Еженедельник TVP: Ваш отец, капитан Владислав Гнысь, был первым польским летчиком-истребителем, который одержал летную победу в борьбе с немцами в сентябре 1939 года. Как он вспоминал те события?

Стефан Гнысь: Мы, как молодые парни, иногда спрашивали его со старшим братом Хайдом: как было на войне, папа? Мы ему задавали этот вопрос очень редко, потому что мы знали, что он не любит разговаривать o своем боевом опыте. Война для него была кошмаром, поэтому он неохотно о ней рассказывал, особенно малым детям.

Kогда Вы узнали о героических подвигах отца?

Kогда мне было шесть лет, о его участии в войне мне рассказала мама, Барбара. Но я был еще слишком мал, чтобы понимать, что пережил мой отец. Вместе с другим братом, Aхлеем, мы примеряли его плащ (RAF), шапку, летную куртку и ботинки, которые, конечно, были на нас велики. Но все, особенно мама, говорили, что мы выглядим красиво. Лишь только будучи подростком, я понял историю своего отца и значение слова „герой”. Позже в моей песне под названием „Daddy’s Uniform”, я старался передать его мысли предложением: „Героями не рождаются, ними становятся в огне. Я никогда не старался быть героем, я только хотел выжить”. Это предложение является подведением итогов наших с братом разговоров с папой o егo героических подвигах. Oтец знал, что был счастливчиком, потому что пережил войну.

Как Ваш отец вспоминал начало II Мировой войны?

31 августа 1939 г. он находился на аэродроме в Балицах под Краковом. Под утро 1 сентября его разбудил звук взрывов и рев авиамоторов. Когда он выглянул в окно, то увидел красное небо над Краковом. Он не сомневался, что началась война. Молниеносно надел летный комбинезон и начал бежать к своему самолету. Более подробно этот день, как и битвы моего отца над Англией и Францией, я описываю в моей книге.

Жизнь солдат, которые после бурного времени на фронте возвращаются к мирной жизни, бывает трудной. Как это происходило у Вашего отца? Как выглядела его жизнь после окончания II Мировой войны?

27 августа 1944 г. как командующий дивизиона 317 на разведывательной миссии, целью которой была локализация немцев, отступающих за Сену, он был сбит, ранен и взят в плен. После чудо-побега и возвращении в Великобританию, с пулей в печени он не имел шансов на продолжение карьеры летчика-истребителя. В возрасте 34-х лет он оказался в очень неприятной ситуации. Впервые, начиная с 1931 г., т. е. с момента вступления в Войско Польское, его будущее было неясно. Он не знал, как содержать жену и сына. Кроме летного дела, он ничего не умел. К счастью RAF не бросил его, также, как и других пилотов, которые рисковали своей жизнью и были ранены во время службы. В течении следующих трех с половиной лет, между прочим, он учился в Высшей Летной Школе, работал на должности связного офицера в Штабе Командования Истребителей в Станморе, прошел двухгодичный курс торговли и экономики в Лондонском политехническом институте, работал офицером в Генеральном отделе Польского корпуса по расселению и развертыванию. В конце концов, он, его жена Барбара и ее семья приняли трудное решение эмигрировать в Онтарио.

Подписывайтесь на наш фейсбук В Канаде для бывшего летчика-истребителя капитана Владислава Гныся началась совершенно новая жизнь.

Под конец марта 1948 г. бывший офицер Военно-Воздушных Сил, ничего не смысливший в животноводстве и земледелии, начал работать фермером на земельном участке площадью 100 га. Но он справился.

Окончание войны вызвало всеобщую радость, однако для поляков эта радость была неполной – мы оказались под сапогом очередного оккупанта, на этот раз Советов. Как Ваш отец относился к сложившейся тогда ситуации в Польше?

Папа понимал, что после войны Польша оказалась в оккупации коммунистической России, которая установила над Вислой марионеточное правительство, чтобы с его помощью осуществлять власть. Он знал, что возвращение на любимую родину, которая перенесла немецкую агрессию, для него опасно. Он также знал, что коммунистические спецслужбы арестуют всех бывших воинов за свободу, таких, как он, которые могли быть угрозой для нового, шаткого коммунистического правительства. Папа верил, что коммунистам нельзя доверять и, хотя он очень стремился вернуться в родной Сарнов, чтобы увидеть своих близких, не сделала этого.

Oн остерегал своих коллег пилотов, чтобы они не возвращались в Польшу?

Да. Однако, были такие, которые его не послушали, как известный летчик Станислав Скальски, который вернулся на родину в 1947 году, a потом был арестован, фальшиво обвинен в шпионаже и приговорен к смерти. Позже его приговор был заменен пожизненным заключением, из чего он отсидел восемь лет. Вначале 50-х годов в страну вернулся полковник Юзеф Юнграв. Он также был арестован и на основании сфабрикованных обвинений в шпионаже – его казнили в1952 г. Таких случаев можно перечислить много.

Ваш отец решился, однако, посетить Польшу через 20 лет после окончания войны, в 1965 году. Каковы были его наблюдения?

Несмотря на то, что коммунистический режим и дальше осуществлял контроль, это было уже тогда на столько безопасно, что он мог проведать свою семью. За ним следили агенты СБ, однако его никогда не допрашивали, и он не был арестован. В 1965 г. впервые после более четверти века он смог встретиться со своим братом и шестью сестрами, а также с другими членами семьи. Его родители уже, к сожалению, умерли. Второй раз он появился на родине в 1976 г. С ним поехала наша мама. Она раньше не была в Польше, но много о ней слышала от отца. Наконец она познакомилась с многочисленными родственниками мужа и местом его рождения – Сарновым. Она была поражена их теплотой и необыкновенной добротой.

Вы вместе с отцом и братом посетили Сарнов?

Мы там были вместе с нашим более чем 80-летним отцом в 1996 и 1998 г. Папа в разговорах с родственниками возвращался в прошлое – они разговаривали, смеялись и плакали. Вспоминали счастливую жизнь в Сарнове, которая бурлила вокруг старой мельницы и рыбных прудов, принадлежащих его отцу, Яну, и дяде Антонию. Но с наибольшим желанием он вспоминал своего могучего пса Асика и прекрасного коня Kaштанку. Каждый раз, когда он о них рассказывал, его глаза наполнялись слезами. Мы с братом любим посещать родные места папы. Бываем там всегда, когда появляется такая возможность. Последний раз мы были в Сарнове с нашими семьями в мае 2022 г. на открытии памятника нашему папе. Kaждый визит в Польшу – это для нас прекрасный повод, чтобы побольше узнать о наших корнях.

В апреле 1989 г. с Владиславом Гнысем связался давний пилот немецкого самолета Ju 87 Франк Нойберт. Это он 1 сентября 1939 г. сбил под Балицами самолет командира эскадры, в которой летал Ваш отец, капитана Мечислава Медвецкого. Может Вы расскажите об этом необычном знакомстве польского и немецкого пилотов?

Мой отец и Франк Нойберт встретились накануне 50-й годовщины начала II Мировой войны, 30 августа 1989 г. в нашем доме в Онтарио. Они простили друг друга и остались друзьями аж до самой смерти. Папа умер в 2000 г. в возрасте 89 лет, Нойберт в 2003 г. в 88 лет. Я переписывался с Франком вплоть до его смерти. Сегодня у меня есть все его письма. Koнтакт с двумя взрослыми детьми Франка весьма ограничен, они пацифисты и неохотно возвращаются к военному прошлому своего отца.

Какие ценности были самыми важными для Вашего отца?

Всю свою жизнь он был ревностным и практикующим католиком. Он был очень порядочным и этичным человеком, для которого огромное значение имела честь, он всегда соблюдал приличия. Всегда повторял: „будь заботливым и помогай другим, a oни будут такими же в отношении тебя”. В то же время он не относился хорошо к непорядочным и неприятным людям. Он никогда не бросал слова на ветер. Эти ценности он передал мне и моему брату Ахлею – они позитивно повлияли на наше поведение и образ жизни.

– Разговор вел Томаш Пляскота
-Перевод: Лариса Верминская

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы