Многие науки, от геологии до физики жидкостей, возникли из практической необходимости овладеть или знать какой-либо элемент. Гуманитарные науки, однако, склонны к абстракции. Однако подводная археология - признанная сегодня академическая дисциплина, с кафедрами, ежеквартальными журналами и спорами о местах проведения конференций - изначально была отделена от профессии кладоискателя тремя ударами лопаты…

Грохот, напряжение, качающиеся палубы двух кораблей, стоящих параллельно, натяжение канатов. Хлопают ли они, не хлопают ли? Вибрирующие тросы смачиваются водой или жиром, наблюдатели с тузика, кружащего на поверхности моря, высматривают что-то в глубине. Скрипят краны, слышны крики чаек. Вдруг с громким всплеском из воды появляется что-то черное и склизкое, вниз льются потоки грязной воды, до всех доносится запах ила и сероводорода. Что-то мелькает в глубине бесформенного корпуса: вода, серебро или разбитые зеркала?

WAR IN UKRAINE

Это, согласно кинохронике, было местом окончательного восстановления галеона "Густавус Адольфус", знаменитого корабля Васа, которое произошло 61 год назад, 24 апреля 1961 года. Но аналогичная техника была использована для извлечения десятков кораблей, восстановленных в 20 веке. Подобная процедура - пропустить канаты под севшим на мель галеоном и поднимать его по частям - была также разработана сразу после того, как летом 1628 года в гавани Стокгольма затонул корабль "Васа".

В XX веке было придумано множество причудливых способов поднятия затонувших кораблей на поверхность (одни предлагали заполнить корпус "Вазы" миллионами шариков для пинг-понга, чтобы поднять галеон на поверхность, другие - заморозить кусок моря и вырезать памятник в глыбе льда), но тянуть за канаты оказалось самым безопасным для смятого, пропитанного водой, часто - кишащего моллюсками дерева.

В наше время десятки раскопанных кораблей попали в музеи, от "Кирении", гордости Кипра, разграбленной пиратами в 4 веке до н.э., до CSS Neuse, мини-линкора Конфедерации, который защищал Кинстон от атак Союза до марта 1865 года.

Именно тогда новая исследовательская дисциплина начала закрепляться в академическом мире. Михаил Кацев, выпускник Пенсильванского университета, привлеченный киприотом Андреасом Кариолу для работы на раскопках в Кирении, спустя годы стал основателем международной организации Институт морской археологии, координирующей научные работы у десятков побережий и собирающей результаты исследований. Но раскопки затонувших кораблей проводились всегда.

Тяжелее воды, поэтому тонет

Ведь, как гласит клише, они всегда тонули - обычно с грузом дорогих камней, серебра, хорошо запечатанных амфор с вином, ароматами и даже, если это были военные корабли, доспехами, стрелами и копьями, а в наше время пушками и пулями, почти на вес золота. Поэтому, когда кораблекрушение происходило не в открытом море, а в гавани или у побережья, водолазов вызывали как можно быстрее, чтобы спасти груз.

Это было сделано по принципу "первый пришел - первый обслужен". Англичане, нация, особенно опытная в транспортировке товаров по воде, со временем даже разработали подробную терминологию для различения типов надводных и подводных грузов: "flotsam and jetsam", у ветеранов тяжелого рока ассоциирующийся как название трэш-метал группы 1980-х и 1990-х годов, на самом деле означает два вида корабельного груза: "Флотам" - это грузы, выброшенные за борт против воли экипажа; "джетам" - грузы, выброшенные за борт с согласия экипажа, в основном для спасения перегруженного судна.

Согласно британскому законодательству, флотам принадлежит судовладельцу, а джетсам - тому, кто первым их найдет, и было много судебных баталий, чтобы выяснить намерения экипажа. Но в случае с грузом, который спустился на воду сотни лет назад и название которого обычно невозможно установить - hullo! Самой большой заботой археологов, как только они обнаружили местонахождение затонувшего корабля, было спрятать его до тех пор, пока не будет организована экспедиция.

Самые древние следы затонувших кораблей - ну, просто следы: от кораблей, затонувших у берегов острова Докос (древняя Аперопия), остались отпечатки в морском иле и груз из сотни довольно хорошо сохранившихся глиняных сосудов. Но это и не удивительно - корабль, название которого неизвестно, затонул около 2700 года до нашей эры, то есть почти пять тысяч лет назад.

Чуть моложе (и несравненно лучше сохранился!) - корабль фараона Чуфу (точнее, это был корабль бога Ра - Чуфу был только уполномоченным), но в этом случае нельзя говорить о подводной археологии - корабль был погребен у подножия пирамиды Чуфу в Гизе.

Но затем - список размножается, как колонии корабельных червей (Teredo navalis), растущих на затонувших корпусах судов. Нам известно местонахождение десятков кораблей древности (частично только раскопанных), в основном названных по месту, где они покоились на дне: Кирения, Махдия, корабль из Марсалы... Второй ряд затонувших судов свидетельствует о мореплавании в средневековые времена - например, не византийский транспортный корабль с грузом мраморных колонн, найденный в 1997 году на дне Мраморного моря, а арабская лодка доу IX века, курсировавшая между Китаем и Аравией, найденная годом позже у берегов Суматры.

Переполнение на картах дна

И с тех пор, как смельчаки отправились покорять Новый Свет, на картах наиболее часто посещаемых маршрутов почти не осталось места для дальнейших записей. В списке Википедии, который далеко не точен, только в 1502 году (всего через десять лет после открытия Америки!) оплакиваются испанские корабли Эль Дорадо и Санта Мария дель Антика, мусульманский Мири, потопленный Васко да Гама, и снова две каравеллы, Санта Мария де Грасия и Сан Антон...

Карибский бассейн, Великие озера и Балтика; жертвы штормов, шнека и огня, десанта и артиллерии. Для одних - "вечные могилы", для других - сейфы на дне моря. Те же самые течения несут песок на останки кораблей "Васа" и "Вильгельм Густлофф", те же самые глубоководные рыбы рыщут под палубами "Титаника" и U-680, одной из многих подводных лодок, потопленных Королевским флотом после войны в рамках планомерного разоружения немцев.

Для того чтобы любопытство к этим местам переросло в археологию, необходимы были две вещи: новое понимание прошлого и инструменты для работы под водой.

Первое было вызовом, который мы сегодня не до конца осознаем. И дело не только в понимании того, что с древности занимают не только драгоценные камни, диадемы, кольца и подвески, возможно, статуи и надписи, но и разбитая посуда, рабские кандалы и помойные ямы. Не менее важным было появление понятий "прошлое", "памятник", "реконструкция" и "исследование".

Это были не только любопытствующие искатели Ренессанса, беспечно слонявшиеся по Риму в эпоху Возрождения, пробуравливая слои мозаик, чтобы найти пару золотых сережек в хорошем состоянии, но даже предшественники археологических исследований эпохи Просвещения: Эмануэль д'Эльбеф в Геркулануме, Роке де Алькубьерре в Помпеях... Когда читаешь об их достижениях - они копали, где хотели, без всякого плана, без всякой концепции сохранения останков, просто чтобы найти что-то интересное, как дети, ищущие ракушки, - хочется назвать их не "отцами", а дедами археологии.

Не вынимайте, это динамит

С той же концептуальной проблемой столкнулись исследователи, заинтересованные в останках древних цивилизаций, скрытых под водой: потребовалось много времени, чтобы понять, что значение имеют не только драгоценные металлы, что якорь, локоть гнилого такелажа, штурвал или колокол являются не менее ценными (а иногда и более ценными) следами прошлого.

В середине 19 века некий Джон Дин все еще взрывал "Мэри Роуз" - один из самых известных британских кораблей, затонувший у острова Уайт в 16 веке, - динамитными зарядами, которые он использовал, чтобы прорвать слои ила и моллюсков (и, кстати, обшивку корпуса) в надежде добраться до латунных пушек.

Но даже когда стало понятно, как много может значить кусок киля или весло, когда корпуса линкоров XIX века перестали цениться как стальной лом, вопрос технологии остался. В случае наземной археологии, со всеми рисками оползней и тектонически неустойчивых пород, дело обстоит довольно просто: лопата, кирка, веревка, опалубка, а затем - кисть, кисть, кисть...

Конечно, я немного шучу, археологи сегодня сканируют пирамиды, протыкают землю ультразвуком, измеряют изменения магнитного поля и вообще тесно сотрудничают с физиками, а если они еще и занимаются дендрохронометрией - без датчика не обойтись. Однако суть в том, что многое можно определить и с помощью относительно простых инструментов.

Но не в случае с подводной археологией. Работа в обычно абсолютной темноте, в ледяной или в лучшем случае прохладной воде, в слоях ила (оставляя в стороне вопрос о многоногих или проворно извивающихся существах) практически невозможна без гидрокостюмов и плавающих подводных аппаратов. И даже тогда - то, что находится в перчатке водолаза или в щипцах батискафа, часто может рассыпаться через некоторое время.

Вышеупомянутые шнеки и десятки микроорганизмов могут источить древесину (нередко до этого напряженную огнем или обстрелом) в несколько десятилетий. Электролиз справится с металлом почти так же быстро. Подводные течения засыпают песком все, перемещая с места на место - не только корабли, но и все другие объекты, представляющие интерес для подводной археологии (например - здания, дороги и элементы гаваней, оказавшиеся под водой в результате тектонических изменений).

Такое изобретение, как водолазный колокол, помогает исследователям (и прежде всего строителям укреплений и мостов) с XVII века, хотя, возможно, оно было известно еще раньше. Первые неуклюжие водолазные костюмы начали шить и сваривать на рубеже 18-го века, хотя реально использовать их стали лишь спустя столетие. В середине 20 века появились небольшие, маневренные, одно- или двухместные суда. И когда стало возможным использование труда авиаторов и спутников (только аэрофотоснимки показывают форму дна), эхолотов и герметичных ламп накаливания, позволяющими хоть немного осветить вечный мрак…

Ванна с соленой водой - это спасение

Именно тогда стало очевидно, как мало осталось после нескольких десятилетий работы водной стихии. Какая удача, если слои ила достаточно толстые, чтобы плотно закрыть затонувшее судно, прежде чем бактерии и угри смогут добраться до него. И если это не ил, высыхание водоема или чрезвычайно высокая соленость, как в Мертвом море, - "окно возможностей" открывается в совершенно неожиданном месте.

Проще говоря, возможность для подводной археологии - это то, что для мира живых существ является смертью - а для биологов, имеющих опыт комментирования различных заблуждений человечества, источником растущей тревоги.

Речь идет о феномене так называемых водных пустынь: зон, где из-за почти полного отсутствия кислорода жизнь не развивается или существует только в самых рудиментарных и выживательных формах. За такую деградацию морской биосферы могут отвечать многие факторы: наиболее распространенным является загрязнение искусственными удобрениями, попадающими с поверхностными водами в море, что вызывает неумеренный рост, а затем гибель и разложение подводной растительности. Так обстоит дело, например, в Балтике, где значительная часть воды отравлена сероводородом, образующимся при разложении морских водорослей.

Однако иногда такие зоны с недостатком кислорода возникают без вмешательства человека: причиной может быть распределение солености или направление морских течений, приводящее к смешению вод. Именно так происходит в Черном море: на поверхности оно неспокойное, но ниже 150 метров под поверхностью царит "вечная тишина".

Понт Эвксинский, "гостеприимное море" древних, не случайно является "Черным" - не только в глазах поляков, украинцев и русских, но и турок ("Карадениз") и румын ("Marea Neagră"). Эта чернота - чернота сульфидов, образующихся в анаэробных условиях. Песчаные и скалистые берега приятны для туристов, но если вы заглянете в бездну, то не увидите ничего, кроме черноты.

Полотно времен Юстиниана

И именно это сделало Черное море - помимо того, что его с незапамятных времен пересекали эллины, римляне, понтийцы и византийцы, османы и казаки, англичане и русские - заповедником кораблей и судов мирового масштаба. В рамках проекта Black Sea MAP, осуществляемого с 2016 года специалистами Саутгемптонского университета, было обнаружено более 60 затонувших судов, сохранившихся в состоянии, которое владельцы антиквариата называют "выставочным". Византийские и турецкие парусники, пароходы 19-го века, не только не потерявшие ни одной части корпуса, не только сохранившие мачты: при сильном свете камер можно увидеть вырезанные вручную орнаменты на бортах, воссоздать плетение такелажа, плетение парусины...

Одно не изменилось с XIX и XX веков: местонахождение большинства затонувших судов по-прежнему держится в секрете. Пройдут годы, прежде чем болгарским, румынским и британским исследователям удастся составить опись тысяч предметов, и нельзя допустить, чтобы эти корабли стали объектом грабежа.

Однако анаэробное "одеяло" не защищает от одного изменения: механического гниения. Дерево кораблей возрастом в тысячу лет выглядит целым, сохраняя следы от стамески, но если на него надавить сильнее - оно гнется как губка, а затем разваливается на куски. Поэтому ученые исследуют корабли в основном дистанционно, с помощью камер и микроподлодок; им необходимы тренировки по передвижению в затонувших судах, но они не могут практиковаться в хрупких, как мокрый картон, кабинах.

Поэтому можно считать, что ракетный крейсер "Москва", покоящийся с 14 апреля на дне Черного моря, на 45°10'43.39″N и 30°55'30.54″E, в будущем может оказаться серьезным активом не только для защиты Украины от вторжения Москвы, но и для средиземноморской археологии.

Почти 200-метровый корабль, крупнейший потопленный в ходе военных действий со времен Фолклендской войны (1982), как оказалось, имел не самую лучшую противоракетную оборону. Конечно, его надстройки были сделаны из достаточно прочной стали, чтобы в течение многих лет служить тренировочным полигоном для черноморских археологов, прежде чем они возьмутся за более ценные для истории нашей цивилизации обломки.

– Войцех Станиславски – Перевод Александр Кравченко