В дискуссии о возможной интеграции Польши и Украины в основном есть две точки зрения: «за» и «против». Между тем, кроме общих заявлений о возможной польско-украинской федерации, конкретных предложений о том, как должно выглядеть такое совместное новообразование, нет. И поэтому неизвестно, стоит ли эту идею поддерживать - или отвергать.

В „Еженедельнике TVP” от 24 июня текущего года вы можете прочитать очень интересную статью Филиппа Мемхеса «Должны ли Польша и Украина быть одной страной? Необоснованные мечты о федерации» . Автор ссылается на Дмовского, Пилсудского и Гедройца, утверждая, что «Украина является смыслом существования Польши как независимого и сильного по отношению к Кремлю государства. Это не значит, однако, что нужно немедленно начинать какую-то польско-украинскую интеграцию»

И так, первое: не сразу. И второе: если мы пишем о „какой-то” интеграции нужно знать, о чем мы, собственно, рассуждаем.

Ни как первая, ни как вторая

Когда мы думаем об этой интеграции, то сразу в наших мыслях восстает образ I Речи Посполитой – в нашей традиции оазис толерантности и страна, в которой мирно проживали разные народы. Хотя, конечно, говоря о многих народах мы думаем о сегодняшних, современных поляках, украинцах, белорусах и литовцах. В то время в Польше прошлого функционировали предшественники этих народов. Может быть предпередельные поляки представляли собой общество очень близкое к современному польскому народу, но ведь не до конца: свой менталитет имела шляхта, свой - крестьяне, или даже мещане.

Наконец давайте вспомним, как много могущественных магнатов тогдашней Речи Посполитой, владеющие огромными богатствами на территории сегодняшней Украины, происходило из великих русских родов; Вишневецкие происходили скорее всего от Рюриковичей, как Острожские; Збараские были потомками князей Несвицких. Им, в общем, было все равно, или их крестьяне говорят на украинском, или может на польском. A для крестьян не было существенным, или они живут в волостях потомков русских князей, литовских или, может быть, магнатов, не имеющих титула, с Мазовии, или, например, с Малопольши.

Речь Посполитая прошлого не может служить образцом для интеграции Польши и Украины. Конечно, в какой-то мере можно привести историческую справку - наши предки жили в одном государстве. Хотя не все, конечно. На пике своего развития, вне границ I Речи Посполитой, существовали сегодняшние Харьков, Донецк и Одесса, не говоря уже о Щецине, Вроцлаве или даже Катовицах.

С другой стороны, II Речь Посполитая не была матерью, любящей свои национальные меньшинства. Конечно, Украина не помнит о крупнейшей легальной украинской политической партии того времени - УНДО, украинском национально-демократическом объединении; не помнят о крупнейшей украинской газете - ежедневнике "Діло", издававшегося во Львове. Мало говорят о том, что 150 000 украинцев в рядах польской армии дрались с немцами в сентябре 1939 года. Помнятся только негативные стороны нашей общей истории: закрытие украинских школ и уничтожение церкви, усмирение села. И восхваляется Организация Украинских Националистов, которая борется с «польским гнетом». С польской точки зрения ОУН была террористической группировкой, поэтому хорошо видны различия в оценке общей истории. Так что II Речь Посполитую оставим историкам - пусть попробуют показать то, что является нашим позитивным общим. Конечно, не забывая и о негативных страницах прошлого.

Давайте искать что-то новое

Другими словами, если говорить об интеграции Польши и Украины, не надо искать примеров из прошлого, потому что они вообще не соответствуют сегодняшним реалиям, или весьма п- разному воспринимаются на обеих сторонах Буга.

Так что действительно нужно придумать что-то совершенно новое. Во-первых, учитывая, насколько обе нации - поляки и украинцы - могут хотеть интеграции наших стран и готовы ли они к этому вообще.

Как ни парадоксально, но украинцы могут быть более склонны к таким действиям. И дело не только в том, что, как показывают исследования, Польша уже много лет пользуется среди них большой симпатией, а президент Анджей Дуда является самым уважаемым иностранным лидером (как когда-то Александр Квасьневский, но по другим причинам). На Украине проживает много национальностей, и в основном они живут в согласии; для граждан этой страны это совершенно естественно и очевидно. Поэтому, возможно, было бы проще убедить граждан Украины принять какую-то интеграционную формулу. Тем более, что для многих из них наша страна стала местом экономической эмиграции, и они успели ее хорошо изучить.

Польша, с другой стороны, стала моноэтнической страной после Второй мировой войны. Поляки составляют 95 процентов граждан и даже если украинцев в последние годы приехало на заработки миллион, то немногие (десятки тысяч) остались в Польше на постоянной основе, а большинство приезжало и уезжало. Сейчас у нас, может быть, два миллиона беженцев из Украины – и никаких серьезных конфликтов не предвидится. Мы значительно лучше понимаем друг друга и, наверное, даже полмиллиона мигрантов из-за Днестра и Днепра навсегда поселятся в Польше.

Однако сумеем ли мы, поляки, преодолеть отмеченный историческим опытом критический взгляд на наших восточных соседей? В Польше есть люди, которые видят Украину только через призму Волынской резни, не принимая того, что Волынь — это небольшой по территории и населению участок Украины. А за Збручем местные поляки вспоминают советский гнет: великий голод, польскую операцию НКВД и депортацию в Казахстан, а о УПА они осведомлены только из исторических пособий.

Есть еще одно отличие граждан Польши от граждан Украины. Следует помнить, что подавляющее большинство наших восточных соседей находилось под властью Советов с 1920 года. Там в течении десятилетий продолжалась интенсивная советизация. Как бы мы ни критиковали Польскую Народную Республику, однако, мы должны признать, что различия между «народной Польшей» и СССР были огромны во многих аспектах (например, роль церкви и частной собственности на землю на нашей стороне Буга).

А в отношении будущей интеграции появляется много вопросов. Какой должна быть ее формула? Предположим, что должна появиться польско-украинская федерация, как предполагают некоторые. Кто будет нею руководить и с какими компетенциями? Президентом станет поляк или украинец? Или, может быть, мы будем об этом спорить? Мы создадим совместный парламент или останутся Сейм и Верховная Рада, а, например, Сенат будет совместным? Одно центральное правительство с ограниченными полномочиями и два национальных правительства? В этой федерации мы будем принимать польское и украинское законодательство или будем создавать какое-то совершенно новое? Мы примем обычный злотый, гривну или что-то еще…

И еще: обязательно ли поляки выучат украинский, а украинцы - польский? А оценки общей истории: будем вырабатывать принудительную, общую версию или будем придерживаться своих собственных, спокойно работая над сближением исторических взглядов? Что с культурой? Мы сохраним польский и украинский паритеты? Подобные вопросы можно задавать бесконечно.

Медленно, но вперед

Конечно, все можно как-то устроить. Ключевым здесь является слово «как-то». Потому что речь идет не только о том, чтобы мы создали польско-украинскую федерацию, обремененную множеством проблем, — но давайте представим, что нам удалось одержать успех, ибо произошла настоящая интеграция Польши и Украины.

Сначала нужно задуматься над тем, какие мы имеем общие интересы. Конечно, основным нашим совместным интересом является деятельность, направленная на то, чтобы в Европе с нами считались, как с восьмидесятимиллионным субъектом. Но это не случится само по себе. Не будет так, что мы внезапно решим создать Польше- Украину или же может Украино-Польшу и что все пойдет, как по маслу.

Прежде всего нам всем нужно задуматься над тем, в каких сферах мы сможем действовать сообща. Некоторые действия вроде бы очевидны. В первую очередь нужно фактическое открытие границ между нашими странами. Потому что до российской агрессии они выглядели драматично: длинные очереди, ужасная давка на пеших переходах, поскольку Польша находится в шенгенской зоне, a Украина даже не входит в Евросоюз. Если мы не хотим ждать на вступление нашего восточного соседа в ЕС, нужно качественно выработать новую формулу функционирования общей границы, такой, на которую согласится Брюссель. Это очевидно потянет за собой определенные последствия, и все их нужно осмыслить – м. пр. будущие правила проживания украинских граждан в Польше, а также граждан Польши в Украине (ибо почему перемещение населения должно происходить только в одну сторону?).

Затем можно взяться за решение более трудных проблем. Например, у нас может быть совместная оборона. Конечно, речь идет о ситуации после окончания войны в Украине, иначе окажется, что эффектом польско-украинской интеграции просто будет втягивание Польши в боевые действия. Но в будущем создание совместного командования наших армий может быть очень полезным и для Варшавы, и для Киева. Конечно, Украина должна, наверное, сначала вступить в НАТО, что сегодня кажется весьма реальным.

И, конечно же, мы также можем вместе заниматься иностранными делами. Это нужно отложить на последнюю очередь, потому что Польша в ЕС, а Украина нет. Перспектива вступления Украины в ЕС сегодня кажется отдаленной, но при значительных усилиях ее можно ускорить. Во всяком случае, на первых порах может быть достаточно координации внешней политики.

Если бы таким был общий план интеграции, то тогда можно бы было подумать и о создании польско-украинской конфедерации. Речь идет о понимании конфедерации как союза государств; в какой-то степени сегодня ним есть Европейский союз, а в прошлом это был, в частности, Германский Союз (1815 – 1866 гг.), Конфедеративные Штаты Америки (1861 – 1865 гг.), а также Сербия и Черногория (2003 – 2006 гг.). Потому что в нынешних условиях имеет смысл только постепенная, медленная интеграция, выгодная для обеих стран и тщательно продуманная. Все граждане Польши и Украины должны иметь полную ясность к чему и для чего мы стремимся. И нужно старательно анализировать прогресс интеграцииI. Так, чтобы, если что-то не сработает – просто выйти из игры. И попробовать по-другому, лучше.

Нужно формировать цели

Как это ни парадоксально (минуя трагедию продолжающейся войны), у Украины, в отличие от Польши, впереди четкие цели: вступление в ЕС и НАТО. Мы уже добились этого, и мало признаков того, что можно идти в новом направлении, помимо всеобщего благосостояния.

Так почему бы нам не задуматься над тесным сотрудничеством — союзом, конфедерацией — исторически очень близких друг другу стран? Даже просто Польши и Украины? Мы боимся, что Владимир Путин или Сергей Лавров снова заявят, что Польша «хочет контролировать Украину»? И что они будут пугать украинцев "возвращением польских панов"? А может, мы боимся самих себя, что это мы - поляки, вдруг почувствуем какой-то «зов с Кресов» и захотим полонизировать соседей?

Не нужно бояться трудных задач. Перефразируем слова Филиппа Мемхеса, смысл существования Польши — Украина как независимое и сильное по отношению к Кремлю государство. Однако это не означает, что мы не можем в долгосрочной перспективе думать о взаимовыгодной последовательной польско-украинской интеграции.

– Пйотр Косьциньски
–Перевод Лариса Верминская

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы