Кто и почему боится Джорджи Мелони? Ответ найти несложно, ведь все те, кого ужасает мысль о том, что она может вскоре стать премьер-министром Италии, не скрывают этого. И их много – в Италии, в Европе и даже за ее пределами. Различаются лишь источники их страхов.

Итальянские соперники Джорджи Мелони опасаются поражения на выборах, и эти опасения оправданы, поскольку "Итальянские братья" – Fratelli d'Italia, партия, которую она возглавляет, – лидируют в опросах, и, поскольку до парламентских выборов осталось меньше месяца, их сильные позиции вне опасности. Напротив, европейские партии, входящие в так называемый мейнстрим, а также еврократы, находящиеся у власти в Брюсселе, опасаются, что победа "Итальянских братьев" может привести к успеху другие подобные им группы. Это, по их мнению, было бы фатально как в идеологическом, так и в практическом плане, т.е. для перспектив европейской интеграции.

Наконец, как внутри Европейского Союза, так и за его пределами, есть повод для беспокойства у тех, кто выступает за прогресс в области духа и морали. Сильно пропагандируемые изменения в морали и идеях, которые, по их мнению, должен принять действительно современный человек, как оказалось, могут быть оспорены без страха и риска. В конце концов, Джорджа Мелони и ее партия несут на своих знаменах идеи, взятые из древнего прошлого: семья, родина, нация, суверенитет, вера и свобода, включая свободу слова. Тщетно искать среди них ЛГБТ, гомо-браки, модные концепции гендерного непостоянства пола и бесконечного – почти – их количества, инклюзивность или установление сверху вниз канонов, за пределами которых инакомыслие обозначается как язык ненависти. .

"Они хотят, чтобы мы называли себя родитель 1, родитель 2, ЛГБТ и гендер или гражданин Х, они хотят дать нам коды и номера. Но мы не цифры – и мы будем защищать свою идентичность. Я Джорджа. Я – женщина. Я – мать. Я – итальянка. Я – христианка. Это то, что вы не сможете у меня отнять", – вот что она сказала о себе в 2019 году на митинге в Риме. Эти слова часто цитируют как самую простую характеристику ее самой, но в то же время как краткое резюме того, что проповедуют "Итальянские братья". Это кредо просто и понятно – хотя и не для времен корректности и прогресса.

Призрак бродит по Европе

Чтение заявлений политиков и размышлений в СМИ неизбежно заставляет вспомнить знаменитое первое предложение из "Коммунистического манифеста": "Призрак бродит по Европе". Однако это призрак не коммунизма, а неофашизма, или, возможно, даже просто фашизма. Коммунистические корни, как видите, сегодня никого не беспокоят, а бывшие коммунисты прекрасно адаптировались к новым временам. С другой стороны, все семантические производные от слова "фашизм" в качестве эпитетов прекрасно работают.

Хотя политики, аналитики и СМИ воздерживаются от прямой критики Джорджи Мелони, они делают это косвенно, ссылаясь на ее партию. Поэтому "Итальянские братья", по их мнению, не являются консервативным или правым объединением, как они утверждают. Это "крайне правые", "националистические правые", "радикальные правые", "неофашистская партия" или партия с "фашистскими корнями". Дополнительным отягчающим элементом являются партии, с которыми "Итальянские братья" поддерживают тесные контакты: венгерская Fidesz, испанская Vox, французская Национальная Ассамблея (бывший Национальный фронт) и, конечно, – а как же иначе? – Право и справедливость.

Репутация "Братьев" еще более ухудшилась после их заявления о том, что партия будет руководствоваться в первую очередь благом и интересами Италии. Тем более, что Джорджа Мелони не скрывает, что ее вдохновил Дональд Трамп с его "America first!".

    Подписывайтесь на наш фейсбук  
  Хотя "Итальянские братья" действительно происходят из послевоенного неофашистского движения, это корни, которые уже очень далеки – как во времени, так и в идеологическом плане. Родоначальником их партии было Итальянское социальное движение (Movimento Sociale Italiano, MSI), основанное сразу после войны, в 1946 году, группой фашистских активистов и, следовательно, действовавшее в течение многих лет на задворках политического мира.

Это имело свои положительные стороны, поскольку защищало партию от обвинений в коррупции и позволило ей после великого шторма начала 1990-х годов интегрироваться в общественную жизнь. Затем MSI изменила свое название на Национальный альянс (Alleanza Nazionale, AN), который после ряда изменений названия и партийных союзов в 2012 году стал партией Fratelli d'Italia. Именно так начинается гимн Италии, так что это название – определенная декларация.

Это объединение еще в качестве Национального альянса отмежевалось от наследия Дуче, хотя его лидер Джанфранко Фини ранее, еще будучи секретарем MSI, был настоящим апологетом фашизма и Муссолини. Однако, не отказавшись от этой риторики, невозможно было бы прорвать санитарный кордон, сложившийся вокруг партии. В результате Альянс стал коалиционным партнером в одном из правительств Сильвио Берлускони, а сам Фини стал заместителем премьер-министра и министром иностранных дел, а затем и председателем парламента. Нетрудно представить, что произойдет в Евросоюзе, если подобные должности попытаются доверить откровенному неофашисту.

Я – не угроза демократии!

Муссолини остался в прошлом, – повторяет Джорджа Мелони. Это прошлое, однако, висит над ее партией, хотя, кажется, это довольно удобный и броский аргумент в устах противников "Итальянских братьев" (лучшее доказательство тому – Национальный альянс, прямо переросший MSI, уже давно в печати называют консервативной партией). Чтобы подчеркнуть полный разрыв с фашистской традицией, Джорджа запретила членам партии использовать римское приветствие. Однако нежелание или даже враждебность Евросоюза трудно преодолеть заверениями и жестами. Именно поэтому г-жа Мелони недавно решила записать сообщение, в котором на трех языках – английском, французском и испанском – утверждает, что она не представляет угрозы для демократии.

Этот неожиданный шаг является косвенным признанием того, что Брюссель действительно может сделать многое, чтобы осложнить жизнь будущего премьер-министра и ее правительства и, возможно, даже привести его к краху. Случай с фондами реконструкции для Польши является показательным предупреждением, а в случае Италии ставки еще выше, поскольку, во-первых, она должна получить почти 200 млрд евро, больше всех членов Евросоюза, а во-вторых, она исключительно пострадала во время пандемии. Случай с Сильвио Берлускони, который всегда был занозой в боку у еврократов, также служит предупреждением (хотя и другого рода), поэтому, как стало известно недавно, они предпринимали усилия, чтобы избавиться от него.

Напомним, что досрочные выборы, назначенные на 25 сентября, стали результатом неожиданного краха правительства Марио Драги, который ушел в отставку после конфликта с "Движением пяти звезд", крупнейшей из формирующих коалицию партий. К Драги, бывшему главе Европейского центрального банка, относились как к мужу-провидцу, который сумеет положить конец политической и экономической нестабильности Италии. Его многопартийный кабинет был помпезно назван правительством национального единства с участием всех основных партий, кроме одной. Это были "Итальянские братья".

На выборах "Фрателли" участвуют в правой коалиции с "Форца Италия" Берлускони и "Лигой" Маттео Сальвини. Своим нынешним положением они во многом обязаны тому, что не подписывались под непопулярной политикой – например, введением так называемого "зеленого сертификата прививок", без которого никто не мог выйти на работу. 23 процента итальянцев хотят проголосовать за них. За всю правую коалицию – более 40 процентов, что означает более половины мест как в Палате депутатов (240 из 400, согласно опросам), так и в Сенате (108 из 200), а значит, полную или почти полную свободу управления. И именно это так беспокоит иностранные правительства, партии и СМИ.

Прогресс зайдет в тупик

Почему? Потому что сильное правое правительство, возглавляемое премьер-министром, который, к тому же, как лидер партии, получил мандат от избирателей (в последний раз это произошло в 2008 году, когда Берлускони выиграл выборы; после этого правительства возглавляли только люди, не входящие в круг лидеров или вообще находящиеся вне политики – Марио Монти, Энрико Летта, Джузеппе Конте и другие), необязательно будет считаться с мнением Брюсселя.

Будет ли он готов, например, принять такие идеи более тесной интеграции, как отмена права вето и принятие решений только большинством голосов? Будет ли она достаточно сговорчивой в борьбе с изменением климата? Захочет ли он поставить перед собой амбициозные цели, выходящие за рамки пакета "Fit for 55" - или, более того, захочет ли он вообще его выполнять? Будет ли она безропотно выполнять все, что придумают мудрецы из Брюсселя и Страсбурга? Или, не дай Бог, она действительно будет следовать принципу "Италия превыше всего"?

И это далеко не исчерпывающий список вопросов. Например, по иммиграции. Джорджа Мелони, как и Маттео Сальвини – напомним: после выборов 2018 года министр внутренних дел, инициатор закрытия итальянских портов для судов с иммигрантами – категорически выступает против неконтролируемой, нелегальной иммиграции. Она даже считает, что необходимо перекрыть движение из Африки в Италию по Средиземному морю, а также достичь соглашения с Ливией о проверке кандидатов в иммигранты на ее территории.

Мелони также выступает против политкорректности и террора, практикуемого ЛГБТ-сообществом. В Италии, хотя и не без сопротивления, уже введены однополые гражданские союзы, и Джорджа Мелони не намерена оспаривать это. Однако она не предусматривает ни гомосексуальных браков, ни возможности для таких пар усыновлять детей, поскольку у ребенка, подчеркивает она, должны быть отец и мать. .

Только вопросы об отношении к российско-украинской войне кажутся несколько надуманными, как будто комментаторы стремятся во что бы то ни стало найти слабые места в "Братьях" там, где их нет. Их беспокоит, будет ли Италия под руководством правой коалиции продолжать поддерживать Украину, учитывая, что и Берлускони, и Маттео Сальвини поддерживают очень хорошие или даже дружеские контакты с Путиным. Кроме того, для итальянской общественности эти вопросы весьма далеки.

Те, кто задает такие вопросы, забывают, что Марио Драги, хотя и поддерживал Украину, в свое время часто общался с Путиным; что Берлускони и Сальвини осудили действия России; и, наконец, что самое главное, Джорджа Мелони, в отличие от них обоих, никогда не была пророссийской. Таким образом, в этом вопросе у Европы нет причин для беспокойства.

Поощрять, запугивать и наказывать

Тот факт, что Джорджа Мелони возглавляет Европейских консерваторов и реформистов, международную группу правых партий, также не сулит ничего хорошего. Ведь она по должности находится в тесном контакте со всеми теми группировками, которые противостоят штаб-квартире ЕС по самым разным вопросам – от использования угля до гендерной пропаганды в школах. Большой успех Джорджи Мелони и ее партии должен пойти на пользу группировкам ECR (Европейские консерваторы и реформисты – прим. перев.) и даже, кто знает, может иметь эффект на европейском уровне. Что, конечно, также будет зависеть от того, как правое итальянское правительство будет действовать в своей собственной стране.

Однако стоит помнить, что когда ситуация начинает выходить из-под контроля, активисты ЕС всегда начеку, чтобы следить за желаемым направлением. Тогда Брюссель может убеждать, обещать, угрожать и наказывать – хотя на самом деле ему не следует вмешиваться в дела, которые ему не принадлежат. Брюссель не должен ни хвалить, ни порицать европейских политиков. Недавно вспомнились слова, с которыми Урсула фон дер Ляйен прощалась с Дональдом Туском, желая ему успехов на посту премьер-министра, они были очень не к месту.

Самая эффектная вспышка священного негодования ЕС произошла в 2000 году, когда против Австрии были введены дипломатические санкции. Австрийцы были виноваты в том, что сформировали коалиционное правительство с участием крайне правой Австрийской партией свободы (FPÖ) во главе с Йоргом Хайдером. Австрийским представителям почти год не разрешали выступать на заседаниях ЕС, а их партнеры по ЕС ограничили дипломатические контакты с Веной.

Это был единственный случай остракизма в отношении действующего правительства. Но есть еще много других случаев, когда Брюссель вмешивался, чтобы предотвратить нежелательное развитие событий или исправить то, что уже произошло. Например, в Ирландии, которая отвергла Ниццкий договор на референдуме в 2001 году. Полтора года спустя голосование было повторено, и в результате массированной кампании убеждения ирландского народа был достигнут другой результат. Греки-киприоты, напротив, не поддались, устояв под сильным давлением ЕС и отвергнув план воссоединения острова в 2004 году, незадолго до вступления в ЕС. И перед всеми недавними президентскими выборами во Франции были предприняты усилия, чтобы представить Марин Ле Пен, постоянного претендента во втором туре, как реальную угрозу демократии.

Существование президентской системы – во Франции и на Кипре – не вызывает возражений в ЕС. Однако если Италия введет ее – а это один из венцов программы коалиции правых – такая система, очевидно, будет иметь все признаки системы, подрывающей демократию. Джорджа Мелони и ее единомышленники считают, что укрепление позиций президента путем расширения его прерогатив и введения прямых выборов пойдет на пользу функционированию государства. Однако их оппоненты видят в этом лишь возврат к сильной исполнительной власти фашистского государства. Они даже ассоциируют логотип "Итальянских братьев" с фашизмом: пламя в триколоре, национальных цветах Италии. И с этим, похоже, ничего не поделаешь.

– Тереса Стылиньска

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы

  – перевод Денис Куценко