Более того - цена мира постоянно меняется с течением времени, ведь чем дольше длится ожесточенное сопротивление украинцев, тем ниже она становится. Может и снова увеличиться, если ход войны изменится в пользу русских или им удастся ее вовремя затянуть.

Когда 24 февраля 2022 года началась российская агрессия, когда шансы Украины продержаться оценивались всего в несколько дней, многие западные страны были готовы заплатить весьма немало, чтобы угодить Москве: независимостью Украины, а может быть, и некоторыми уступками на восточных территориях НАТО. Сегодня, благодаря твердой вовлечённости Америки и перед лицом возможной остановки и даже поражения русских, о спасении мира любой ценой упоминается гораздо меньше.

WAR IN UKRAINE

Ставки этой войны теперь другие: речь идет не только о том, чтобы остановить Россию, но и о том, чтобы откинуть её от Запада и, в случае успеха, уничтожить её военный потенциал и ослабить навсегда, чтобы она не могла угрожать безопасности Европы в обозримом будущем. Так что на кону стоит будущее Украины и Европы, а также самой России.

Этой смене перспективы мы обязаны прежде всего большому упорству и эффективности украинских защитников. Именно благодаря им, а также из-за фатальных ошибок, допущенных Москвой, возник совершенно иной сценарий войны, выгодный для Украины и Запада. Это ускорило принятие решения о поставках Киеву оружия, вначале - чтобы не раздражать Москву - робкого и сведенного к "оборонительному оружию", а в дальнейшем, наряду с поражениями русских, которые носили все более обширный характер, в том числе тяжелой бронетехники, артиллерии и дронов. Запад или, по крайней мере, его часть, поверил, что Москву можно остановить.

Конечно, всего этого не было бы, если бы не решимость стран восточного фланга НАТО, которым угрожает российская агрессия, прежде всего Польши и Прибалтики, и большая поддержка США. Вашингтон с самого начала воспринимает кризис вокруг Украины как глобальную игру не только с Россией, но и с Китаем. И он прекрасно понимает, что исход нынешнего столкновения в Украине может оказать решающее влияние на положение Америки в мире.

Так что утирание Москве носа может не только ослабить военные устремления Кремля, но и отбить у Китая охоту подрывать миропорядок на Дальнем Востоке. В этой ситуации было бы ошибкой настойчиво искать мира с Россией, если только Москва не решит вернуться в исходную точку и вывести войска из Украины, что, однако, сегодня маловероятно.

Безоговорочная капитуляция?

У России еще есть большие людские резервы, которыми она без колебаний воспользуется в крайнем случае. Есть у нее и главный аргумент в виде ядерного оружия, которым кремлевская пропаганда неустанно пугает Запад. Наконец, существуют экономическая зависимость в энергетическом секторе, которая мешает некоторым европейским странам вести жёсткий диалог с Кремлём, а также по-прежнему активные и влиятельные промосковские круги на Западе. Таким образом, путинский режим может подождать, пока затянувшаяся война перестанет привлекать внимание Запада и начнет раздражать местных граждан, стремящиеся вернуться к нормальной жизни.

Конечно, Москва также сильно рискует, если примет такую стратегию. Гораздо опаснее война на уничтожение может оказаться для самой России, отрезанной от многих источников финансирования из-за санкций и уже находящейся на пороге серьезного экономического кризиса с непредсказуемыми последствиями. Однако логика путинского режима самоубийственна и не может рассматриваться в рациональных западных терминах.

Москва не может просто выйти из войны, потому что режим вложил в нее все свое будущее и авторитет. В этом контексте возникает угроза применения Россией ядерного оружия, что гипотетически возможно, но в то же время это бы закончилось для Москвы самоуничтожением. Думается, что цена мира, полученного таким образом, может оказаться невыгодной даже для рисковой России.

Пока я пишу эти слова, Россия пытается вершить конкретные деяния. На оккупированных территориях Украины агрессоры устанавливауют российскую администрацию и образование, в обращение вводится рубль. В то же время продолжаются репрессии против мирного населения, носящие признаки этнической чистки. Число жертв исчисляется десятками тысяч человек, почти миллион человек депортировали вглубь России.

Все это означает, что московский режим не намерен оставлять завоеванные территории, открытым остается только вопрос, будут ли непосредственно присоединены к России юго-восточные области Украины: Луганская, Донецкая, Херсонская и Запорожская, как это было сделано с Крымом ранее, или здесь останется какое-то марионеточное недо-государство по типу уже существующих "народных республик". Первый вариант, с полным присоединением оккупированных территорий к России, означал бы, что возможности заключения мира значительно сократятся, а его цена, особенно для Украины, станет политически неподъёмной.

Москва не скрывает, что ее цель — ликвидация украинского государства — остается в силе. Русские хотят отрезать Украину от Черного моря, добраться до Одессы и Приднестровья, подчинить или поглотить Молдову, а затем, как многие указывают, использовать тактику салями: продвигаться вглубь Украины под любым предлогом. Для этого они могут играть в краткосрочные перемирия, после чего, пополнив свои силы, возобновят войну.

Сегодня Москва не думает ни о каком мире, кроме безоговорочной капитуляции Украины. Единственное, хотя и существенное, отличие ситуации двухмесячной давности от сегодняшней состоит в том, что в Кремле уже знают, что победить Украину за несколько дней невозможно. И что его, возможно, всё это придется растянуть на месяцы или годы.

Все по-старому?

С учетом такой, вполне вероятной стратегии Москвы, сохранение сплоченности станет серьезной проблемой для Запада. И хотя последние несколько недель должны наполнить нас умеренным оптимизмом, нет никакой гарантии, что перед лицом ползучей, затянувшейся агрессии Западу удастся сохранить свое нынешнее, относительно одинаковое отношение к России.

Все мы знаем слабые звенья: Венгрия, Австрия, Италия, Франция и Германия, и в меньшей степени Бельгия и Нидерланды. Этот «московский блок» внутри Евросоюза, конечно, неоднороден и мотивы отдельных его членов разнятся.

Особое место тут занимает Венгрия, премьер-министр которой Виктор Орбан (как и Марин Ле Пен из Франции или Маттео Сальвини из Италии) годами считал Путина тактическим союзником в борьбе с либеральным истеблишментом ЕС, что в реальной политике вылилось, среди прочего, в огромную энергетическую зависимость Венгрии от России. Однако это, похоже, не полностью объясняет нынешнюю политику Орбана в отношении России. В Будапеште, где до сих пор сильно недовольны Трианонским договором, лишившим Венгрию 2/3 ее территории более века назад, перспектива подрыва нынешнего европейского порядка может показаться весьма заманчивой.

Не исключено, что Путин сделал предложение Орбану относительно территориальных изменений - например, в отношении Закарпатской Руси, которая когда-то принадлежала Венгрии, а сегодня является частью Украины. И хотя это звучит как теория заговора, это не обязательно так, учитывая, что Путин должен был сделать аналогичное предложение Дональду Туску в 2008 году в отношении восточной Галиции. Так что, если Орбан действительно руководствуется ревизионизмом, то он точно не заинтересован в поражении России. И он не сделает ничего, что могло бы реально помочь Украине.

Иные мотивы руководят остальными упомянутыми странами, возникшими в старой «каролингской» Европе. Здесь Украина, а точнее, страны Центральной и Восточной Европы никогда не считались полноправными членами европейского сообщества. Наш регион рассматривался скорее как буферная зона, нечто, лежащее между Россией и Европой и о чем во имя безопасности Запада всегда можно договориться и поторговаться с Москвой. С этой точки зрения трудно ожидать, что Париж, Рим или Берлин будут рисковать собственным миром ради независимости Украины.

Проявлением такого мышления являются два письма «немецких интеллектуалов», адресованные в апреле властям Берлина в знак протеста против планов перевооружения Украины. Их подписавшиеся требовали не только прекращения поставок оружия Украине, но и склонения Киева к объявлению о немедленной капитуляции. «Интеллигенция» использовала тот же аргумент, что и министр иностранных дел России Сергей Лавров, утверждая, что сложить оружие — это единственный способ для украинцев остановить кровопролитие. Таким образом, на жертву агрессии возлагалась на ответственность за преступления агрессора, ведь украинцы сами виноваты в том, что сопротивляются России, которая якобы имеет полное право лишить их государственности.

Отсюда следует, что и «ревизионистская» Венгрия, и либеральная ультрапрогрессивная немецкая элита имеют схожие взгляды на будущее Украины. Это сходство не нарушается никакими идеологическими различиями, поскольку его сутью является отношение к России, которая трактуется — совершенно вопреки здравому смыслу — как неотъемлемый элемент европейского равновесия, контролирующего буферную зону.

С этой точки зрения лучшим решением было бы просто разделить Европу на две сферы влияния, при этом Украина, очевидно, попала бы под крыло России. Судьба Центральной и Восточной Европы могла бы стать предметом более детальных переговоров. Стоит добавить, что именно это Россия поставила Америке ультиматум, и с этим предложением выступило НАТО непосредственно перед началом войны в Украине.

Так что, если бы мир зависел от немецкой интеллигенции, мы бы сегодня располагали русскими войсками по всей длине нашей восточной границы. И не исключено, что разразилась бы еще одна война, на этот раз на нашей территории. Можно только надеяться, что такой образ мышления не станет, как надеется Москва, преобладающим среди пацифистских обществ Западной Европы.

На данный момент западные правительства более или менее дистанцируются от такой пораженческой риторики. Однако влияние пацифистской элиты очень заметно, особенно в Германии, где все более сбитый с толку канцлер Олаф Шольц пытается лавировать между пророссийским фоном своей родной партии, СДПГ, социальным страхом перед войной в Европе и здравым смыслом, который приказывает противостоять агрессии Москвы, пока не стало слишком поздно. Тем более что на карту поставлен не только мир, но и будущее положение Германии, сильно запятнанное сегодня капитуляционной политикой в отношении Москвы, проводимой Берлином на протяжении последних 25 лет.

Германия хотела бы, чтобы все осталось по-старому, но это уже невозможно. Невозможно вернуться к крупномасштабному бизнесу с Россией и по-прежнему укреплять сплочённость в Европе. Нанеся удар по Украине, Москва хотела ускорить события и тем самым разрушила запутанную стратегию Германии. Тем не менее не все в Германии и Европе смирились с новой реальностью. Шольц затаился поглубже, надеясь, что в тени он сможет переждать худшее, а Макрон, пользуясь слабостью Берлина, пытается перехватить инициативу в переговорах с Россией.

Все это пронизано страхом маргинализации. Общая Европа, до сих пор ведомая рукой Берлина и Парижа, оказалась почти совершенно беспомощной перед варварским нападением с востока. Если бы не жесткость Америки, цена мира для нашего континента была бы очень высока.

ЕС, вероятно, придется уступить требованиям Москвы, вернуть Украину России и передать свой политический и военный контроль над Центральной и Восточной Европой. Возможно, России для этого и не понадобилась бы большая война. Достаточно шантажировать сырьем, угрожать ядерными бомбами и только в крайнем случае - вооружённым ударом по восточному флангу НАТО.

Байден, нахальный негодяй?

Страна, которая сорвала планы России, — это США. Еще раз подтвердилось, что американское политическое и военное присутствие, хотя и сильно ограниченное после распада СССР, остается главной, если не единственной, гарантией мира на нашем континенте. Неудивительно, что Путин уже много лет пытается устранить американцев из Европы. Возможно, он знал, как доморощенный историк, что именно отказ американцев от обеспечения Версальского порядка после Первой мировой войны способствовал триумфу Гитлера и развязыванию очередного мирового конфликта.

В Кремле, вероятно, рассчитывали на то, что у пожилого Джо Байдена не хватит сил разобраться с ситуацией в Европе в условиях нарастающего спора с Китаем. Тем более, что в первые месяцы своего президентства Байден мог произвести такое впечатление - например, приняв решение о снятии санкций с газопровода «Северный поток — 2».

Именно поэтому некоторые сторонники теорий заговора, такие как российский экономист Андрей Илларионов (бывший советник Путина, ныне находящийся в изгнании в Америке), считают, что Байден намеренно спровоцировал Москву на войну, чтобы заставить её таким образам играть на своих условиях, а Путин дал себя одурачить. Однако существует мало доказательств, подтверждающих эту гипотезу.

Можно с уверенностью сказать, что Джо Байден оказался — вопреки расчетам Москвы — крайне неудобным для Кремля политиком. Как это ни парадоксально, его первый актив — возраст. Джо Байден, которому почти восемьдесят, до сих пор помнит времена холодной войны и не парализован видением конфликта с Россией. Вторым преимуществом является его политическая принадлежность. Демократ Байден, решительно выступающий против России, является гораздо более сложной мишенью для прогрессивных европейских пораженцев, чем Дональд Трамп.

Если бы в нынешней ситуации в Белом доме остался ненавистный в Европе Трамп, его было бы легко уничтожить обвинениями в безумии, безответственной эскалации, разжигании войны и т. п. - так что у нынешнего президента гораздо больше свободы действий по отношению к России, чем у его предшественника.

Несколько иначе обстоит дело в самой Америке, где радикальное трампистское крыло готово — для нужд внутренней борьбы — использовать изоляционистские лозунги и подорвать «авантюристическую» стратегию Байдена, работая таким образом на благо россиян. Первым испытанием общественных настроений в Америке станут ноябрьские выборы в Конгресс, на которых республиканцы одерживают верх в опросах и результатов которых с нетерпением ждут в Кремле.

Однако маловероятно, что давление республиканских радикалов существенно изменит внешнюю политику Белого дома, хотя время здесь, безусловно, играет важную роль, ведь чем раньше будет устранена российская угроза, тем лучше для нынешней демократической партии. Джо Байден, как и все демократы, искренне ненавидит Путина. Не только по идеологическим причинам (Путин как враг либеральной демократии), но и из-за предполагаемого вмешательства Кремля в президентские выборы в США в 2016 году в пользу Трампа.

Путин в глазах Байдена — наглый негодяй, который слишком много себе позволил и теперь должен получить за это по голове. Находясь в Польше, Байден прямо назвал Путина «военным преступником». Ни Макрон, ни Шольц никогда не посмеют сделать что-то подобное публично. Вместо этого они вежливо искали возможности для переговоров, а раззадоренный их беспомощностью Путин смеялся им в лицо.

США смотрят на конфликт в Украине гораздо шире, чем европейцы. Байден знает, что российская агрессия — это своего рода испытание на выносливость и сплоченность западного мира, за которым пристально следят друзья Китая с Москвой. Если Россия победит, у Китая будет более легкий путь для вторжения на Тайвань и подрыва лидерства США в Тихом океане.

Соединенные Штаты этого не допустят, а значит, это должно привести к поражению Москвы. Поэтому, в отличие от Франции или Германии, им плевать на мир любой ценой. Вашингтон хочет, как открыто признал глава Пентагона Ллойд Остин, ослабить Россию таким образом, чтобы она больше не могла рисковать подобной агрессией.

Америку поддерживает Великобритания, которая в соответствии со своей стратегией основывает свою безопасность на союзе с США и на балансе в Европе. Любого, кто угрожает этому балансу, а сегодня это Россия, англичане считают угрозой. В нынешнем контексте легче увидеть, насколько Брексит ослабил инстинкт самосохранения Евросоюза, который перед лицом российской агрессии был отдан на откуп шаткому «лидерству» Берлина и Парижа.

Напав на Украину, Путин хотел перестроить существующий мировой порядок так, чтобы от этого выиграла Россия, а затем и Китай. Война в таких условиях, однако, привела к совсем другим последствиям, ведь американцам, пока не особенно интересующимся постсоветским пространством, пришлось признать Украину зоной своих стратегических интересов. В этом смысле война на Украине действительно является опосредованной войной, но не только Америки против России, но и Америки против Китая. Так что трудно ожидать, что Соединенные Штаты легко отдадут это поле. Для Москвы война — это, как я уже говорил, вопрос доверия и даже выживания их режима, но для Америки ставки не намного меньше. Речь идет о глобальной безопасности и лидерстве США, что — вне зависимости от остроты внутриамериканских споров — понимают не только правящие демократы, но и многие республиканцы. Так что о передаче всей Украины в руки России не может быть и речи.

В этой ситуации мир может быть либо трухлявым, при котором ни одна из сторон не получает того, на что рассчитывала (например, русские сохраняют контроль над завоеванными территориями, но должны отказаться от дальнейшей агрессии и других требований к Украине, а взамен американцы соглашаются с существованием действующего режима в Москве) или на основе полной победы, то есть вытеснения русских с Украины и краха режима в Кремле.

Конечно, с точки зрения Украины возможен только последний вариант, но переговорная позиция Киева, как бы жестоко это ни звучало, будет зависеть в первую очередь, от его успеха на поле боя.

В обоих вариантах, особенно в победном, Америка также подтвердит свою ключевую роль в Европе, чему, вероятно, в меру будут рады Франция и Германия, и без того весьма увлеченные четверть века беззаботной и крайне безответственной политикой на нашем континенте . Немудрено тогда, что в Берлине и Париже не очень-то воодушевляются возвращением в объятия Америки. В отличие от Польши и большинства стран нашего региона, которые не хотели бы расплачиваться собственной безопасностью за благополучие наших западных соседей и мир в Европе, продиктованный Москвой.

– Конрад Колодзейски
Автор является кандидатом социальных наук и публицистом

– Перевод Кирилл Захаров

TVP ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК. Редакторы и авторы