников. Потемкин же купил участок земли на западном берегу Днепра и мечтал о короне. То есть о Польше или о новом государстве, которое должно было быть основано на отнятой у султана земле.

Софию часто видели в лагере под Очаковом, а потом и в Яссах. Одноглазого князя всегда окружал венок хорошеньких дам, которых он осыпал дорогими подарками. Однако только генеральше де Витт он говорил в присутствии свидетелей: “Ты единственная женщина, которая меня удивляет”.

Потемкин казался всемогущим. Поэтому многие поляки искали его покровительства. От Иосифа де Витта и короля Станислава Понятовского до предводителей Тарговицкой конфедерации, союза польских магнатов, которые действовали против реформ Четырехлетнего сейма 1788-1982 годов. Однако все чаще этот генератор геополитических проектов на юге вел себя как сумасшедший. Что, по-видимому, являлось результатом сифилиса. Он умер в октябре 1791 года, незадолго до заключения мира с Турцией и запланированной интервенции в Польше. Свидетельницей последних минут жизни князя Потемкина была Александра Браницкая, его любимая племянница и, возможно, любовница.

Впрочем, убитая горем гречанка была избавлена ​​от возвращения в скучный Каменец. На горизонте снова появился мужчина.

Номер четыре: Станислав Щенсный Потоцкий, владелец половины Украины.

Они познакомились, когда Станислав Потоцкий интриговал в Яссах, умоляя Потемкина оказать помощь в свержении Конституции 3 мая. Екатерина II, ясно считав политическое завещание умирающего светлейшего князя, вызвала в Петербург всех недовольных принятой Конституцией. София не была в восторге от этого предприятия и уговорила жениха Потоцкого ехать в обратном направлении. Напрасно.

Афродизиаки предателя нации

Потоцкий с 1774 года был женат на Юзефине, урожденной Мнишек, которая намного превосходила его умом и талантом к интригам. Она также была известна тем, что регулярно ставила графу рога. Современники утверждали: из одиннадцати рожденных ею детей, только трое могли считать кровным отцом ее законного супруга.

Щенсны, однако, остерегался чар гречанки, помня о трагедии, положившей конец его предыдущим любовным отношениям. Гертруда Коморовская погибла от рук убийц, подосланных родственниками Юзефины Мнишек. София была на восемь лет моложе Юзефины, красивее ее, но в то же время простодушее. Тем не менее ей удалось выйти замуж за Станислава Потоцкого, который таки развелся с ревнивой Мнишек.

Она рассталась Иосифом де Виттом по взаимному согласию. Хотя и не без взятки. Суд во Львове признал их брак недействительным, поскольку он был заключен по принуждению (!). Генерал, как русский подданный, отказался признать приговор австрийского суда. Поэтоиу Потоцкому пришлось в буквальном смысле выкупать любовницу за полмиллиона злотых (не считая прочих трат на различные “премии”).

Однако его развод с Жозефиной был более сложным. Предчувствуя, к чему ведет увлечение гречанкой Софией, предприимчивая женщина поехала с детьми в Петербурге, где начала вести оживленную светскую жизнь. Надеясь на поддержку русских любовников, она думала, что царица Екатерина II велит заключить соперницу в православный монастырь. Но вышло иначе. После долгого торга было достигнуто соглашение: Потоцкая сдалась, получив в качестве компенсации большой участок украинской земли. Но не успела высохнуть чернила на документах о разводе, как она покинула этот мир. Ежи Лойек подозревал, что Юзефина покончила жизнь самоубийством.

Весной 1798 года Зофия и Щенсный взяли в Тульчине скромный, учитывая финансовые возможности жениха, брак сначала по католическому, а затем и по православному обряду. Военно-политический союз Королевства Польского и Великого княжества Литовского к тому моменту уже находился из издыхании. п над  Потоцким сгущались тучи как над предателем. О, если бы он использовал русских за деньги, как Боскамп или де Витт! Но в ряды Тарговицкой конфедерации, созданной из польских и литовских магнатов в Петербурге при участии Екатерины II, его привели гордость и неизлечимая глупость. Поэтому опальному магнату оставалось лишь одно - прятаться в украинской берлоге и уверять царицу в том, что он чувствует в себе русский дух. Хотя соратники не делали подобных признаний.

По иронии судьбы, именно его новая жена способствовала упадку Щенсного больше, чем его озлобленные соотечественники. Гречанка не была ему верна. Темпераментная София в возрасте 46 лет закрутила роман с 30-летним сыном собственного мужа, Ежи Потоцким. А муж к тому времени начал предаваться мистицизму, мании преследования, подпал под влияние польских “иллюминатов”. Он умер вскоре после того, как ему исполнилось 54 года. Вскрытие показало, что Щенсный долгое время злоупотреблял афродизиаками.

Де Витт пережил Потоцкого. Он навещал свою бывшую жену в Тульчине и постоянно переписывался с ней. Хотя под старость лет он тоже стал героем пикантного скандала. Сначала он женился на 16-летней Каролине из Острогова. А та сбежала от него на последних неделях беременности “из-за окружавших стол прихлебал и наложниц, блуд с которыми сделал ее и домочадцев ее больными.венерическими заболеваниями. Как видим, турецкое влияние на Восточных Кресах (польское название нынешних территорий западной Украины, западной Белоруссии и западной Литвы) длилось дольше, чем султанское правление в Крыму.

Скромное обаяние женщин-великанш

“Прекрасная Витинка” заботилась о своих шести потомках от двух браков. Она старалась быть хорошей матерью, но дети вместе со своим состоянием унаследовали недостатки своих родителей. Самый старший, Иван Осипович Витт, говорил по-польски и хотел сойти за поляка, но усердно служил российским царям. Получил генеральские погоны, был губернатором Новороссии и куратором одесских школ.

По причине своего кураторства он занимался судьбой юного Адама Мицкевича. Отправляясь в Крым для инспекции, он взял с собой поэта и Каролину Собаньскую, одновременно свою любовницу и тайного агента царского правительства. Адам не устоял перед чарами агентки Каролины, но вылилось это лишь в сборник поэзии “Крымские сонетами”. Так что работа царской шпионки, можно сказать, того стоила. Осенью 1831 года Иван Витт и Каролина Собаньская появились охваченной бунтами Варшаве. а после подавления Ноябрьского восстания 1830-1831 годов Витт возглавил трибунал, который судил повстанцев.

Когда Мицкевич приехал в Одессу, Софии уже два года как не было в живых. Но ему удалось познакомиться с ее дочерью Ольгой, вышедшей замуж за генерала Льва Нарышкина. Вкруг ее семьи витала молва, что настоящим отцом ребенка Ольги и Льва был князь Михаил Воронцов, который был женат на дочери другого участника Тарговицкой конфедерации, Эльжбете Браницкой. По соседству жил и брат Ольги, Александр - он впоследствии материально поддерживали поэта в эмиграции. Граф Александр был культурным и воспитанным человеком, но его эксцентричность шокировала современников. Он ездил по всей Европе в поисках женщин-великанш, отношениями с которыми был одержим.

Старшая сестра Ольги - тоже София - вышла замуж за россиянина, графа Павла Киселева, но вскоре рассталась с ним, не разводясь. Она поселилась в Париже, на каждом шагу демонстрируя польский патриотизм. Эксцентричная дама, с пристрастием к азартным играм, во время поездки в Египт, она настояла на том, чтобы проехаться на верблюде у подножия пирамид и сыграть “Марш пустыни” на пианино, помещенном на спине животного. Желание графини Киселевой исполнилось. Самый спокойный из братьев и сестер, Болеслав, жил в Немирове. Он оставил после себя добрую память как основатель школ в своих поместьях.

И лишь один сын Софии Потоцкой - Мечислав - считался в семье “бракованным”. София утверждала, что во время своего медового месяца в гостинице недалеко от Венеции ее изнасиловали и что биологический отец Мечислава - это головорез по имени Караколли. Пикантность этой истории о “плохом сыне” заключалась в том, что она рассказала об этом публично лишь спустя годы. Тогда, когда сын объявил ей войну. Конечно же из-за денег. Молодой Потоцкий выгнал свою мать и младших братьев и сестер из Тульчина, отхватив себе львиную долю наследства.

В родовом поместье Мечислав кутил и развратничал. Масштабы изнасилований и скандалов, слухи о которых долетали до Петербурга, поражали даже самого царя. В конце концов Николай I посадил магната в тюрьму, а его имущество перешло к государству.  Даже обращение в православие не помогло Мечиславу. Он мог только поздравить себя с дальновидностью, так как перед арестом успел перевести большую часть состояния Потоцких в парижские банки. После смерти царя он подкупил охрану и бежал за границу. И остаток жизни провел в роскоши.

Пока светит солнце

Доминиканский костел в Тульчине, в стенах которого похоронили Станислава Щенсного Потоцкого, второго мужа Софии, был превращен в православный храм. Затем захоронение постигла худшая участь. Софию же похоронили не с мужем, а в Умани. Церемония похорон закончилась только ночью. На ней, как сообщается, присутствовало 50 священников и толпы украинских крестьян. В середине XIX века гроб перенесли ближе к Днепру, в Тальный, где проживала Ольга Нарышкина. Но в подвале храма, переоборудованного в советское время в пекарню, напрасно было искать останки “самой красивой женщины Европы”. Сохранилось лишь надгробие, которое сегодня украшает двор охотничьего домика семьи Шуваловых.

Лучше всего испытание временем перенес парк “Софиевка” площадью 160 гектаров. расположенный в устье реки Каменевка. Памятник любви Щенсного к своей жене-гречанке должен был соперничать с парком “Аркадия” в Неборове Елены Радзивилл, поэтому украинский магнат не пожалел на парк для жены ни копейки. За 15 миллионов злотых был построен объект, который сразу же стал одним из символов Восточных Кресов. Мрамор и скульптуры, привезенные из Франции и Италии, фонтаны, искусственные пруды и каналы, экзотические деревья и кустарники восхвалял Станислав Трембецкий, которого Потоцкие приняли под свое гостеприимное крыло после смерти короля Станислава Понятовского. В философской поэме он умело льстил своим новым работодателям и императрице Екатерине, главной виновнице разрушения Речи Посполитой, а также ее ныне правящему внуку.

Любимец матери, Александр Потоцкий, которому в наследство достались имение в Умани и парк “Софиевка”, уехал в Польшу. Там принял активное участие в Ноябрьском восстании 1830-1831 годов. После поражения восстания эмигрировал в Италию. Его имущество конфисковала Российская империя: парк “Софиевка” переименовали в “Царицын сад” - поскольку российский царь подарил его царице. В более поздние времена парк носил имя Третьего Интернационала, а сейчас - как Национальный дендрологический парк “Софиевка” - является гордостью Украины. Кто знает, может после войны в парке восстановят Тадеушу Костюшко и князю Юзефу Понятовскому, которые поставили здесь последним из польских владельцев?

Первоначально графиня уговаривала мужа купить землю под парк “Софиевка” в Крыму. Отнятый у татар полуостров был зеницей ока российских властей, многие иностранцы помогали в его “цивилизации”. Влиятельные и богатые фамилии Российской империи строили летние резиденции на берегу Черного моря. Почему же Потоцкие должны себя вести иначе - ведь просвещенная Европа открыто или неявно поддерживала действия Потемкина и Екатерины? Судьба Речи Посполитой начала волновать только следующее, менее космополитичное поколение.

Элиты, закрывшие глаза на похороны прекрасной гречанки, питали слабость к философии, но были в разладе с моралью. Еще до начала Французской революции умнейшие поняли, что бал подходит к концу. Когда рушился старый порядок, мир богатых утешил Станислав Трембецкий, поэт и секретарь последнего короля Польши Станислава Понятовского: “Вечность -это круговорот одних и тех же тем/ Миллионы раз мы были тем, что мы есть/ И пока вертится земля, пока светит солнце/ Мы будем бесконечно жить, умирать, возрождаться”.

–Веслав Хелминяк

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

  –Перевод: Светлана Черепанова